Малиновый рассвет над речушкой Друтью…
30.03.2010Это фрагмент бесценных дневниковых военных записей артиллерийского разведчика Олега Плиндова, сделанных в боях за российский город Великие Луки — шли они 55 суток…
Документальная повесть сражений — в пяти небольших записных книжках, затертые обложки которых словно пропитались дымом боев и пожарищ Великой Отечественной. Слушала Олега Назаровича в его уютной гомельской квартире как ученица учителя. Столько интересного открывалось в судьбе этого человека, награжденного за мужество и героизм двумя орденами Отечественной войны, двумя медалями “За отвагу”. Мгновенно пролетели три часа общения. Одно поторапливало: мой герой намеревался отправляться на “реставрацию” в госпиталь.
Отец
…Род Плиндовых с соседней Могилевщины, из деревни Липск Круглянского района. Назар — отец Олега — в сентябре 1906 года подростком попал на “кровавый базар” в местечке Белыничи. В тот день у волостной управы полиция на глазах у многолюдной толпы расстреляла шесть местных жителей. Они выражали несогласие с тем, что несколько земляков удерживаются под арестом по подозрению в связях с “социалистами”. Расправа врезалась в память Назара навсегда…
С похвальной грамотой окончив школу, мальчишка по воле дальнего родственника, работавшего у фабриканта Путилова, был отправлен в Питер. Трудился в разных местах, а когда началась Первая мировая, попал в элитный Семеновский гвардейский полк, который охранял Зимний. Частенько пареньку из белорусской провинции доводилось видеть Николая II и царицу с детьми, министра двора Фредерикса и других влиятельных персон того времени.
Георгиевским крестом были отмечены мужество и храбрость Назара Плиндова, участника Брусиловского прорыва. В февральскую революцию он перешел на сторону восставших и был избран заместителем председателя полкового комитета.
А после революции 1917-го Плиндов-старший вернулся на родину. Возглавлял ревком, создавал комбеды, был военным комиссаром. Когда возникла угроза интервенции, Назар руководил одним из отделов ЧК. В 1922-м он снова там, где требуется подмога молодому государству: работает в милиции, борется с бандитизмом, в частности, с эсеровскими бандами на Быховщине.
В 1933-м он чудом избежал ареста, завершив работу в должности заместителя начальника милиции в Могилеве. Пошел в лесную отрасль, был председателем отраслевого профсоюза.
От звонка до звонка Назар Плиндов воевал в Великую Отечественную. В боях под Москвой был ранен. Освобождал Западную Украину, Румынию. На территории Польши самым сильным впечатлением для бывалого солдата стало освобождение узников Освенцима.
В Белыничском лесхозе ветеран войны работал инспектором охраны до выхода на пенсию, персональную, республиканского значения. В 50-ю годовщину Октября его наградили орденом Красной Звезды… А два сына и дочь героя революции стали педагогами. Олег более 50 лет отработал в школах России и Беларуси, отличник народного просвещения Беларуси, награжден медалью “За трудовую доблесть”.
По крови созвучные…
— Родился я 14 марта 1923 года в местечке Круглое на Могилевщине. Мама меня тайно крестила у местного священника. Об этом не подозревал строгий начальник местной милиции — мой отец.
Они по характеру кротки,
Сидят у ворот в тишине…
Ведь это последние тетки,
По крови созвучные мне.
Годовалым меня привезли в Белыничи — отец был назначен начальником милиции. Пятилетним сорванцом я забирался в монастырский двор и видел там монахов, восхищался многолюдными “кірмашамі” на рыночной площади.
Жил да был поселок на Друти,
На торговом он стоял пути.
Был тут монастырь, еще собор,
Не взорвали — был бы до сих пор.
Отца переводили с места на место. Жили в Чаусах, Быхове, Могилеве. Здесь наша семья осела основательно.
Учился я в средней школе №1 Могилева. Одноклассницей была Таня Карпинская, впоследствии героическая подпольщица. Я был знаком с ее матерью, учительницей нашей школы. Они обе посмертно награждены орденами Ленина.
Руководителем городского комсомольского подполья в Могилеве стал мой учитель русского языка и литературы Казимир Юльевич Метте. Младше меня на класс учился в нашей школе будущий Герой Советского Союза Леонид Лорченко, который погиб на территории Белыничского района.
За год до начала войны я окончил школу, мечтал поступить в Ленинградский университет. Но тут, к несчастью, ввели плату за обучение. Родители уговорили меня пойти на литературный факультет Могилевского пединститута.
Юность моя была спортивной. Играл за юношескую команду “Спартак”, даже участвовал в финальной игре на Кубок республики. Да и в русский хоккей с мячом играл. А еще писал стихи.
Во мне, как будто бы осколок, сидит прошедшая война
22 июня 1941-го… Мы с девушкой, первокурсники, сидели за учебником психологии, готовились к экзамену. Вдруг кто-то отчаянно застучал в окошко одноэтажного домика. Распахнув ставни, мы увидели ее брата, который сообщил: “Включите радио! Война!” Помчались на улицу Первомайскую, где обычно собиралась молодежь. Все мы были убеждены, что фрицам немедленно будет нанесен ответный удар, война закончится быстро, притом на территории врага.
В тот день над городом еще только летали вражеские самолеты-разведчики. Потом были первые жертвы, позднее пришли первые беженцы. Страх, казалось, постепенно заполняет все пространство…
Я вступил в партийно-комсомольский истребительный батальон, созданный из непризывной молодежи и белобилетников для борьбы с немецкими диверсантами. А затем вынужден был уйти на восток с отходящими частями Красной Армии. Воевал на Западном, Калининском, 3-м Белорусском фронтах. В боях под Витебском перенес тяжелую контузию и ранение.
Шел бой за маленький поселок,
Вокруг стоял и треск, и гул,
И тут внезапно злой осколок
Мне прямо в шею саданул.
При выписке врачи сказали:
“Живуча нынче молодежь!
С раненьем этим, милый парень,
Ты больше в полк не попадешь!”
Военные стихи Олега Назаровича без броских рифм, без претензий на оригинальность. Они ценны своей сутью, сотканы из лично пережитого. И воспринимаются как зарисовки Великой Отечественной.
Олег Назарович — автор трех поэтических сборников: “Я бы мог погибнуть в сорок третьем”, “Рукопожатие”, “Отставший от стаи”. Есть и рукопись четвертой книги под названием “Какими мы были”. В 1980 году Плиндов стал лауреатом литературной премии комсомола Могилевщины.
Как уцелел в аду войны? Листая свои фронтовые блокноты, Олег Назарович рассказывает:
— Сорок третий год был для меня фатальным. Трижды я избегал неминуемой гибели. Впервые это случилось на Валдае. Я направлялся с донесением в штаб полка. Шел вдоль берега небольшой речушки. Места эти немцами не простреливались. Река делала крутой изгиб, и тут открывался простреливаемый для снайпера участок. Этого я не знал. Обычно автомат носил на груди, а тут развернул за плечи. Подходя к штабу, возвратил автомат на прежнее место и чуть не обомлел: на стволе была вмятина, приклад расколот. В него угодила разрывная пуля. В штабе полка автомат переходил из рук в руки. Все охали и называли меня счастливчиком. Начальник штаба сказал, что я в рубашке родился.
Второй случай. Шли уличные бои в Великих Луках. Я с небольшой группой разведчиков укрылся в овощехранилище. Крыши над ним не было, да и под ногами хлюпала мерзлая картошка. Неожиданно в трех метрах от нас с характерным свистом упал снаряд. Я стал считать про себя: раз, два, три. Но он не разорвался. Лишь небольшое облако пара стояло над ним.
Бога помянули в страхе дважды,
Зарево стояло в небесах…
Наши жизни — это понял каждый —
У судьбы лежали на весах.
А в третий раз я чудом уцелел на Смоленщине. Была короткая передышка, фронт остановился. Наблюдательный пункт нашей батареи обосновался на чердаке уцелевшего домика в маленькой безлюдной деревушке. Разведчик-наблюдатель Карпов возился со стереотрубой. Рядом с ним примостилась телефонистка Лина Ольшевская. А я, командир отделения разведки, с котелком отправился за водой к криничке. Уже со двора видел, как Карпов для лучшей видимости раздвигал доски фронтона дома. Фрицы наверняка засекли блеск стекла стереотрубы. Прогремел артиллерийский залп, и от нашего наблюдательного пункта ничего не осталось. Двое друзей на глазах погибли, я не избежал легкой контузии.
Весной 1944-го меня сильно зацепило и надолго вырвало из рядов. Шел бой за железнодорожный полустанок под Витебском. Лечение в госпиталях, инвалидность, демобилизация…
В год 50-летия Победы побывал в местах, где мы наступали. Начал с озера Селигер. Ехал на поезде, плыл на теплоходе, шел пешком. Добрался, наконец. Деревушка глухая, тишина звенящая вокруг. Рубленый домик, сооруженный над ключом, бьющим из земли. И надпись, не оставляющая никого равнодушным, о том, что здесь исток великой русской реки Волги…
Вспомнилась весна 1942-го. Когда мы подошли к Великим Лукам, разлив Ловати был такой, что, казалось, небо с ним слилось. Наша батарея — в окружении воды, никаких продуктов нет. Отстреливали нерестующую рыбу, чтобы питаться. Позднее нам сбросили с самолета груз с продовольствием. Большая вода и задержала нас в боях местного значения. Только к середине осени фронт стал продвигаться, начали наступление. К слову, Левитан уже объявил о взятии города, а мы еще недели полторы фрицев там выбивали…
Новый, 1943 год встречали в Великих Луках. Как раз заняли аптеку и захватили в плен немца-аптекаря. Все сбежали, а он остался. Я с ним вел беседу, выяснил, что с Эльзаса родом… По соседству с аптекой был продовольственный склад: шампанское, вина на любой вкус. Так что пришлось охрану выставлять. А позднее вместе с этим фрицем я вещмешок с набором вин в штаб полка отправил, за что и схлопотал от комиссара…
За них, ушедших, я теперь живу
Литобъединение наше было создано в начале 50-х. У нас выросли писатели Дмитро Морозов, Вячеслав Казакевич, Григорий Евсеев, Василий Найдин, Александр Мельников, Григорий Сорока, Виктор Хавратович, Николай Подобед, Михаил Карпеченко.
Олег Назарович с нескрываемым интересом читает мне строки друзей из коллективного сборника белыничских поэтов “Праменьчык сонца ў душы маёй”. Опубликованы в нем и его стихи.
В Белыничах Плиндова узнавали на улицах, сообщали: “Олег Назарович, баня плохо работает…” Доставалось от поэта и работникам бытовки, и торгашам. Писал различные поэтические “сцены из жизни”, причем этот жанр творил сугубо на белорусском языке. Получалось очень смешно, хлестко.
В судьбе моего героя было немало памятных литературных встреч. Попросила вспомнить самые яркие:
— В году, наверное, 1939-м Могилевский драмтеатр ставил пьесу по мотивам “Полесских повестей” Коласа. Якуб пригласил на спектакль Янку Купалу. Кто-то из ребят приобрел билеты в театр на коласовский спектакль, на галерку. И мы с одноклассниками, считавшие писателей небожителями, шествовали за классиками повсюду: в фойе, буфет…
В то время я занимался в школьном литкружке, и нас с Ниной Дахиной считали перспективными. Только что газета “Коммунар Могилевщины” напечатала мой стих, и я ходил окрыленный. В школу и пригласили на заседание литобъединения Купалу и Коласа…
Александра Твардовского слушал на фронте. Как-то нас позвали в штаб дивизии послушать его выступление. Получилось, что сидел рядом с поэтом. Очень полюбил его творчество, и сейчас главы из “Василия Теркина” знаю наизусть. В то время периодически писал в дивизионную газету, и для меня были интересны отзывы такого профессионала…
В 70-е годы прошлого века я работал в Липецке. Был директором железнодорожной школы. Как-то узнал, что в Воронеже готовят коллективный сборник писателей. Поехал в издательство. Стоим, общаемся с авторами. А тут подходит Римма Казакова и по-женски откровенно высказывается о том, что подмерзли ноги, пока добиралась. Кто-то из юмористов предложил провести конкурс: кто за пять минут сочинит лучшую эпиграмму в восемь строк? Рифмованные записки мы бросали в сумочку самой поэтессе. Победителем объявила меня.
Он обожает “гарики” Игоря Губермана. Выписал в блокнот, и когда подступает хандра, одолевают болезни, вчитывается в изюминки поэта и смеется от души. Олег Назарович цитировал мне любимые строки. А еще познакомил со своей Музой, супругой Ольгой Петровной:
— Она первая слушательница моих стихов и самый безжалостный критик. И знаете, больше ругает, чем хвалит. В 1944-м она поступала на биофак Гомельского пединститута. Но потом поехала в Могилев и окончила пединститут, сразу два факультета — географический и исторический. Получала Сталинскую стипендию, была депутатом горсовета. Мы с ней объехали всю страну.
Теперь он все больше занимается эпистолярным жанром, пишет поздравления внукам и правнукам, знакомым и друзьям. Иногда иронизирует о собственном поколении:
Не помогут нам санатории,
С процедурами и бассейнами…
Просто стали мы все Историей,
Экспонатами стали музейными…
И впрямь уникальный он человек, Олег Назарович Плиндов!
Тамара КРЮЧЕНКО