Вела детей по местам ночных сражений и думала, что мир больше не заговорит

Она никогда не отчаивалась, на это просто не было времени. Была сильной, верила, и Бог спасал. В 1941 году в семье Корженевских родилась дочь Раиса. Она похожа на отца, но так и не узнала, как он выглядел в жизни. Ведь в тот же год он ушел на фронт и больше не вернулся. В 1942-м Анне Корженевской пришло извещение: “Пропал без вести”, но она продолжала верить и ждать.

В том же 1941 году немцы пришли в их деревню Безуев Речицкого района. Забирали скот и продукты. Заставляли копать картошку и ссыпать в большой бурт, потом обливали какой-то жидкостью, после чего она была непригодной для еды. Чтобы дети не голодали, Анна ночью ходила копать картошку и варила в хлеву. Немцы заняли их дом. Позволяли иногда появляться на кухне, печь им протопить. Раю она брала с собой. Там девочка потянулась к немецкому офицеру. Просто он ей улыбнулся и позвал. Анну жаром обдало. Схватила дитя на руки, а он остановил и объяснил, что в Германии у него такая же дочь, и он очень скучает. Не пойти на войну не мог, но по людям стрелять не будет, только в воздух. Дал Рае открыточку с пасхальным зайцем. Анна все же унесла дочь, а открытку из ее рук забирать не стала, уж больно она радовала девочку.

Спустя несколько дней решила по­красить самотканую, светлую одежду для детей в черный цвет. Морилку, которая с трудом досталась, нужно было растворить в горячей воде, что она и сделала, поставив чугунок в печь. Один из офицеров, самый задиристый, вбежал в дом, пробормотав что-то по-немецки, схватил, как ему показалось, теплую воду, и с радостным воплем умылся. Анна онемела. Немцы, вошедшие за ним, подняли его на смех так, что, казалось, стены задрожали. Когда он понял, что произошло, женщина схватила на руки Раю, но он уже передернул затвор. Все... Она смотрела ему в глаза. Но страх куда-то улетел либо перешел в шок, в мыслях витало только одно: “Какая хорошая краска, это ж надо так покрасила”. В одну секунду выскочил офицер, подаривший открытку. Он незаметно толкнул Анну к двери и поднял автомат в руках “покрашенного”, чтобы тот якобы не задел своих. Позже он сказал Анне, чтобы не показывалась на глаза “черному”. Это было нетрудно, его еще неделю было легко узнать издалека.

В начале августа 1942-го прибыл карательный отряд для уничтожения деревень, расположенных близ трассы Речица — Хойники. Первым на себя принял удар Безуев. Еще даже не рассвело, в 5 утра деревню окружили военной техникой. Увидев первую красную ракету в небе, Анна схватила Раю на руки, а остальным крикнула: “Деточки, бежим!”. Ударили залпы со всех машин. До леса было далековато, мать побоялась не дотянуть с малышами и приказала всем, не оборачиваясь, падать в картошку на дальнем огороде, не шевелиться, не поднимать головы, чтобы ни случилось. Борозды были глубокие, и высокая, еще сочная ботва скрыла их от карателей.

Дома в мгновение превращались в руины. А потом немцы ходили по дворам и огородам, искали людей. Автоматные очереди доставались приближающимся к лесу. Кого находили в деревне, живыми бросали в огонь. Старшая дочь Мария на всю жизнь запомнила, как лязгали железные застежки на сапогах у немца, который прочесывал их огород. Вокруг крики, взрывы, автоматные очереди, а слух подростка вырвал из этого всего звук приближающейся смерти. Анна всего на мгновение подняла глаза, внутри все похолодело. Оторвала рукав от кофты и закрыла рот Рае, чтобы не закричала и не угорела. Только бы дети выдержали и не шелохнулись. Только бы головы никто не поднял. Ведь увидев такое, крик можно сдержать, только онемев от ужаса.

Мария все же видела. Сейчас ей 93. Она уже не помнит ни родных, ни близких, но от случайно услышанного слова “война” меняется в лице. Всю жизнь в ее кухонном шкафчике хранилась сумка с солью и спичками. И каждый год в день, когда сожгли ее деревню, она не готовила, не шила, не пела и не выходила на улицу. Просто тихонечко сидела за столом, погрузившись в страшные воспоминания. Ведь тогда в один день каратели сожгли 68 дворов и убили около

45 мирных жителей. Они вшестером лежали, боясь пошевелиться, в дальнем углу огорода. Когда стало темнеть, прилетел самолет и дважды облетел деревню, строча пулеметом. А потом стало жутко тихо.

Маленькая Рая весь день проспала, прижавшись к матери. Шестилетний Виктор без мамы, воды, еды и движения не произнес ни слова. Их засыпало черной гарью, которая ужасно раздражала горло. В один из дней воспоминаний Мария Ходько скажет, что у страха есть не только звук, но и запах. Это запах сож­женных людей, который навсегда останется в памяти.

Лишь ближе к полуночи Анна тихонечко собрала детей. Всем очень хотелось пить, было тяжело дышать, но нужно было идти. Под покровом ночи она повела их в лес, а дальше по высохшей канаве, то ползком, то согнувшись, до деревни Горивода. Там их напоили и накормили. Немного отдохнув, они двинулись в Речицу, где жили родители Анны — Евхим и Степанида Болащенко. Но в городе было неспокойно, молодежь угоняли в Германию. Близнецы, чуть услышав шорох, прятались под печью либо в погребе. Жить в постоянном страхе было тяжело. Спустя два месяца Анна решила вернуться в Безуев. Отец пошел с ней, понимая, что нужно помочь.

От их дома ничего не осталось. Они начали строить небольшую хатку-землянку. Позже к ним присоединились оставшиеся в живых односельчане. Люди помогали друг другу. Из досок делали ярусные кровати. Дети спали внизу, взрослые наверху. По­средине стояла маленькая печка, было одно окошко на уровне земли.

Так они жили до зимы. Но немцы опять начали сжигать деревни и курени — так выжившие называли свои новые поселения. Горел весь округ. И семья ушла в Ямполь. Там в конце деревни была баня. Здесь они обосновались и прожили месяц.

Однажды утром подъехали на конях полицаи и немцы. Выгнали семью во двор и поставили к стене на расстрел. Дети прижались к матери. Дед перекрестился. На чердаке послышался шум. И казнь отложили, чтобы добавить жертв. Будучи уверенными, что найдут там партизан, двое карателей полезли на чердак. В этот момент подъехал полицай и крикнул: “По коням!”. Фашисты бросились в лес. Дед сбил лестницу и приказал всем бежать врассыпную. Они чудом спаслись. Оказалось, на чердаке зашевелились куры, которых больше негде было держать, чтобы не замерзли. Оставаться в Ямполе нельзя было. Немцы обязательно бы вернулись и убили. И они вновь пошли в Речицу, а пережив холода, вернулись в Безуев, где заново строили землянку, ведь прежнюю все же сожгли.

В ноябре 1943 года начались сильные бои. Позже они войдут в историю под названием Гомельско-Речицкой операции, которая длилась с 10 по 30 ноября. Взрывы слышны все ближе и ближе. Анна приняла решение увести детей в деревню Волчья Гора, в той стороне было тише. Пошли через лес, где их настиг сильный бой. Танки, взрывы, смерть... Несмотря ни на что, они продолжали бежать. Добравшись до места к вечеру, поняли, что в деревне нет жителей, только немцы. Спрятались в блиндаже. А ночью здесь начался бой. Казалось, стонала и дрожала земля от взрывов. Дети плакали. Про еду никто не думал, а вот пить очень хотелось. 12 человек — к ним присоединились четверо односельчан, — прижавшись друг к другу, сидели и думали, что никто из них не доживет до утра. Вместе с солнцем пришла тишина и осознание жизни. Они поднялись и пошли в деревню Косая Слобода, она же Пересвятое.

Столько мертвых солдат они никогда не видели. Анне казалось, что мир больше не заговорит. Они молча прошли места ночных сражений и добрались до Пересвятого.

К слову, в центре этой деревни в братской могиле похоронены 99 советских солдат и партизан, тех самых, спасших им жизни, которые еще долго снились женщине.

Их встретили советские солдаты, отвели в штаб. Напоили и накормили. Анна не помнила, сколько они с детьми не ели, но запах самого вкусного супа врезался в память на всю жизнь. Их расположили в углу дома, приказали никуда не уходить, а главное — не мешать. Посреди комнаты стоял стол, на нем лежала большая карта, вокруг которой стояли военные начальники, то и дело что-то отмечали. Позже командир сообщил Анне, что их деревня еще не освобождена, поэтому на ночь их оставили здесь.

Спать было невозможно, казалось, дверь не закрывалась никогда. Один солдат вбегал, другой выбегал, и так бесконечно. Утром 16 ноября им сообщили, что Безуев освобожден. Но идти разрешили только центральной дорогой, луг заминирован. По дороге встречалось много машин, было неспокойно и тревожно. Дед знал путь через лес. Только приказал всем идти гуськом. Перекрестился и пошел первым. Так они добрались в родную деревню. Снарядом разбило их хатку-землянку, но к вечеру они ее починили.

26 ноября освободили Гомель, а 1 декабря 1943 года был дан приказ: “Детям в школу!”.

Семья Корженевских и Степанида Болащенко после войны  (г. Речица)
И трое старших сестер пошли учиться. Анна, несмотря на один класс образования, грамотно писала и знала арифметику. Дав обещание мужу сберечь детей, она не просто его выполнила. Всем пятерым дала возможность выучиться и получить достойные профессии. Мария — ветеран труда, 33 года проработала учителем. Ольга и Зинаида стали медсестрами, Виктор — механизатором. А Рая, молчанию которой вся семья обязана жизнью, стала музыкальным работником, так как очень хорошо пела, а позже получила высшее образование и преподавала историю в школе.

Анна больше не вышла замуж, до последнего не верила, что ее Иван погиб. Она прожила 87 лет и умерла в окружении благодарных и любящих детей, внуков и правнуков, которые навсегда запомнят ее войну.