Химик Александр Кривенчук о тонкостях судебных экспертиз

после окончания Витебского медицинского института в 1977 году Александра Николаевича распределили в Гомельский областной комитет судебных экспертиз. Во время учебы попал в студенческий научный кружок, где посчастливилось познакомиться с преподавателем Борисом Иванченко, который как раз писал докторскую диссертацию.

— Борис Тимофеевич заметил мои склонности к физике и химии и пригласил с ним поработать. Сказал, что нужны не просто люди с обширными знаниями, а способные к кропотливому труду. Итогом нашего сотрудничества стал мой дипломный проект, который получил золотую медаль в Москве. И мне предложили остаться в целевой аспирантуре, — рассказал Александр Кривенчук. — Я же, обычный парень из деревни Острогляды Брагинского района, хотел жениться, создать семью, быть поближе к родителям. Так что отказался. Устроился химиком в отделение судебно-химических экспертиз в Гомеле.

В те времена попасть на такую работу было практически невозможно — она считалась одной из самых элитных, с высокой зарплатой. Родители выпускника, сельские учителя, были очень рады за сына.

— У меня жена хирург-маммолог. Ее родители, как и мои, с медициной не связаны: отец железнодорожник, мать домохозяйка. Зато сын пошел по нашим стопам, стал хирургом, заведует операционным блоком в РНПЦ радиационной медицины и экологии человека. Его жена — кардиолог.

Разумеется, в жизни Александра Кривенчука случались переломные моменты. После десяти лет работы стал задумываться о возможной смене специализации. Говорит, смотрел на профессию жены и видел результаты: количество операций и людей, вылеченных от рака.

— А что у меня? Нашел в образце тканей фосфорорганические соединения. Вроде бы для следователей польза, им это поможет найти преступника. Но я могу об этом даже не узнать. Мое дело — провести экспертизу, — рассуждает химик. — Потом эти мысли отпустили. Сейчас могу сказать, что люблю свою профессию. Каждый день сталкиваюсь с чем-то новым. Вот сейчас впервые буду определять наличие метана. В Петриковском районе двое избили человека и бросили его в колодец, где захоронены трупы животных. Предстоит выяснить, когда он умер — до падения в колодец или уже внутри него.

На выявление отравляющих веществ отводится лишь 25 дней, так что откладывать дела в долгий ящик не приходится.

— Моя задача — выделить и идентифицировать вещество, которое могло стать причиной смерти или отравления, и его количество, — рассказывает эксперт. — Работаю только с трупным материалом. При этом все образцы хранятся в течение года.

У Александра Кривенчука 40-летний стаж работы. За это время он провел своеобразный мониторинг и выяснил, что жители области чаще всего травятся алкоголем и его суррогатами. По его словам, раньше люди упо­требляли растворители, теперь — некачественное спиртное. В последнее время часто встречается передозировка синтетическими наркотиками. Особенно этим увлекается молодежь.

— Поскольку ни я, ни мои коллеги на место преступления не выезжаем, нам биоматериал (различные человеческие органы) доставляют в специальных контейнерах, — делится нюансами работы химик. — Когда располагались на улице Ауэрбаха (где сейчас находятся отделы медико-криминалистических и общих экспертиз — прим. автора), наш отдел был рядом с моргом. Я туда каждое утро заходил, чтобы вместе с общим экспертом определить круг задач для исследований нашего отдела.

Александр Николаевич вспоминает те времена, когда никак не мог привыкнуть к железнодорожным травмам: голова лежит возле туловища, руки и ноги разделены. А когда в соседнее здание постоянно привозили тела, особенно маленьких детей, работать становилось просто невыносимо.

— Многие говорят, что к подобному привыкаешь. Но я так не считаю, — продолжает собеседник. — Даже сегодня, когда не вижу сами тела, все равно имею дело с человеческими органами. На контейнерах и банках написаны фамилии людей, а в дополнительных документах — что привело к смерти: под машину попал, ушел гулять и не вернулся, выпил какую-то жидкость. Начинаешь переживать о жизни человека, сочувствуешь родным, представляешь его судьбу без этой трагедии. Чтобы не мучить себя, приходится абстрагироваться. Еще спасает то, что не знаешь этих людей.

Отдыхать от работы Александр Кривенчук предпочитает на даче. Убежден, свежий воздух и тишина помогают отвлечься. Да и временами дому, в котором жили родители, нужен ремонт: подкрасить стены, забить пару гвоздей. Это тоже своеобразный досуг.

Александр Николаевич хорошо помнит свою первую экспертизу. От одного мужчины ушла жена, и он начал каким-то веществом обливать женщин возле старого универмага. Было поручено сделать анализ жидкости с одежды пострадавших. Определил, что это концентрированная серная кислота.

В памяти отложился и такой случай: лет 15 назад в Речицком районе дедушку с бабушкой обнаружили мертвыми. Нужно было выяснить, действительно ли они отравились угарным газом. Во время химической экспертизы стало ясно — этого вещества в их теле нет. Дальнейшее расследование показало, что пожилые люди накануне получили пенсию, решили отметить. В это время к ним пришли двое неизвестных и задушили их. Потом всё подстроили так, чтобы было похоже на смерть от угарного газа.

Александру Николаевичу приходилось быть вовлеченным и в расследования громких дел. Одно из таких — смерть извест­ного речицкого художника. Кривенчука отправили в морг ото­брать необходимые органы для экспертизы. Тогда он обратил внимание, что у умершего что-то сильно зажато в руке. Оказалось, флакон с какой-то жидкостью. Принюхался и понял — это трихлорэтилен. По-простому — растворитель, выводитель пятен. Позже анализ головного мозга и легких это подтвердил. Выяснилось, что художник брал эту жидкость в химчистках, а потом нюхал.

— Видел его библейские картины. Очень впечатлили. Особенно глаза. Талантливейший человек с таким трагическим концом.

Во время беседы замечаю, что в кабинете на стене висит лишь одна грамота. Наверное, из скромности: специалист не любит афишировать свои достижения. Ведь главное, чтобы экспертиза помогла найти преступника.