Как поисковики ищут останки красноармейцев

Поисковая деятельность для майора в отставке Николая Басенкова стала делом жизни. Он создал сайт, где описывает историю боев в Добрушском районе, его товарищ Евгений Лебединский ведет такой же ресурс по Гомельскому. Уже практически сбылась мечта Басенкова основать общественную организацию: Министерство обороны одобрило инициативу.

— Перешагнув определенный рубеж, начал остро ощущать несправедливость и задаваться вопросом: почему бойцы лежат в земле, прикопанные во времянках, не погребенные по-человечески?

А началось это после службы в армии. В 2000-х работал и по совместительству вел кружок радиоэлектроники на станции юных техников. Подошла тема металлоискателей, захотелось ее ребятам на практике показать. Стали пробовать. Сначала закопали в землю копейку и нашли ее, потом занялись в лесу поиском военных предметов.

Я обратил внимание, сколько вокруг окопов, траншей, хотя считается, что ожесточенных боев в Добрушском районе, кроме как в двух местах возле деревень Жгуно-Буда и Марьино, не было. Но почему тогда весь лес перерыт? Да и братских захоронений, согласно книге «Память», много. Начал изучать списки погибших, узнавать, какие части здесь дислоцировались.

В Ветковском районе, где шли более кровавые сражения, потерь, конечно, больше, но и у нас работы достаточно.

— Дедушка числится пропавшим без вести, погиб где-то на Брянщине. К слову, состою в «Брянском фронте», участвую с россиянами в поисковых работах. Когда в 1943 году освобождали эту область, мирных жителей призвали на войну. Их отправили на Гомельщину, где проходила передовая линия фронта. Вдоль берегов Сожа и Днепра брянские солдаты лежат. Предположительно, их треть в каждом захоронении.

— В архивах, но там порой указываются крайне неопределенные координаты, к примеру, в лесу восточнее Добруша в восьми километрах. Часто подсказки дают люди. Жители райцентра рассказывали, что в огородах красноармейцы лежат. Анализируем данные, оформляем в военкомате информационный лист, затем вопрос рассматривает райисполком и делает запрос в Минобороны. Ведомство принимает решение о выделении отдельного специализированного поискового 52-го батальона.

В прошлом году вышел Указ № 109 «Об увековечении памяти о погибших при защите Отечества и сохранении памяти о жертвах войн». Он разделил поисковую деятельность на архивную, в которую может включаться любой желающий, и полевую — ею попрежнему занимается батальон. Однако по согласованию с министерством разрешено присоединяться обычным гражданам.

— Около двухсот. В прошлом году в Орленске Гомельского района изучали документы по медсанбату 137 дивизии. С помощью сельчан определили место. Батальон нашел медальон и по нему выяснил фамилии 69 бойцов.

— Почему возникают несоответствия со списками захороненных?

— Это больной вопрос, по всему Союзу такая неразбериха. К нам часто обращаются родственники погибших, и оказывается, что по документам люди покоятся в одной деревне, а на самом деле в 50 километрах от нее. Путаница возникает из-за одинаковых названий населенных пунктов.

Командиры допускали ошибки в донесениях о безвозвратных потерях. Много неверных данных и в послевоенных документах, когда устанавливали памятники.

— Четыре года вместе с россиянами занимался поиском подземного хода в Комаричском районе Брянской области. Изучали документы, наградные листы и пришли к выводу, что накануне Курского сражения там был вырыт подземный тоннель длиной 120 метров и высотой в два метра. Он позволял выйти на немецкие позиции, минуя ограждение из колючей проволоки и минное поле.

Туда запустили штрафную роту, солдаты выбежали, и началась бойня, длив­шаяся три дня. По словам местных жителей, погибло много людей. Долгое время поисковики пытались найти тоннель, но все запахано, следов нет. Я вычислил примерное место и добился, чтобы нам выделили экскаватор.

Во время «Вахты памяти» обнаружили подземный ход: по доскам, из которых делали перекрытия, определили его направление. Работы закончились в конце мая, когда уже пшеница выросла до колен. Есть надежда, что в ближайшее время раскопки продолжатся.

Осенью за два года до окончания войны с аэродрома неподалеку от нынешней российской границы на задание в Ветковский район вылетели пять самолетов. При построении в боевой порядок два из них столкнулись, и Ил-2 с заполненными баками, боеприпасами рухнул в районе урочища Пчелки Добрушского района.

Сбивший сослуживца летчик не по­страдал, получил восемь дней домашнего ареста. Но был ли он виноват? Ведь на задание отправили вчерашних выпуск­ников летной школы, двадцатилетних, еще совсем неопытных ребят.

Об этой истории Николай Басенков узнал десять лет назад. Местный житель видел на месте аварии группу специалистов. Помнит шлемофон летчика, остатки куртки.

Добрушанин решил разобраться в трагедии, установить знак. Бывший авиационный радиотехник знал, что такое искать погибших сослуживцев — в любую погоду, при любых обстоятельствах.

Место падения самолета опознали по его обломкам. Вытащили лопасть с редуктором, где был указан номер мотора. Осталось только дождаться ответа из Государственного архива Минобороны России в Подольске.

Погибший летчик Павел Зимин родом из Башкирии, был единственным сыном у матери. Удалось связаться с его двоюродной племянницей. Она рассказала, что парня любили, уважали, в школе создали в его честь памятный уголок.

Возле Дятловичей ранее находился поселок Красная Долина, где осенью 1943 года шли бои, и по документам похоронено полторы сотни человек.

Басенков увидел на фотографии крестик со знаком в лесу и возмутился: почему воинское захоронение неухоженное? Выяснилось, оно неучтенное.

Этим летом батальон эксгумировал останки 64 человек, находившихся практически на поверхности. Видимо, армия ушла, а убитые остались на полях. Похоронным командам не всегда удавалось выполнять свою работу.

В Ветковском районе в 1944 году погибших начали собирать с полей только весной. Предположительно, возле Дятловичей местные жители также солдат закапывали второпях, чтобы успеть к посевной.

Когда хоронят правильно, складывают останки в ряд, перекладывают шинелями.

На этом история не закончилась. Неподалеку от деревни Чкалово, когда батальон вел работы в Дятловичах, обнаружили захоронения пяти танкистов. Одно из них обозначалось звездочкой на металлической пирамидке. Рядом была бутылка из-под лекарства с запиской, где указывались данные лейтенанта, пакет с карандашом и куском расчески. Все это оставил черный копатель, распотрошивший могилу десять лет назад.

«Почему он не передал информацию в военкомат? — задается вопросом Басенков. — Если бы раньше узнали, может, удалось установить судьбу человека, найти родственников. И еще один момент меня беспокоил: почему столько лет люди проходили мимо значка и не придавали этому значения?».

Житель агрогородка Красное, офицер в запасе, поведал о событиях, свидетелем которых в 1941 году стал его отец. Мальчишкой он видел, как немецкая колонна после расстрела людей покидала место преступления. К парню подполз израненный умирающий советский солдат. «Похороните нас по-человечески», — сказал он перед смертью.

Сельчане знали, что расправы в поле проходили регулярно. Одна пожилая женщина до сих пор плачет, вспоминая, как видела людей, нарядно одетых по случаю, как их уверяли, переезда...

Место захоронения спустя десятилетия найти оказалось сложно. Даже ба­тальону в прошлом году это не удалось. Николай Басенков пытался исследовать поле с помощью проволочных щупальцев. Таким нехитрым инструментом он может на двухметровой глубине определить кости. Но полоса оказалась засыпанной битым кирпичом.

И все же поисковик был уверен, что здесь есть массовое захоронение. Верил, что найдет его.

Выход видел в аэрофотосъемке, которую во время войны повсеместно делали немцы. Через интернет занялся поиском фотографий, купить которые помог тот самый местный житель. Но как их применить к реальной местности? И тут Басенков не растерялся. Сопо­ставил немецкие снимки и сделанные из космоса, и определил координаты.

Уже получено согласие на проведение поисковых работ спецбатальоном в 2018 году. Если погибших окажется много, сделают массовое захоронение. И, вероятно, мемориал.

В прошлом году наш земляк, а ныне минчанин, рассказал, что в лесу возле деревни Беседь в Ветковском районе есть могила неизвестного солдата. Узнал о ней три десятилетия назад, когда по комсомольской линии находился там со студентами. Раскопав место, обнаружили кости и пуговицы, установили памятник и уехали.

Минчанин инициировал приезд ба­тальона на место захоронения. Среди вещей военнослужащие обнаружили якобы немецкую ручку от помазка для бритья. И на этом основании сделали вывод, что здесь покоится не наш солдат, красноармеец не стал бы пользоваться личными вещами врага. Останки передали группе народного союза Германии. Возле Бобруйска есть спецполигон, где хоронят военнослужащих вермахта. 

Тем временем гомельские поисковики продолжали расследование. Сфото­графировали подошву от сапога, протирку от русской винтовки и еще кое-какие мелочи. Выложили снимки на форум, и начались дебаты.

Большинство мнений сводилось к тому, что обувь сделана на Иркутской фабрике, а помазок — это кусок немецкой зажигалки. Также Басенков нашел в архиве сведения о трех наших солдатах, покоящихся в этом месте. Версия о том, что в могиле красноармеец, и не один, подтверждалась.

В Минобороны приняли доказатель­ства, и решили вернуть останки в Ветковский район. Здесь бойцы будут перезахоронены в братской могиле со всеми почестями.