Воспоминания о малой родине — непрерывный поток воспоминаний

Легенды объясняли так. Первая. В давние времена, в поисках хорошей жизни, четыре родных брата поселились вдоль притока Сожа — реки Покоть — и основали селения с одинаковым названием Рудня. А чтобы как-то их различать, добавили к ним названия соседних крупных населенных пунктов. Получилась как бы двойная “фамилия”: Рудня Нисимкович­ская, Рудня Бартоломеевская…

У второй легенды, основанной на многолетних исследованиях, в том числе гомельских ученых, трактовка несколько иная. Дескать, сотни лет назад, чтобы остановить продвижение татаро-монгольской орды на Запад, из соседней Польши на восток нынешней Гомельской области были посланы отряды тех, кто умел выплавлять железо из болотной руды и ковать из него рыцарские мечи. Такая версия, заметим, не исключает первой легенды. В нее верится по ряду причин. В нашей деревне до сих пор почти сплошные однофамильцы-католики с “намертво” приклеившейся кличкой — поляки. Кроме того, рядом с мостом, соединяющим лево- и правобережную части деревни, есть болото с зелено-желтой тиной, а в песчаных насыпях к нему что-то похожее на отходы литейного производства — мелкий шлак.

Третье, более прозаично-прагматичное объяснение можно найти в Википедии. Мол, Руднями называли населенные пункты, где были предприятия по выплавке металла.

Есть у деревни и такие особенности. Рядом с ней находятся безмолвные свидетели и хранители прошлого — многочисленные курганы. Здесь же большие месторождения мела, которые тянутся в основном вдоль Сожа и его притоков — в Чечерском, Кормянском и Ветковском районах. Оцениваются они, кстати, почти в триста миллионов тонн.

Примерно в десяти километрах от деревни в годы Великой Отечественной войны в лесу дислоцировалась 1-я Гомельская партизанская бригада, в одном из боев здесь погибла болгарка Лилия Карастоянова, которая похоронена в Чечерске и именем которой названа одна из улиц Гомеля.

Начинаясь с географии, материалы о малой родине обязательно берут крен в историю. Родина — малая, а воспоминания о ней — всегда огромные.

Более подробно о курганах. Средняя школа была в соседней деревне — в Нисимковичах, в трех километрах от Рудни. Каждый раз мы проходили мимо каких-то поросших травой насыпей-конусов. Молва поясняла, что это захоронения времен войны России то ли с Францией, то ли со Швецией или еще более ранние исторические отголоски — следы противостояния Запада и Золотой Орды.

После многочисленных раскопок археологов, кладоискателей и черных копателей мы узнали, что возле Нисимковичей, Волосовичей и Сидоровичей — деревень, основанных братьями Анисимом, Власом и Сидором, более ста подобных свидетельств седой старины. Они, по одной из версий, появились на землях славян-радимичей куда раньше татаро-монгольского нашествия.

Наиболее любопытные знали, что курганы — сооруженные предками погребальные памятники. Рукотворные земляные насыпи означают: в переводе с турецкого — крепость, с татар­ского и тюрского — холм, насыпь, могила. И назначения они были самого разного: памятные, военные, гробовые, сторожевые, путевые. Чаще всего в них находили орудия труда, керамику, украшения, оружие и, конечно, кости.

Больше всего на высоком левом берегу Покоти привлекал внимание курган огромных габаритов — сто с лишним метров в диаметре и больше двадцати метров в высоту. Мелкие насыпи смотрелись возле него как цыплята возле наседки.

Иногда мы забирались на его верхотуру и прыгали, но не от радости, что сумели-таки одолеть крутизну, а с единственной целью: услышать необычный гул под земляной толщей, лично убедиться в выводах ученых о том, что внизу пустоты.

В курганах схожих размеров, между прочим, действительно находили не только могильники, но и общественные помещения, кладовые-хранилища, жилища и даже церкви.

Школа давно позади. Но на сердце до сих пор какой-то неприятный осадок. От того, наверно, что и сегодня многие склонны воспринимать историю как легенду. Было бы, наверное, неплохо, чтобы возле курганов появилась табличка “Охраняются государством”.

История — это прошлое, которое нельзя отменить или вскрыть, как консервы. Если хотите — это наша корневая система.

Католическая икона Михаила Арханёла была написана в 1779 году и висела в часовне на нашем деревенском кладбище. Когда здание снесли, исторический раритет отправился в многолетнее путешествие. Сначала, говорят, ее бережно хранила верующая из деревни Гапеевка, затем — монахиня главного гомельского православного собора святых Петра и Павла.

Когда в Гомеле по улице Советской появился костел Наисвятейшей пани Марии, эта икона, не требовавшая реставрации, оказалась в одном из его главных помещений.

Когда узнал об этом, помню, в голове пронеслось шесть обязательных “надо”. 1. Знать и бережно хранить историю своей малой родины. 2. Почтительно относиться к человеку, исповедующему любую другую религию. 3. Бережно хранить свидетельства минувшей эпохи. 4. Не переделывать прошлое в угоду сиюминутным интересам. 5. В каждом населенном пункте определить место хранения важнейших документов и находок краеведов. 6. Чаще бывать на своей малой родине, где особенно сильны воспоминания и где всегда укрепляется надежда и вера в соб­ственные силы.

И последнее. Со временем узнал, что судьба разбросала моих земляков, особенно в годы массовых репрессий, практически по всем бывшим союзным республикам. Многие, как и брат отца, оказались на Дальнем Востоке — в селе Рогачевка Свободненского района Амур­ской области.

Названия села и района не изменились и сегодня. Живут, как память о тех, кто в конце поза­прошлого века переехал сюда из тогдашнего Рогачевского уезда и создал это белорусское поселение. В том числе о вынужденных переселенцах.

В общем, малая родина — не то что поток, фонтан для каждого. Это, если хотите, гейзер воспоминаний.