Королева отечественной генетики. О тех, кто зажигает звезды на небосклоне науки

У Любови Владимировны много наград: орден Ленина, Трудового Красного Знамени, Франциска Скорины, медали, благодарность Президента Беларуси. Она – заслуженный деятель науки БССР, лауреат премии Национальной академии наук, Государственной премии БССР, автор более 500 научных работ. На первый взгляд может показаться, что слишком много для одного человека, что она обласкана судьбой и легко прошла по жизни. Любовь Владимировна всего добилась сама благодаря колоссальному трудолюбию, поразительной стойкости и, несомненно, природному таланту ученого. А ударов судьбы пришлось испытать столько, что хватило бы на несколько жизней.

Она редко говорит о наградах. В основном о работе, о коллегах-генетиках, о прорывных направлениях и тенденциях в мировой генетике, выведенных сортах зерновых и овощных, о гетерозисе, в раскрытие механизмов которого внесла огромный вклад. Гетерозисные сорта зерновых, выведенные академиком Хотылевой с сотрудниками, выращиваются и приносят урожаи на полях от Балтии до Сахалина, в респуб­ликах Средней Азии и Кавказа, Китае и Индии. Масштаб и энергетика ее генетических идей и авторитет личности поистине планетарный.

Несмотря на присутствие в характере железной воли, она не леди Тэтчер, а скорее королева Елизавета. В ней много мудрости, искреннего внутреннего тепла, которого хватает на коллег, сотрудников и учеников. Как тонко и элегантно Любовь Владимировна председательствует и ведет дискуссии на форумах и престижных конференциях, огромное количество которых ей довелось организовывать и возглавлять. У нее много учеников на пространстве СНГ и за его пределами, мощная научная школа – 47 кандидатов и 6 докторов наук. Мне посчастливилось быть одним из них. В ходе нашей первой встречи в ее рабочем кабинете через год после Чернобыля она сказала, что тоже гомельчанка и что с нашим городом ее многое связывает.

Любовь Владимировна Хотылева родилась 12 марта 1928 года в Гомеле. При рождении ей дали имя Лиля и лишь в 16 лет по ошибке паспортиста в документах появилось другое – Любовь. Но это будет далеко в эвакуации под Куйбышевом. А тогда семья: папа Владимир и мама Степанида жили в Гомеле по улице Кирова. Поэтому Лилечка пошла в школу, которая располагалась в центре города на Карла Маркса.

Первый удар судьбы она испытала еще в детском возрасте, когда в 1935 году на ее глазах арестовали маму непонятно за что. Мама была членом партии с 1919 года, искренне верила в коммунистические идеалы, но попала под волну сталинских чисток. Отца в это время отправили создавать машинно-тракторную станцию в Мозыре. Перед отъездом он отдал дочке на шнурке ключ от квартиры и оставил за хозяйку. Конечно, папа попросил соседей присмотреть за семилетней девочкой, но у них хватало и своих забот.

Так начиналась в Гомеле самостоятельная, сознательная жизнь Лилечки Хотылевой – будущего академика, лидера отечественной генетики. Так закладывался ее многогранный сильный характер.

Маму отпустили из тюрьмы примерно через год. Здесь Лилечка, семилетняя девочка-умница, усвоила еще один урок жизни, урок преданности и мужества, доброты и человеколюбия. Маме помогла сокурсница Зинаида Прусакова, в 1924 году они вместе учились в Гомеле в партийной школе. В то время она занимала высокий государственный пост и, узнав о беде, в которую попала подруга, предприняла все для ее освобождения.

В школе отношения с учителями и одноклассниками формировались сложно. Лиля Хотылева могла выйти из класса, могла пойти кататься на горку на глазах у всех учеников.

Новые грозные испытания начались неожиданно. Лиля окончила шестой класс и гостила вместе с мамой у ее сестры в Горках. Утром в роковое воскресенье 22 июня они возвращались с рынка, как вдруг кто-то из встречных прокричал: «Война», и все бросились бежать.

Из воспоминаний Любови Хотылевой: «Срочно вернулись в Гомель. Отца разыскали в парке Паскевича уже в военной форме. Папа опасался, что мы потеряемся в безумном вихре войны, и четко говорил, что надо бросить все и добраться до Чечерска к маминым родственникам. Нашу встречу прервала первая бомбежка Гомеля. Женщин и детей стали прятать в подвал. Только вечером в темноте появился отец и приказал уходить. И этой же ночью санитарный поезд № 1058 увез моего отца на войну, с которой он уже не вернулся.

Меня мама отправила в Чечерск на пароходе по Сожу, а сама добралась позже на попутках. Десять дней в Чечерске было спокойно. 12 июля, в день Святых Петра и Павла, мама с сестрой отправились на базар за продуктами, но меня дядя забрал на речку, и по дороге мы увидели, как над Чечерском появились три юнкерса. Мы бросились домой, не думая об опасности. Самолеты по очереди сбрасывали бомбы, а мы бежали и бежали в этом аду по улицам Чечерска. Кто-то бежал навстречу и жутко кричал. И вдруг увидели маму и тетю Аню, выбегающих из избы с узлами вещей. Весь день мы пролежали в соседском саду. Чечерск уже не горел, а только дымился. На другой день взрос­лые организовали подводы с лошадьми, и военные успели пропустить нас по понтонному мосту через Сож.

Решили пробираться на Волгу к маминому брату, он жил под Куйбышевом в поселке Советы. Только его адрес для переписки был у папы и брата, которые ушли на фронт. Вначале прошли через деревни Чечерского района. Ходили по хатам и просили хоть чего-нибудь поесть. Как правило, выносили молоко и хлеб. В деревне Красная Гора мама под расписку выпросила у жены председателя повозку и статного коня, которому дали имя Красавчик. Быстро погрузили семейные пожитки маминых брата и сестры и табором двинулись к Новозыбкову. Ночью попали под бомбежку. Самое страшное – это были самолеты. Когда приблизились к Новозыбкову, город весь был в огне. Нужно было идти на Чернигов. Там еще была открыта дорога к своим».

Почти два месяца они добирались от Новозыбкова до Воронежа. Ехали долго, стараясь обходить основные трассы, чтобы не попасть под бомбежки. Самая страшная была под Черниговом, там погибло много людей. Несколько раз чуть не нарвались на немцев сами. С конем Красавчиком пришлось расстаться, со слезами отдав его на центральном эвакуационном пункте. До Саратова Лиля с матерью ехали поездами в товарных вагонах почти месяц. А до конечной цели – поселка под Куйбышевом – доплыли за несколько дней в трюме парохода. Больные и голодные, без денег, только со справкой об эвакуации с фронтовой полосы через три месяца они окончили бегство от смерти, добравшись до поселка Советы, где жил и работал в Кинельском сельскохозяйственном институте дядя Саша, мамин брат.

При встрече было пролито много слез – и радостных, и горьких. Читали и перечитывали открытки от папы, отправленные в первые дни войны. Последняя датирована 14 августа. И больше ни строчки.

Из воспоминаний: «В доме дяди Саши мы нашли не только кров, но и душевный покой. Особенно тяжела была зима 1941–1942 годов с очень большими холодами. В школу приходилось бежать в сорока­градусный мороз в пальтишке, продуваемом со всех сторон. В классе сидели в одежде. По карточкам получали по 300 граммов черного хлеба. Он был очень тяжелым, поэтому кусочки казались очень маленькими».

В семье маминого брата девушка реально оценила настоящее богатство – библиотеку профессора. Книги стали ее друзьями. Жадно впитывая накопленные интеллектуальные богатства человечества, юная Любовь Хотылева мощно расширяла свой кругозор и формировалась как личность.

Благодаря творческой атмосфере в доме дяди Саши, а также упорству и трудолюбию девушка сдала экстерном 22 экзамена за девятый и десятый классы и с отличием окончила школу. Это позволяло без экзаменов поступать в любой институт страны. Здесь окончательно сформировалось осознанное внутреннее решение стать биологом и учиться в Московском университете. Но как уезжать в Москву при больной маме? Проплакала несколько дней. В сложившихся обстоятельствах пришлось пойти в Кинельский сельхозинститут, в котором проучилась два года.

Война подошла к победному концу, в Горки вернулась тетя Аня и все настойчивее звала их к себе. В Беларусь ехали через Москву, и девушка решилась разыскать и увидеть Московский университет и его биологический факультет.

Из воспоминаний: «На мне зеленый ватничек, на голове платочек – деревенская девушка. Но я решилась и зашла к декану биологического факультета Алексею Захваткину. К моему удивлению, Алексей Алексеевич принял меня, угостил чаем, пирожками – и это в голодное время. Профессор долго со мной разговаривал и посоветовал ехать в Горки, доучиться и приезжать в МГУ к нему в аспирантуру».

В Горках в сельхозакадемии Любовь Владимировна проучилась три года и в 1948-м окончила ее также с отличием. Здесь произошло еще одно ключевое событие: под влиянием профессора Александра Ипетьева она твердо решила стать генетиком и посвятить свою жизнь этой науке. Поэтому в аспирантуру Московского университета поступила на кафедру генетики и дарвинизма. А Алексею Захваткину пришлось все честно объяснить.

Учеба проходила в тяжелые для отечественной биологии годы, когда свирепствовала лысенковщина, пострадали многие известные ученые-генетики. Но часть мощной профессуры в МГУ сохранилась, поэтому аспирантка ходила на все лекции и жадно впитывала новые знания. Кроме научных вершин успешно осваивала и культурные ценности. Смотрела лучшие фильмы, бывала на спектаклях, где увидела лучших актеров. В первый год ее аспирантуры в нее влюбился студент МГУ и все три года учебы приезжал к ней в аспирантское общежитие, затем стал мужем и надежной опорой на всю жизнь.

В аспирантуре под руководством академика Бориса Павловича Соколова Любовь Хотылева прошла хорошую научную школу и в 1953 году не без приключений, но успешно защитила кандидатскую диссертацию. Экспериментальная часть ее аспирантской работы проходила на Синельниковской селекционной станции под Днепропетровском, где она занималась исследованием явления гетерозиса у кукурузы. Поэтому и тема ее диссертационной работы называлась «Сравнение способов получения гибридов кукурузы для целей семеноводства». Гетерозис – это биологическое явление, когда при скрещивании специально подобранных родителей у гибридных потомков повышается урожайность, продуктивность и жизнеспособность. По большому счету, именно проблеме гетерозиса Любовь Владимировна в дальнейшем посвятила свою жизнь.

Став кандидатом наук, Любовь Хотылева еще раз про­явила свой особенный, боевой характер и с ребенком на руках поехала на предложенную работу в Нальчик, сказав всем, что училась не для того, чтобы сидеть в Москве. Хотя там были муж, квартира и возможность устроиться на хорошую работу.

Более года она активно проводила исследования на Кабардинской селекционной станции и в Москву не хотела, не приросла ее душа к столичному мегаполису. Ее брали на работу в Бела­руси в Институт земле­делия. Но в ходе дискуссии о кукурузе в одном из важных кабинетов, выслушав Хотылеву, известный генетик академик Николай Васильевич Турбин воскликнул: «Я прямо сегодня зачисляю вас к себе!». И забрал Любовь Владимировну в «свой» Институт биологии в Минске.

С этого момента вся научная и педагогическая жизнь Хотылевой связана с Национальной академией наук Беларуси, в которой она прошла путь от научного сотрудника до директора Института генетики и цитологии, академика-секретаря отделения биологических наук, советника Президиума НАН Беларуси. А тогда, вместе со своими сотрудниками, при всесторонней поддержке академика Турбина продолжила исследования генетических основ гетерозиса и роли отдельных наследственных факторов в определении гибридной мощности различных видов зерновых. Полученные результаты были обобщены в докторской диссертации «Принципы и методы селекции на комбинационную способность», а также изложены в ряде ключевых моно­графий, которые стали важнейшими пособиями для генетиков и селекционеров бывшего СССР.

Когда директора Института генетики и цитологии Николая Турбина в 1971 году вызвали на работу в Москву, коллектив однозначно выдвинул на этот пост Хотылеву. Ее утверждали в ЦК КПБ, и Петр Машеров спросил, как она планирует работать. Последовал ответ: «Не буду тормозить ту работу, на которую нацелил коллектив мой предшественник».

Четверть века Любовь Владимировна возглавляла коллектив, с которым продолжала штурмовать вершины гетерозиса, шаг за шагом раскрывая генетические механизмы его работы. Благодаря ее незаурядным организаторским способностям институт занял лидирующие позиции в стране и вошел в тройку ведущих генетических центров на постсоветском пространстве. Достижения Хотылевой были достойно оценены. В 1972 году ее избрали членом-корреспондентом, а в 1980-м – академиком АН БССР.

С начала 80-х годов Институт генетики и цитологии в Минске был признан головным в Союзе по проблеме гетерозиса и успешно координировал все исследования по данному направлению на пространстве от Бреста до Сахалина. За разработку проблем гетерозиса Любовь Владимировна в 1984 году удостоена Государственной премии БССР, а в 1986-м награждена орденом Ленина. На ее научные разработки и выведенные сорта зерновых культур получено 18 свидетельств на изобретения и 8 патентов.

В 1978 году Любовь Владимировна председательствовала на XIV Всемирном генетическом конгрессе в Москве, в 80-е и 90-е годы представляла страну на XIII–XVII генетических конгрессах c докладами в Дели, Монреале, Бирмингеме. Получила ряд международных наград и почетных званий.

С начала 90-х изменяется масштаб деятельности академика Хотылевой. Она продолжает плодотворно работать в составе президиума НАН Беларуси, Президиума ВАК СССР, ВАК Беларуси, является вице-президентом Всесоюзного общества генетиков и селекционеров имени Н. И. Вавилова, академиком Международной академии наук Евразии, председателем Международной ассоциации обществ генетиков и селекционеров СНГ, входит в состав редколлегий 8 международных научных журналов и экспертных советов.

Важной вехой для всей отечественной генетики стало созда­ние под председательством академика Хотылевой в Минске в 1972 году Совета по защите докторских и кандидатских диссертаций по специальности «генетика», а затем и «молекулярная генетика». Авторитет совета и его председателя в СССР, а затем и на постсоветском пространстве был высочайшим. Несмотря на наличие в стране более десятка защитных советов по генетике, многие талантливые ученые предпочитали защищаться или у Хотылевой в Минске, или в Кольцевском институте в Москве, где также преобладала атмосфера доброжелательной научной конструктивности.

Защита диссертации по генетике именно в совете, где председательствовала академик Хотылева, считалась особо престижной. Забегая вперед, следует сказать, что под председательством Любови Владимировны в последние 25 лет было защищено 5 докторских и более 10 кандидатских диссертаций гомельчанами, выпускниками биофака ГГУ имени Ф. Скорины. Она была руководителем и моей докторской. А начиналось все совсем не просто.

В 1982 году, поступив в аспирантуру Гомельского госуниверситета имени Ф. Скорины, я был единственным молекулярным генетиком в городе. Отношение к генетике было настороженное. На основе методов молекулярной генетики досрочно защитил кандидатскую по генетике насекомых. Затем удалось сформировать из выпускников био­фака ГГУ исследовательскую группу в составе руководителя, двух аспирантов, лаборанта. Пос­ле первых же пуб­ликаций нас заметили, стали приглашать, ссылать­ся и приезжать для обмена опытом. Гос­комитет СССР по лесу принял решение создать на базе группы в Гомеле лабораторию и назначить ее головной для разработки молекулярно-генетических технологий и внед­рения их в лес­ное хозяйство СССР.

Нашлись завистники, они начали высказывать сомнения в целесообразности генетических исследований в Гомеле и будоражить институт через общественные организации. Был нажим, предлагали сменить направление исследований. Это сейчас все говорят «ДНК», «ДНК-дактилоскопия», «Генная инженерия», «ПЦР-анализ». А тогда собирался уже все бросать. Уезжать.

Только огромный авторитет академика Хотылевой и ее звонок первому секретарю обкома партии Алексею Камаю восстановил статус-кво. Она объяснила, что проводятся серьезные генетические исследования, в Гомеле организуется новое научное направление – молекулярная генетика лесных пород. Нужно попридержать недальновидных «активистов» и дать возможность молодым ученым продолжать прорывные исследования в Гомеле. За этим будущее. Что ответил первый секретарь, мне неизвестно. Но работать дали. Не трогали.

К началу 90-х на гребне успехов молекулярной генетики удалось сформировать из студентов биофака университета современную генетическую лабораторию и вывести ее в лидеры. Сам быстро стал доктором наук, профессором и членом-корреспондентом Национальной академии наук Беларуси, создал новое научное направление и позащищал учеников. Сейчас в городе три члена-корреспондента НАН Беларуси, четыре доктора и более десяти кандидатов наук, генетиков, все выпускники биофака ГГУ. Научная школа молекулярной и популяционной генетики в Гомеле, по общему призна­нию, сохраняет лидерство в области современной генетики.

Нельзя не отметить, что разработанная в Гомельской лаборатории молекулярной генетики тест-система, позволяющая выявлять мутации, создавалась совместно с академиком Хотылевой. На ее основе впервые была дана оценка степени поражения генетического материала в результате аварии на ЧАЭС.

Таким образом, «королева отечественной генетики», академик Любовь Хотылева сполна вернула Гомелю долг дочери, родившейся на этой земле. И теперь на Всемирном генетическом небосклоне отчетливо и ярко горит и гомельская генетическая звезда.

Стремительное развитие в начале 2000-х годов молекулярной генетики и генной инженерии остро поставило вопрос о подготовке соответствующих специалистов. Здесь академик Хотылева выступила редактором современных учебных материалов: от практических пособий до электронных учебно-методических комплексов и учебников для студентов, магистрантов и школьников. При ее поддержке внедрены в учебный процесс курсы «Молекулярная генетика», «Генная инженерия», «Геномика», «Молекулярная диагностика».

Любовь Владимировна Хотылева продолжает свой путь великого ученого и наставника, и когда ее спрашивают о планах на будущее, отвечает: «Наука не уходит на пенсию».