Как в Гомельской епархии сохраняют древние иконы

18.10.2023
Больше 10 лет Гомельская епархия занимается сохранением местно­го православного наследия, пишет городской журнал "Белка". За эти годы в запасниках епархиального управления собралось много икон, книг и богослужебной утвари. Самые древние и уникальные размещены в открытом три года назад храме-музее на улице Митро­полита Филарета, 2. В отличие от других белорусских резиденций епископов, домовой храм Гомельской епархии доступен для всех желающих.


— В 2010 году в епархии появилась должность древлехранителя и началась активная работа по сохранению пра­вославного наследия. На Гомельщине в 20 веке уцелело много икон. Что-то сберегли семьи священников, что-то простые люди. Наши фонды пополня­ются и предметами из храмов, которые уже не используются в богослужениях и потихоньку ветшают. Например, ста­рые издания Евангелий. Они консер­вируются и отправляются в специаль­ные хранилища. Помимо сохранения историко-культурного наследия, ведём ещё и научную работу, — рассказывает заведующий епархиальной канцеляри­ей Василий Черняков.

Предмет гордости епархии — соб­ственные реставрационные мастерские, где работают дипломированные рестав­раторы. Елена Глушакова, например, это мастерство осваивала в Музее име­ни Андрея Рублёва и параллельно учи­лась в богословской академии в Москве. В Беларуси специалистов такого уров­ня не готовят нигде. До того, как прий­ти работать в Гомельское епархиальное управление, трудилась реставратором в Ветковском музее старообрядчества и белорусских традиций.

Реставрация — это искусство. Но сначала — химия и физика
Реставратор — это и художник, и фи­зик, так как должен понимать оптиче­ские свойства цвета, и химик. Ведь ре­ставрационные мастерские — ещё и ла­боратория, где проводятся полноцен­ные химические анализы.

Поступающие в мастерские иконы первым делом консервируют, чтобы остановить их разрушение. Затем уже приступают к восстановлению, которое может занять от нескольких месяцев до нескольких лет в зависимости от слож­ности работы.

— Церковная реставрация отличает­ся от музейной. Мы, например, рекон­струируем золотой фон иконы, а в му­зейной реставрации это не всегда тре­буется. Дело в том что часто иконы по­ступают к нам из приходов, куда после реставрации возвращаются обратно. А в храме люди не должны отвлекаться на утраты изображения святых, — уточня­ет Елена Глушакова.

Елена Глушакова

Через руки Елены Владимировны прошли практически все иконы, кото­рые теперь находятся в храме-музее Гомельской епархии. Реставратор го­ворит, что их исследование — это всег­да увлекательное расследование. Ведь ей нужно не просто восстановить цен­ное полотно, но и полностью изучить. Часто приходится углубляться даже в историю той местности, откуда икону привезли. На некоторых холстах дово­дилось находить и по восемь слоёв цер­ковной живописи.

На знаменитой «Гомельской Мадон­не», которую нашли в 2015 году, сверху оказалось четыре слоя. Определить это, кстати, помогли гомельские медики с помощью рентгена.


— Эта западноевропейская икона, обнаруженная в деревне Узе Буда-Кошелёвского района, стала одним из первых наших ценнейших находок. Когда мы привели её в Больницу ско­рой медицинской помощи на рентген, врачи поначалу были в шоке. Такое в их практике случилось впервые. Но со своей задачей справились, и впослед­ствии мы наладили с ними сотрудни­чество. То есть через рентген с тех пор прошла уже не одна икона, — делится любопытными подробностями Васи­лий Черняков.

Кстати, «Гомельской Мадонной» икону прозвали журналисты. В епархии её называют «Икона Божьей Матери с младенцем на руках», так в право­славной традиции привычнее.

Когда закончилась реставрация ико­ны, в епархию начали активно посту­пать её копии разных веков, как храмо­вые, так и для домашнего обихода. То есть, сделали вывод исследователи, у местного католического населения об­раз был почитаем. А роскошные латун­ные оклады некоторых из икон, датиру­емые 19 веком, «говорят»: владельцы долго копили на них деньги.


К слову, опытный реставратор на рентгене может определить не только слои живописи, но и использовавшие­ся в них пигменты, так как они имеют разную плотность. Титановые и свин­цовые белила — непрозрачные, другие пропускают рентгеновские лучи. Спе­циалист знает такие нюансы и спосо­бен сделать качественный химический анализ левкаса и пигмента.


Елена Глушакова за годы работы от­реставрировала десятки икон, и каждая для неё уникальная.

— Есть, конечно, реставрационный протокол, которому мы следуем. Но всё равно с каждой иконой всё получается индивидуально. Я размышляю над об­разом, изучаю его, остаётся мышечная память, то есть все свои иконы я помню по-своему и по-своему люблю!

Наталья Лазебникова

Реставратор не должен забывать, что свою работу он делает на века. И для не­го главная задача — не повредить ори­гинальное произведение автора. Как надолго сохранится отреставрирован­ное изображение — зависит от профессионализма мастера и того, в каких условиях икона будет храниться.

— В реставрационном паспорте мы пишем рекомендации по содержанию икон. Указываем температурный и влажностный режим, уровень освеще­ния. Если они соблюдаются, то восста­новленный образ долго не будет вновь повреждаться.


Но бывают, по словам Елены Вла­димировны, и иконы-хроники. Обыч­но такие уже прошли через руки не­профессионального реставратора. И ес­ли профессионалы используют только натуральные материалы, даже больше — сами их воссоздают по исконным ре­цептам, то первые гонятся за быстрым результатом. Особенно сложно, когда нет информации, как именно «восста­навливали» икону.

— В советские времена проводились эксперименты, использовался синте­тический клей, который даёт хороший быстрый результат, но в долгосрочной перспективе левкас им пропитывает­ся, становится плёночным и отстаёт.

Такую икону укрепить очень слож­но, она постоянно возвращается на реставрацию.

Часто реставраторы-самоучки нано­сят покрытие, которое буквально съеда­ет нижний, более ценный, слой живопи­си. В грамотной научной реставрации есть важный принцип: все материалы должны быть обратимы. Клей исполь­зуется животный — рыбий или кроли­чий, для левкаса — мел и мёд.


— Мы обязаны знать все иконопис­ные технологии древности. Любой слой, который наносим на живопись, должен легко убираться. Идеально, ес­ли ко мне попадает икона, которой ещё не касался другой реставратор, — гово­рит Елена Глушакова.

За время работы в реставрационных епархиальных мастерских Елена Вла­димировна выполнила несколько тех­нически очень сложных реконструк­ций. Например, цвечение по серебру, где нижний слой иконы представлял собой сусальное серебро, а на верх­нем разными лаками создавался цвет и объём. Утраты у иконы были боль­шие, поэтому пришлось детально изу­чить аналоги, чтобы восстановить уте­рянные участки.


К слову, реставраторам приходится постоянно импровизировать.

— Вы удивитесь, но в работе мы используем всё, что можем приспо­собить под неё. Даже инструменты для маникюра. Очень удобно, напри­мер, маникюрной машинкой проре­зать орнаменты — реконструировать чеканно-вырезной левкас. А в воско­плаве — поддерживать нужную тем­пературу клея, — делится профессио­нальными секретами реставратор.


Случается и собственные методы реставрации изобретать. Недавно, на­пример, в мастерские поступила силь­но деформированная старообрядче­ская икона, которую нужно было вы­прямить. Реставраторы скомбиниро­вали старый советский опыт и новые материалы и выработали свою мето­дику выпрямления. Доска стала ров­ной, при этом не повредив живопись.


Сейчас реставраторы Гомельской епархии восстанавливают икону «Коронование Богоматери». Это белорусское барокко, 18 век

Какие иконы в музее самые старые?

Самая древняя в храме-музее — Купятицкая икона, которая датирует­ся концом 12 — началом 13 века. Это не оригинал, говорит Василий Черня­ков, а одна из его копий — максималь­но близкая по времени возникновения к оригиналу и очень ценная.


Купятицкая икона, представляющая собой медный крест с образом распя­того Спасителя на одной стороне и Бо­жией матери с младенцем Христом на другой, считается одной из первых на территории Беларуси. В середине 12 ве­ка она находилась под Пинском.

Не менее ценная икона Николая Чудотворца конца 16 века, которая сти­листически относится к периоду бело­русского Возрождения. Найдена она в деревне Кравцовке Гомельского района. С этой иконой, как, впрочем, и с други­ми, связана своя история.


— В 2019 году в Кравцовке с рабо­чим визитом побывал Владыка Стефан и увидел, как настоятель хотел сжечь старую икону, которая представляла со­бой не очень качественный «самодел» и уже была повреждена. Отвлекусь и скажу, что это нормальная практика в храмах — сжигать старые отслужив­шие своё церковные предметы. Но ико­на чем-то зацепила Владыку, и он за­брал её с собой. Реставраторы открыли верхний слой, а под ним оказался более древний и ценный. Первым делом спе­циалисты увидели изображение мра­морного пола, а это сразу отсылка ми­нимум в 17 век к барокко и эпохе Воз­рождения, — рассказывает заведующий епархиальной канцелярией.

Есть в храме-музее яркий пример бе­лорусской иконографии и резьбы по де­реву — Юровичская икона Божьей Матери середины 18 века. Таких изо­бражений на данный момент известно всего два. Уже упомянутое и второе, чуть более древнее — начала 18 века. Оно хранится в монастыре в Юрови­чах. Обе иконы — копии. Где находит­ся оригинал и сохранился ли он, пока неизвестно.


— Предполагается, что он в Поль­ше, в краковском костёле Святой Бар­бары. По крайней мере, так заявляют его служители. Но икона слишком хо­рошо сохранилась, поэтому у специа­листов есть обоснованные сомнения в том, что это первоисточник, — уточня­ет Василий Владимирович.

Документальные сведения об иконе появляются начиная с 1630 года. Впер­вые она упоминается как семейная ре­ликвия магнатов Конецпольских, в опи­си имущества гетмана из этого рода. Долгое время считалось, что оригинал был создан где-то в Западной Украи­не, потому что крупным центром пра­вославия в те годы был Львов. Но не­сколько лет назад аспирант Брестского государственного университета име­ни А.Пушкина защитил кандидатскую диссертацию по церковному искус­ству и доказал, что технологии, кото­рые применялись при создании обра­за — наши, полесские. Так что, скорее всего, икона была создана в Западной Белоруссии.

В 1673 году она появляется в Юровичах, которые тогда входили в Мозырский повет Минского воевод­ства Великого княжества Литовского.

«Вокруг» образа, считавшегося чудот­ворным, строится собор Рождества Божьей матери. Но в середине 19 ве­ка оригинал снова исчезает. И сейчас белорусские историки-энтузиасты пытаются раскрыть этот исторический «детектив».

Последняя по времени появле­ния в храме икона — «Одигитрия». В реставрационные мастерские Гомельской епархии её привезли в очень плохом состоянии из мо­настыря в деревне Казимирово. Датируется икона первой полови­ной 17 века и создана белорусски­ми мастерами. На это, по словам заведующего епархиальной кан­целярией, указывает характерный признак.


Васи­лий Черняков

— В руках у младенца Иису­са не свиток, а книга. Так его изо­бражали именно на белорусских иконах. Другие признаки указы­вают, что это полесско-слуцкая школа иконографии и что образ может иметь отношение к оршан­скому Кутеинскому монастырю. Только там сохранилась икона с похожим орнаментом, а Христос на ней смотрит прямо на нас, — подытоживает наш разговор Васи­лий Черняков.