Как корреспондент «Гомельскай праўды» в кино снималась

В дни новогодних праздников случайно нашла в телепрограмме белорусскую ленту “Следы апостолов”. Ту, что снималась в Гродно и Несвиже, повествовала о двенадцати золотых статуях, якобы принадлежавших Радзи­виллам. И решила поделиться впечатлениями от съемок.

В ту осень гостила у давней подруги в городе над Неманом. Все выставки уже были просмотрены, улочки вдоль и поперек исхожены, потому предложение попробовать себя в кино встретила с большим энтузиазмом. Номер, указанный на одном из сайтов, ответил мгновенно.

— Всех берете в картину? — поинтересовалась у директора съемочной группы.

— Конечно. Нам нужно около трехсот человек, — с легкостью приняла в массовку сотрудник киностудии.

Начала зачеркивать дни на календаре. В назначенную дату поспешили на Замковую, 5, сейчас там общежитие колледжа, а до сороковых годов прошлого века был еврейский квартал. Вместе со мной пришли подруга и ее муж. Как оказалось, он с детства мечтал сыграть летчика. Но и на жителя Берлина охотно согласился.

— Возьмите с собой самые дешевые брестские колготки. Только они не блестят в свете ламп, — получила ЦУ еще при подготовке к съемке.

Изображать предстояло нем­ку начала сороковых прошлого века. Путешествие во времени заняло около четырех часов. Два из них отстояла в очереди за нарядом: костюмер Наталья одна одевала и солдат, и штат­ских, и женщин, и мужчин.

— О, “селедка” пришла, — быстро оценила мою комплекцию и еще нескольких “артисток” столичная гостья. — Как раз для вас остались платья.

Ни в одном, ни во втором, ни в третьем не приглянулась Наталье.

— Примерь вот это пальто, — костюмер извлекла из стопки раритет светло-зеленого цвета. Но тут же изменила решение, и на плечи лег драповый жакет.

— Он велик, — констатировала я. Но Наталья уже отрывала от большого куска ткани две полоски. В считанные секунды обзавелась поясом и шарфиком.

В вагончике гримеров образ довершили шляпка-котелок и помада глубокого красного цвета.

Около семи вечера нас “десантировали” в историческом центре Гродно.

— Похоже, мой муж нас не узнал, — улыбнулась подруга, когда супруг, приехавший на съемку раньше, посмотрел в упор и перевел взгляд.

— Полина, это же я, твоя мама, — убеждала девочку лет трех молодая женщина с сеточкой на голове, в платье в мелкий цветочек.

Не успели как следует осмотреться, а у кинематографистов начался обеденный перерыв. Ровно час были представлены сами себе. Именно он оказался звездным.

— Можно с вами сфотографироваться? — привела в замешательство юная школьница. — Вы такие необычные.

Дальше — больше. Горожане с увлечением щелкали затворами фотоаппаратов, то и дело просили попозировать, интересовались, как называется картина и как скоро выйдет на экраны. Многие сетовали, что не успели заранее узнать о съемках, а то бы тоже поддались соблазну появиться на киноэкранах.

На одной из самых старых улиц Гродно снимали два эпизода. В первом артисты массовки чинно прогуливались по мостовой, мощеной брусчаткой. Вместе с ними в Берлин сороковых переместились чебуречная, филиал банка и магазин. Частично современные надписи на зданиях заменили вывески на немецком языке. Те, что остались на кириллице, мастера кинодела обещали “замаскировать” с помощью компьютерных программ. Они же состарили современные окна.

— Разделитесь на пары, — объявил ассистент режиссера, когда после часового перерыва в начале девятого вечера приступали к съемке эпизода у кинотеатра. Его сыграло кафе, украшенное шильдой Kino и светящимися афишами. Среди многочисленных киноманов с сеанса выходили герои, которых исполнили Дмитрий Мухин и Анна Харланчук (супруга гомельчанина Павла Харланчука, он также играл в картине).

Одного дубля оказалось достаточно, чтобы понять: со своей ролью не справляется… дверная группа. И артистам с именем, и тем, кто снимался в первый раз, довелось около получаса ждать, пока выход из импровизированного кинотеатра принял соответствующий вид.

“Все на исходную” — слова, которые звучали на съемочной площадке в разы чаще, чем “Стоп! Снято!”. Эпизоды переигрывались по шесть-семь раз, снимались с разных точек, с некоторыми корректировками.

— Слишком мало крови, — констатировали кинематографисты. Снимали сцену убийства героини. За ее смертью следили артисты массовки и прогуливающиеся горожане. Анне Харланчук пришлось несколько раз падать ниц на холодный бетон, потому что коллега то прицеливался неверно, то кричал недостаточно выразительно, то убегал не в ту сторону.

Переснимали дубли и из-за непрофессиональных артистов.

— Как вы умудрились там пройти? — не сдержали удивления сотрудники “Беларусьфильма”, когда один из актеров массовки решил сократить путь и провел свою спутницу между зданием и афишной тумбой. Их примеру последовали несколько пар.

Еще одной причиной для остановки съемки было непослушание зрителей. Некоторые из них никак не хотели внимать просьбе снимать на фотокамеры без вспышки.

Ближе к часу ночи ноги и голова ужасно гудели. Первые от реквизитных туфель на высоком каблуке, вторая от постоянной смены людей и событий.

— Поработаете еще в одном эпизоде? — поинтересовался ассистент режиссера.

— Если можно, я домой.

Еще час ушел на возврат бижутерии и костюма. Пока автобус развозил по домашним адресам актеров массовки, услышала впечатления некоторых из них.

— Мне очень понравилось, — делилась с подругой эффектная блондинка.

— Попросила, чтобы меня и в будущем приглашали на съемки, — отметила женщина средних лет.

Я же никак не могла освободиться от мысли: чтобы получать удовольствие от съемки в кино, закрывать глаза на чрезмерные нагрузки, нужно родиться артисткой. Стать ею даже на время мне не удалось. Да и баснословного гонорара не заработала. В договоре за один съемочный день значились 80 тысяч рублей. Выплатили их в следующем месяце. А когда на экраны вышли “Следы апостолов”, себя среди действующих лиц не увидела. В кадр попал только муж подруги. Но и этой радости на всех хватило.