Дирижер и художественный руководитель камерного оркестра областной филармонии Владимир Оводок рассказал “Гомельскай праўдзе”, почему концерт должен быть похож на чай с сахаром, где работают его музыканты в дни без репетиций и как победить в культурной войне.
Минск — общага — Хойники
Он приезжает в Гомель пару раз в месяц. Останавливается в общежитии. Репетирует со своим оркестром незаурядные произведения. С радостью преподносит их публике. Потом с благодарностью принимает аплодисменты — и в Минск. Там работает в лицее при консерватории и в симфоническом оркестре Белтелерадиокомпании — ассистентом дирижера. А еще учится. Диплом дирижера камерного оркестра у него уже есть, на очереди — корочки, дающие право работать с симфоническим. Поначалу, полтора года назад, когда оркестр образовался, Владимир был полон энтузиазма свернуть горы в новом деле. Сейчас немного подустал. Переезды утомляют. И условия для жизни — не из лучших. Ищет со своим руководством, как он выразился, более серьезные варианты. На мой взгляд, такие неравнодушные, болеющие за свое дело люди должны оставаться в Гомеле. Они любому городу нужны, а культурной столице и подавно.
Недавно камерный оркестр Владимира Оводка отыграл очередной концерт в Гомеле. На этот раз — на пандусе Дворца Румянцевых и Паскевичей в рамках нового городского культурного проекта, о котором наша газета уже рассказывала. А перед концертом дирижер нашел время, чтобы ответить на вопросы “Гомельскай праўды”.
— Владимир, вам с гомельскими музыкантами нравится работать?
— Очень. У них нет столичного пафоса, когда каждый мнит себя супермузыкантом, и слова ему не скажи. Здесь совершенно нормальная рабочая атмосфера.
— Много времени надо, чтобы отрепетировать новую вещь?
— Бывает, буквально за три-четыре репетиции разучиваем. Но чем больше играем произведение, тем лучше: можно позволить себе какие-то отклонения от сложившейся интерпретации. Стараемся не играть одинаково. Хоть немного, но по-другому — так интереснее. Нужно чем-то задеть публику, образно говоря, взять за руку и повести за собой. Это и есть музыка — живое, творческое начало.
— Кстати, что можете сказать о гомельской публике?
— Честно говоря, я удивлен. То ли это оркестр на высоте, что нас так хорошо принимают, то ли публика знает толк в музыке и чувствует в ней потребность, то ли просто удачно нашли друг друга, — но очень хорошо воспринимают зрители наши концерты. Особенно молодежь. Часто проводим концерты в университетах и техникумах, и я всегда поражаюсь тому, как тепло нас принимают. Ездим и по районам. Один из лучших концертов у нас был в Хойниках. Шикарный зал, акустика хорошая, публика доброжелательная. Мы сами получили удовольствие от того, как играли. А после концерта два мальчугана даже пришли и взяли автографы у всех оркестрантов! И ведь кто-то же вложил им в голову, что это здорово. Значит, в Хойниках хорошие педагоги, раз привили к такой музыке если не любовь, то хотя бы уважение.
По дороге с облаками
— Чем вы руководствуетесь, выбирая произведение для исполнения?
— Оно должно нравиться публике и при этом быть интересным нам, музыкантам. То есть критерии — легкость для восприятия и незаезженность. Стараюсь избегать вульгарщины в репертуаре. Ищу что-то новое. Появились у нас и свои фишечки. Астор Пьяццолла например (танго этого аргентинского композитора стали своеобразной визитной карточкой оркестра — прим. автора). Казалось бы, непривычная музыка для наших людей, тем не менее зрители уже ждут от нас ее исполнения.
— Белорусскими композиторами, заметила, тоже не пренебрегаете.
— Да, вот в мае у нас было две премьеры. Играли написанную Дмитрием Евтуховичем пьесу “Маленький Моцарт” и “Шлях у аблокі” Евгения Поплавского.
— Так вот про этот “Шлях”. Почему вы решили включить его в концерт? Все-таки это музыка не для каждого слушателя.
— Согласен. Но постоянно исполняемая мелодичная музыка несколько притупляет восприятие. А если поставишь в программу концерта какой-нибудь авангард, у слушателя почва из-под ног улетает. И это приводит к качественно новому уровню восприятия. Получается, как чай с сахаром. Когда сахар внизу — и чай никакой. А если все перемешать, будет вкусно. Так и здесь. Нужны разные произведения, чтобы после авангарда вернуться к классике и оценить всю ее красоту. Да и новые грани в музыке все еще можно открывать.
— И как, по-вашему, публика восприняла эксперимент?
— Ну… Тем людям, допустим, которые со мной общаются, понравилось.
— А я помню, что перед аплодисментами в зале была пауза. Зрители просто не знали, как реагировать.
— Да. Так и “Весна священная” Стравинского в Париже была освистана, обтопана и, не знаю даже, доигралась ли вообще она до конца. А потом через год ее сыграли еще раз, и это был триумф. Сейчас французы гордятся тем, что премьера балета состоялась именно у них.
— То есть эксперименты с репертуаром вы намерены продолжать?
— Дело в том, что это может быть своеобразным козырем. И визитной карточкой Гомеля как города, стремящегося на передовые позиции в культуре. В будущем, когда будут составлять учебники для музыкантов, обязательно напишут, где было первое исполнение того или иного произведения. И представьте, там будет указано: впервые сыграно камерным оркестром областной филармонии в Гомеле. Чем плохо?
У меня есть целая стопка нот современных композиторов, но как скоро они будут исполнены, я не знаю, потому что все-таки это штучный товар. Большим количеством такой музыки за раз публику баловать нельзя.
Сон в муку
— Как вы вообще оцениваете уровень белорусских композиторов?
— Так же, как и уровень современных музыкантов. Были бы деньги, они бы лучше всех в мире играли. Я вообще придерживаюсь мнения, что любого музыканта или композитора можно превратить если не в гения, так, по крайней мере, в высококлассного специалиста мирового уровня. Просто для этого нужно создать условия. А у нас даже в оперном театре за последние несколько лет не было постановок белорусских опер и оперетт, не говорю уже про регионы.
— Может, здесь дело даже не столько в деньгах, сколько в пренебрежении собственной культурой?
— Это понятно, что в своем Отечестве пророка никогда не найдется. Но и финансовая сторона вопроса важна. Известный композитор и дирижер Гектор Берлиоз в своих мемуарах рассказал, как однажды ночью ему приснилась симфония. С точностью до мелочей, до каждого голоса. Проснувшись, он был готов ее записать. Но представил, сколько мук предстоит перенести, чтобы найти нотную бумагу, потратить чернила, нанять переписчиков, расписать симфонию по партиям для оркестра, пригласить музыкантов, заплатить им, арендовать зал, сделать рекламу, пригласить публику… У него просто руки опустились, и он решил ничего не записывать. Такая музыка пропала!
Я уверен, что у многих наших композиторов и музыкантов есть эта проблема. Конечно, невозможно поощрять каждого, но все же баланс между необходимостью поощрения и его целесообразностью у нас нарушен. Надо больше выделять денег на культуру. Как ни странно звучит, но это основа нашего благосостояния. В западных странах на культуру из государственного бюджета идет в десятки раз больше средств, она там неслабо развита, и они начинают свои ценности усиленно навязывать нам. А нам нечего противопоставить. Сейчас вообще, можно сказать, идет война на культурном уровне. Вот почему я стараюсь и белорусских композиторов побольше играть, и русской музыки. Глобализация — это естественный процесс, но свое нужно сохранить обязательно.
Соединяй и здравствуй
— А “Прощальную симфонию” Гайдна на одном из концертов вы решили сыграть из тех же соображений, по каким она была написана?
— Каверзный вопрос. Нет, с жалованьем у нас не опаздывают, выдают все вовремя (Гайдн написал свою симфонию в знак протеста против того, что его оркестрантам не платили зарплату — прим. автора). Здесь не на что жаловаться. Другое дело, что большинство моих музыкантов вынуждены зарабатывать в далеких от музыки профессиях.
— Например?
— Например, на стройке. А музыкой занимаются, можно сказать, для души. Жаль, потому что у людей колоссальный потенциал пропадает просто из-за того, что надо прокормиться. Те, кто работают по совместительству в моем оркестре, получают 200 — 300 тысяч рублей. Кто основной — побольше, но все равно это не деньги. Бегают по трем-пяти работам. Во всех оркестрах одни и те же люди.
Вообще я считаю, что оркестры нужно укрупнять. Есть позиция “Разъединяй и властвуй”, а есть “Соединяй и здравствуй”. Нужно сделать нормальные, ставочные симфонический и камерный оркестры — неважно, городские или филармонические, главное, чтобы музыканты знали, что они работают и получают за это деньги. Чтобы были все инструменты и не приходилось думать, как арфу заменить фортепиано. Для Гомеля это копейки, а престиж огромный.
Здесь есть где выступать. Вот недавно шикарный зал открылся во Дворце культуры железнодорожников. Единственное, что рояля нет, и это вызывает недоумение. А так фантастика просто, лучше, чем в минской филармонии. Ну так его же надо раскрутить, чтобы это была действительно на всю страну известная площадка. Чтобы сюда со всех областей люди приезжали на концерты. Купили по Интернету билетики — и в Гомель.
Я не знаю, откуда берутся деньги в минской филармонии — может, спонсоры, может дотации такие колоссальные, — но последние года три туда чуть ли не каждый месяц приезжает какая-нибудь знаменитость. Фестивали именные проводятся! Башмета, Спивакова… И публика ходит. И нам бы вот рояль на сцену, и чтобы Кисин или Березовский сыграли с гомельским оркестром. Культурный уровень города сразу возрастет.
