Каждый сам выбирает свой жизненный путь. Для кого-то он спокойный, без особых потрясений и передряг, для кого-то ухабистый и изменчивый. А кто-то, смирившись с неудачами, пускает свою жизнь на самотек. С такими людьми судьба, как правило, обходится жестоко. С каждым днем все глубже и глубже опускаясь на дно, они уже и не представляют, что можно жить иначе...
Что ж, можно рассудить, каждый пожинает свое жизненное поле, платит
за равнодушие к своему “я” исковерканной судьбой. Так-то оно так, если бы на то же дно вместе со взрослыми не падали и дети...
В тот день познакомилась с людьми, профессиональный долг которых — не позволять взрослым, основательно застрявшим в жизненной трясине неряшества, убогости и беспробудного пьянства, калечить судьбы их маленьких детей. Для заместителя председателя комиссии по делам несовершеннолетних администрации Новобелицкого района г. Гомеля Марии Семилетовой, инспектора по охране детства отдела образования Натальи Шруб и начальника инспекции по делам несовершеннолетних Сергея Щиренкова это был обычный рабочий день: встречи, беседы, увещевания... Для меня — попытка понять, почему взрослые заведомо сознательно вовлекают своих детей в порочный жизненный круг, в котором проживают сами?
Дома в поселке Якубовка Новобелицкого района стоят плотненько, и поэтому нужный находим не сразу. Несколько шатких ступенек деревянного крылечка ведут в небольшую, темную веранду. Первое желание — повернуть назад — настолько спертым и зловонным оказался здесь воздух. Еще печальнее картина предстала в небольшой жилой комнате, перегороженной шкафом: грязь, сырые, с оборванными обоями стены, полумрак. Единственный признак “благополучия” — готовящийся завтрак. Вот только место для электрической плитки было подобрано довольно необычное — заваленная нестиранной одеждой... детская кроватка. Здесь же рядом, удивляясь появлению неожиданных гостей, вертелся и “хозяин” неухоженного лежбища — 3-летний малыш. “Да все у нас хорошо, — уверяет мама малыша, — муж работает сторожем, я — в декретном отпуске. А что так плохо живем, так это от материального недостатка — еле сводим концы с концами”. Наверное, где-то и посочувствовать можно было бы женщине, только вот “впечатлил” приусадебный участок — под стать жилищу: запущенный, незасаженный, с одинокой ухоженной грядкой... маковых растений.
Совсем иную картину увидели на огороде жительницы этого же поселка бабушки Анастасии — ровными, ухоженными рядами стояла здесь картошка, радовали глаз морковь и свекла. Богатым будет урожай — отметили. Не пустовало и скромное жилище трудолюбивой женщины — дом полон внуков и правнуков — кто-то приехал на каникулы из интерната, кто-то находится под опекой пожилой женщины. Выяснилось, что так баба Анастасия расплачивается за жизненные грехи своих бестолковых дочери и внучки. И даже страшно было подумать, что могло бы случиться с этими детьми, не будь рядом с ними сердобольной бабы Анастасии...
Не рады были нашему визиту в доме 24-летней Екатерины. Первоначальная агрессия молодой женщины вдруг сменилась слезами, и полилась скорбная исповедь. Не ее это угол — снятый. Здесь растут двое маленьких детей с разницей в возрасте чуть больше года. Екатерина не местная — прописана в деревне Кирово Жлобинского района. В Якубовке живет с мужем и матерью, которая подалась в областной пригород вслед за дочерью. Муж нигде не работает, а вот выпить горазд, дважды уже был клиентом вытрезвителя. За что пьет? Неизвестно, но уж не за те 120 тысяч пособия, уверяет женщина, которые получают на первого ребенка. Кстати, на второго денежное пособие не положено — малыш нигде не прописан. Проблемы с пропиской и у мужа... Окидывая взглядом убогую, если не сказать нищенскую, обстановку жилища, рассуждаю: так, может, поехать этим людям домой, на Жлобинщину, где и налаживать достойную жизнь себе и детям? Ответ чуть ли не на грани истерики: “Ну нет уж, хватит с меня! Деревне я отдала 14 лет. Хочется пожить по-другому!” После таких слов оставалось только развести руками.
25-летняя Марина впечатление производила приятное. Маленькая, худенькая, воспитывает двоих деток. Вот только что занесло ее в семью, которая уже с десяток лет стоит на учете как неблагополучная? Во всяком случае ее гражданский муж, от которого родила второго ребенка, характеризуется, мягко говоря, не совсем положительно. С детства предоставленный самому себе, окончил только семь классов. Работой себя не утруждал, а вот на грудь принять да руки распустить — на это величайший мастер. От буйного характера страдают все обитатели дома, особенно молодая жена. То и дело сгребает она в охапку своих ребятишек
и бежит куда глаза глядят, пока буйство папаши не сойдет на нет. “Уж не знаем, что и делать, — горестно вздыхает мать буяна, — сколько раз вызывали милицию, а толку никакого. Жалко мне Марину — она-то добрая, хорошая”. “Что ж ты, такая добрая, позволяешь над собой издеваться, калечить души и тела своих маленьких несмышленышей, растишь их в вечном страхе?” — вопрошаю. В ответ — потупленный взгляд и молчание...
В тот день довелось побывать и в городской, прекрасной современной планировки 4-комнатной квартире. Хотя нет, городской ее назвать было нельзя. Ее вообще нельзя было назвать человеческим жилищем. Медленно обхожу темные, неуютные комнаты. В одной из них спит какой-то человек, во второй отдыхает еще один. Грязь, сырые заплесневелые стены, углы, заросшие паутиной, видавшие виды тряпки, имитирующие шторы. Ирина, хозяйка жилища, по внешнему виду совсем еще ребенок, уже мать троих детей. Старшие — шести и трех лет — после недавнего визита комиссии по делам несовершеннолетних определены в интернат, готовятся материалы на лишение родительских прав. Младшая, двухлетняя Сонечка, пока с мамой, но и ее судьба, скорее всего, уже определена. “Не забирайте Сонечку, — с робкой улыбкой просит Ирина, — я обязательно устроюсь на работу, ее отдам в садик. Только не забирайте!” Поверить бы молодой женщине. Дать бы ей еще один шанс... Но только может ли маленький ребенок жить в квартире, где за неуплату отключены свет, газ, вода и имеются миллионные задолженности по коммунальным платежам? Где вместо манной каши и творожного сырка на завтрак — не-определенного цвета похлебка, а мама частенько под хмельком?..
Как-то в США проводили эксперимент. Благотворительные организации подбирали с улиц нищих и бездомных, предоставляли им жилье, снабжали деньгами, обучали и даже устраивали на работу. И что же? Уже через месяц большинство этих людей вернулось на улицы. Без денег. Без приличной одежды. Без работы. Все, что им дали благотворительные организации, было промотано. На вопрос, почему так случилось, многие “подопытные” ответили, что обитать на улице им намного спокой-
нее (!), чем привыкать к новой жизни, где за все надо отвечать.
— Увы, таких людей немало и у нас, — рассуждают мои спутники. — Они не хотят напрягать физические и умственные силы, трудиться, отвечать за себя и за своих детей. Куда проще наскрести денег на бутылку и забыть обо всех проблемах. Таким родителям абсолютно все равно, где и с кем будет их ребенок. Они не работают и трудоустраиваться не собираются. Как кормить и одевать ребенка, на что рассчитывать? Ответ известен: на государство, на социальное пособие. Но только вот на что пойдут “детские деньги”? Действительно ли на нужды ребенка или все-таки на очередную попойку?
Вот и находят сотни детей из неблагополучных семей приют в социально-реабилитационных центрах. Здесь их учат трудиться, думать, помогать товарищам и заботиться о самих себе. Ведь нередко такие ребятишки не умеют заправлять постель, умываться, чистить зубы. Потому что этого не делали их родители...
Зато у таких пап и мам дочери и сыновья учатся другому. Тому, что можно жить в грязи и нищете, что пьяные дебоши и скандалы — обычное дело. Перенимает детвора и психологию иждивенчества: зачем трудиться, учиться, обустраивать свой быт, когда можно просто плыть по течению жизни, задумываясь лишь о том, где найти деньги на выпивку. А о близких позаботятся другие. К чему брать на себя лишнюю ответственность, государство все равно как-нибудь прокормит... А потом эти дети, за редким исключением, будут жить так же, как жили их родители, — в нищете и пьяных разборках...
Валентина СЫС
