Гомельский студент собирает коллекцию снимков и документов по коллаборационизму в годы Второй мировой войны (+фото)

Табу снято, “белые пятна” остались

До развала СССР информация о предателях была достаточно скудной: тема «сотрудничества с оккупантами» долгие годы оставалась закрытой для исследователей. Во время перестройки со многих архивных дел такого рода был снят гриф секретности и историки принялись их тщательно изучать.

Антон Писаренко родился в 1993 году, как раз в ту пору, когда на книжных прилавках появилось много литературы, не издававшейся ранее на постсоветском пространстве. Как-то школьнику попалась на глаза книга немецкого историка Хайнца Хёна, отдельная глава которой посвящена коллаборационизму. После ее прочтения он стал часто задумываться, почему советские люди шли на сотрудничество с фашистами, что побуждало их стрелять в своих сограждан, действовать против своей страны.

Сейчас Антону 20 лет, он студент 4-го курса исторического факультета ГГУ имени Ф. Скорины. Его интерес ко Второй мировой войне не только не угас, но и вырос в серьезную исследовательскую деятельность. Антон может часами говорить о главнокомандующих Красной Армией, о том какие дивизии освобождали от гитлеровской армии территорию Беларуси. Помимо прочего, продолжает серьезно исследовать коллаборацию.

Он показывает фотографию, положившую начало его коллекции.

На ней изображен офицер первого Донского полка, воевавшего на стороне вермахта. На кителе офицера-казака железный крест второго класса и медаль Tapferkeits — und Verdienst-Ausziechnung fur Angehrige der Ostvlke («За храбрость и за заслуги» для восточных народов — прим. автора).

— Как известно, любая коллекция начинается с подделок. Эта фотография, как выяснилось позже, тоже высококачественная копия, хотя выполнена на оригинальной бумаге тех лет, — рассказывает Антон.

Студент-историк убежден, фотография — один из наиболее важных источников, который следует использовать при научных исследованиях. Спорные снимки времен Второй мировой войны он отвозит в Минск на экспертизу. Говорит, есть коллекционеры со стажем, которые посредством различных химических элементов могут проверить фотографию на предмет ее оригинальности.

— Несмотря на то что интерес исследователей к коллаборационизму достаточно высок, и есть книги белорусских историков об этом явлении, но в отдельно взятой местности коллаборация мало изучена, — рассуждает Антон. — В частности, на мой взгляд, на территории Гомельщины эта тема практически не исследована.

Для широты и объективности картины Антон стремится к изучению разноплановых источников. У него налажены устойчивые связи с историками разных стран. К примеру, российские историки, работавшие в белорусских архивах, делятся ксерокопиями документов, которые они практически не использовали в своих исследованиях. Также студент ездит по деревням Гомельской области, чтобы успеть собрать воспоминания местных жителей, переживших оккупацию.

— Недавно записал рассказ бабушки о судьбе ее брата Леонида. Когда началась война, он ушел на фронт, под Жлобином попал в плен к фашистам, после чего поступил на службу в Русскую освободительную армию (РОА), участвовал в карательных операциях СС. На его обмундировании, по воспоминаниям бабушки, были череп и кости. Если посмотреть книжки по униформистике третьего рейха, — размышляет Антон, — известна только одна структура, на обмундировании которой была эмблема с черепом — это СС. После войны Леонид был расстрелян НКВД. Бабушка показала мне место, где он лежит. Оно никак не обозначено...

Антон сознательно не называет деревню и имя женщины, рассказавшей эту историю. Понимает, хоть с тех пор и прошло много лет, родственникам предателей легче не становится, да и в деревнях такие семьи знают все.

Также Антон работает с документами государственного областного архива и государственного архива общественных организаций Гомельской области. Опираясь на архивные данные, рассказывает, как в одной из деревень Светиловичского района (сейчас такого района не существует) местный предатель, «полицай», убил двух партизан прикладом. Он же сгонял молодежь на призывные пункты для отправки на работу в Германию. По имеющейся у Антона информации, по окончании войны каратель отсидел 10 лет по статье «Измена Родине» и вышел на свободу в 1953 году, попав под массовую амнистию.

Это всего лишь пара фактов, а таковых у молодого историка собралось немало. Антон Писаренко утверждает, что феномен сельской полиции практически не изучен.

— Одна из характерных особенностей — у них не было единой униформы, они были обмундированы, кто во что горазд. Вот снимок из фотоальбома немецкого солдата 221-й охранной дивизии. Он сделан на территории Гомельской области, — показывает он фотографию с изображением «полицая».

Антон постоянно акцентирует внимание на том, что разграничивает понятия коллаборационист и предатель. И что нужно подходить к изучению каждого отдельного случая индивидуально. Ведь в полиции мог служить и связной партизанского отряда. Страшно заклеймить словом «предатель» незаслуженно.

— Известно, что в деревне Романовичи была церковь, в ней в годы войны проводил службы священник Роман. После войны, по воспоминаниям местных жителей, этот священник продолжал служить в церкви до середины 50-х годов, никакие репрессии по отношению к нему не применялись. Опять же, это наталкивает на размышления: он мог быть и партизанским связным.

При исследовательской работе в поле зрения молодого историка попадало немалое количество людей, воевавших на стороне третьего рейха, но наиболее заметные фигуры в развитии этого движения на территории Гомельской области, говорит Антон, Буглай и Кардаков. Оба — яркие представители военного коллаборационизма, так называемые «восточные добровольцы». Зверства их были жуткими.

— 628-й батальон, предназначенный для борьбы с партизанами, был сформирован на территории Гомельщины в июле 1942 года. Что интересно, это был единственный батальон на Гомельщине, бойцы которого носили немецкую форму. Состоял он из жителей Ветковского, Чечерского и Светиловичского районов, — рассказывает Антон. — Всего в нем насчитывалось около 700 человек. Командовал батальоном Буглай. За июль — август 1942 года на территории Гомельской области каратели этого батальона уничтожили более трех тысяч мирных жителей.

После освобождения Гомельщины от фашистов 628-й добровольческий батальон был переведен на территорию Минской области, где также прославился массовыми убийствами мирного населения. В 1944 году он был разбит, его командиры и часть бойцов эвакуированы немцами на территорию Дании, где батальон был восстановлен.

Утверждая это, Антон ссылается на оккупационную прессу того времени, где прошла заметка о том, что Кёстринг, главнокомандующий Восточными легионами (добровольческими национальными формированиями) поздравляет Буглая с повышением в звании. Позже батальон был переброшен на Западный фронт, где его бойцы сдались американцам. Таким образом, Буглай после окончания Второй мировой войны оказался на территории США и поселился в городе Сент-Ривер.

Василий Кардаков достаточно известен российским исследователям: он командовал сводным пехотным полком РОА.

«Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта Власова», посвященном офицерскому корпусу РОА, российский историк Кирилл Александров приводит его краткие биографические сведения. В частности, пишет, что Кардаков попал в плен и в 1942 году был переведен в лагерь военнопленных в Бобруйске. С 1942-го по 1944 год идет пробел в его деятельности — где он находился эти два года, неизвестно.

Антон нашел информацию о деятельности Кардакова. В 1942 году он был переведен в лагерь ДУЛАГ № 121 — печально известный гомельский лагерь, который размещался на месте нынешней площади Восстания. Известно, что в годы Великой Отечественной войны в нем погибло более 100 тысяч советских военнопленных. В ДУЛАГе Кардаков становится фавном (доносчиком), за что лагерная администрация выпустила его на свободу. Однако особым доверием у фашистов Кардаков все же не пользовался, и потому его поселили возле штаб-квартиры 221-й охранной дивизии, которая занималась борьбой с партизанами. Впоследствии Кардакова назначают начальником полиции Гомельской области. Известно, что местные «полицаи» участвовали в массовых казнях евреев на территории Монастырька.

Известно, что Кардаков покинул страну, отступая с оккупационными войсками, с ними же ушел 628-й добровольческий батальон. Антон, опираясь на архивные документы (боевые донесения отрядов НКВД и милиции 1943 — 1944 годов), говорит, что многие полицаи Гомеля и Гомельской области остались на родине.

— Деятельность ягдкоманд, 628-й добровольческого батальона и других антисоветских формирований — это чистой воды предательство. Тогда как были и коллаборационисты, которые не собирались сдавать государственную тайну противнику или воевать с оружием в руках против своего народа. Если первым не может быть никакого оправдания, — считает Антон, — то вторых можно чисто по-человечески понять: люди хотели элементарно выжить. Их взаимодействие с оккупационными властями выражалось, прежде всего, в экономических отношениях: к примеру, работали ремонтные мастерские, мирное население было задействовано в строительстве мостов для гитлеровской армии. Сельские жители предоставляли фашистам свои хаты, давали продукты, подковывали их лошадей. У людей попросту не было другого выбора.

Взять хотя бы тот факт, что в годы Великой Отечественной войны на оккупированных территориях (в том числе и на Гомельщине) действовали школы. И после войны учителя, которые преподавали в этих школах, не подвергались репрессиям, хотя получали зарплату от нацистского режима. Более того, после войны эти годы учитывались советской властью в рабочий стаж учителя.

Такое сотрудничество с оккупационным режимом исследователи называют экономическим коллаборационизмом. Антон постоянно акцентирует внимание на том, что эту категорию людей нельзя причислять к предателям: только так можно было спасти себя и свою семью от пули или голодной смерти. Студент-историк рассказывает еще об одной форме такого сотрудничества — земские хозяйства. Это наиболее массовый слой экономического коллаборационизма по количеству людей, задействованных в нем. На территории Гомельского района было известно два земских хозяйства — в колхозе «Максим Горький» (д. Давыдовка Гомельский район) и в колхозе «Комсомол Гомельщины» в Романовичах. Немцы давали крестьянам надел земли для обработки, а те в свою очередь должны были платить за нее так называемую пайку. Широкого распространения земские хозяйства не получили, потому что мирное население поддерживало партизан.

— Историки выделяют еще одну форму коллаборационизма — политическую. Советские граждане переходили на сторону врага из-за назревавших проблем в обществе накануне войны: массовые репрессии, запрет церкви (пропаганда атеизма), принудительная коллективизация и другие. Достаточно вспомнить Устина Морозова из популярного в советское время фильма «Тени исчезают в полдень».

Антона интересует также и участие в ВОВ добровольцев из европейских стран в составе вермахта. По его словам, на территории Беларуси действовали не только русские коллаборационистские формирования, но и литовские, латышские, эстонские, татарские, украинские и другие. В подтверждение этих слов он показывает снимки.

Недавно немецкие коллекционеры поделились со студентом информацией о том, что в Гомеле в 1943 году стояли норвежцы. Пока это спорный вопрос, требующий глубокого исследования, говорит Антон.

— Позже на одной из научных конференций я познакомился с минским историком Кузьмой Козаком. Он утверждает, что норвежцев в Гомеле не было, зато, по имеющейся у него информации, были датчане. Вполне возможно, и датчане, — рассуждает Антон. — Норвежцами их могли называть как представителей стран Скандинавского полуострова. Вообще на территории Гомеля в частях немецкой армии воевали русские, украинцы, финны, словаки, венгры, итальянцы.

Антон говорит, что на сегодняшний день у историков Гомеля есть немало интересных источников, которые нужно показывать широкой общественности. Что касается его самого, то он охотно делится своими находками с другими исследователями.

По окончании университета Антон намерен поступать в магистратуру, затем в аспирантуру. Кто знает, может быть когда-нибудь в свет выйдет его книга, в которой он использует все имеющиеся у него документы, факты и фотографии.