Лес Петра Ражаловского

Во дворе Петра Станиславовича все растения выстроены, как на плацу. Кусты аккуратно подвязанных пионов и черной смородины встречают хозяина и гостей этого дома. Чистота и порядок составят конкуренцию даже самой опытной хозяйке. А всё дело рук мужчины, который знает, как устроить быт, сварить уху и провести вас по диким тропам леса к удивительным местам, где редко ступает нога человека.
— Скажите, Петр, почему вы предпочли жизнь в деревне, а не в большом городе с современной инфраструктурой, стремительным ритмом и массой развлечений?
— Все городские удовольствия меркнут перед нашим лесом. В советское время я служил в Калининградской области в парашютно-десантно-спасательной службе, четыре года в армии. Тогда можно было объездить весь Совет­ский Союз и остаться в любом понравившемся месте, но хотелось на родину, в родную деревню. Приехал, пошел работать пожарным в лесничество. С детства лес любил. Тогда прямо на деревенских улицах можно было увидеть диких кабанов, лис, оленей. Я наш лес хорошо знаю, каждое дерево, бугорок и карьер, и соседний район тоже, — с воодушевлением рассказывает Петр.
— А правда, что когда-то у вас лось поселился?
— Было дело. Пошел с приятелем на рыбалку, а на нашем месте — лосиха с двумя маленькими. Нас увидела — убежала с одним детенышем на Хвоенск, а второй упал в болотную тину, запутался, не мог выбраться. Если бы не мы с товарищем, утонул бы. Он совсем слабый был, есть сам не мог, из соски и выкормили. Жил у нас дома, очень умным оказался, понимал всё: что можно, а чего нельзя. В людях разбирался хорошо — это не домашний скот, а другой мир, с сильными и мудрыми обитателями.
— Как охрана животного мира отнеслась к вашему вмешательству в дикую жизнь?
— Да не было тогда ничего, нам Туровский заповедник платил 30 рублей за то, что мы его смотрели и выкарм­ливали. Потом, когда уже лось большой стал, приехали и забрали. Но он всё равно возвращался, нравилось ему у нас. Да и кормили хорошо, — улыбаясь, рассказывает Петр. — Два года прожил с нами, после все-таки отправился в среду обитания. Как дальше сложилась судьба лося, неизвестно.
Лес — это отдельный мир, требующий неустанных заботы и внимания. Особенно в жаркие дни, когда солнце вот-вот зажжет сухой лист или невнимательный человек не погасит сигарету, а компания ребят не потушит костер. Петр Ражаловский всю жизнь делал большое дело — тушил пожары, спасал животных и деревья, дарил им жизнь.
— Тушить лесные пожары тяжело. Тем более что делали это в основном вручную. Солн­це еще не встало — ранец на плечо и в болото. МЧС на ЗИЛах не везде проедет, а мы УАЗом весь лес обкатали. А если уж пожар пошел, то конца и края не видно. Чтобы понять, пережить надо.
— Кто сообщал вам о пожарах? Ведь территория леса огромная, как обнаруживали пламя?
— Вертолет постоянно конт­ролировал, в случае огня передавал координаты на Лясковичи, а уже оттуда по рации сообщали нам. Конечно, мы максимально быстро старались прибыть на место возгорания, но это не бетонная дорога — болота, труднопроходимые места. Очень непросто было даже добраться до огня, не говоря уже о главной задаче — ликвидировать пожар.
С лесом связана вся моя жизнь. Бечи он окружает со всех сторон. Зимой, бывало, выйдешь на кухню чай заварить, а в окно косули смотрят. Прятались в моем дворе от волка. Он, как правило, не заходит в деревню, только если голодный сильно. Это самый умный зверь, хитрый и осторожный. Где есть опасность — не пойдет, продумает каждый шаг.
Однажды в морозные дни, когда совсем тяжело стало с пищей, волки на собаку мою глаз положили. Два дня планировали нападение, но на третий (так у них заведено) не пришли. И правильно сделали — я бы не дал в обиду своего пса. Они это почувствовали. Хотя сколько я здесь живу, ни на кого у нас не нападали, какой бы лютой зима ни была.
В лесу с закрытыми глазами пройду: Переров, Хлупин, Морд­вин, до Петрикова. Каждое дерево знаю. Ягоды, грибы, травы — основные ингредиенты моей кухни.
И действительно, чай у Петра Станиславовича — невероятное сочетание ароматов липы, листков смородины, малины, ежевики, других растений, которые остаются секретом знатока леса.
— А медведи в лесу водятся?
— Сейчас не слышно. Раньше были. Как-то полез медведь на дерево за медом, да сорвался с высоты — то ли по неопытности, то ли от старости, а сверху еще и борти на голову упали. Давно было, но этот случай местные вспоминают по сей день.
А еще медведица Ксюша жила в зубропитомнике, что в трех километрах от трассы. Хитрая была! Казалось, неуклюже тянет к тебе лапу поздороваться и в одно мгновение когти оголяет — напасть норовит. С ней нужно было ухо дер­жать востро. Хорошо знала человеческую психологию.
Лес меняется, его обитателей становится меньше. В моем далеком детстве в каждом дворе было ружье, и никто браконьерством не занимался, да и слов таких не знали. Наоборот, следили за популяцией зверей, контролировали их прирост. Часто спасали кабанов, оленей, волчат — пример тому моя история с лосем. Сегодня же многие охотники незаконно и неграмотно убивают лесную живность, а когда нужно ответить за это — даже мстят. Только эта злоба в первую очередь лесу вредит.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, вот оштрафовали человека за браконьерство, он идет со свечой в лес, поджигает и домой уходит. А она долго горит — около двух часов, за это время он уже дома, алиби себе обеспечил. Найти, кто это сделал, практически невозможно. Так обидно, что лес страдает! А ведь человек понимать должен: самый большой ущерб он не власти приносит и не закону, согласно которому действуют уполномоченные лица, а живому зеленому океану, себе, своим детям, своему соседу. Всё-таки лес и кормит нас, и лечит, и радует. Нужно думать об этом, прежде чем брать в руки ружье. Беречь то, что дает нам природа.
Это же так просто, уверяет Петр, любить свою малую родину, если не созидая, то хотя бы не нанося вреда.