Выжившие. В материалах уголовного дела о геноциде – новые факты

В рабочую группу входят прокуроры и следователи всех регионов нашей страны. Первоочередная задача – до конца июля допросить всех свидетелей.

– Узники концлагерей – главная категория граждан, с которыми мы работаем по уголовному делу о геноциде, – вводит в курс дела заместитель прокурора Гомельского района Александр Шинкарев. – Все они люди весьма преклонного возраста. К сожалению, двое из 33 в нашем районе не дожили до сегодняшнего дня, еще двое по состоянию здоровья не могут с нами общаться. С остальными поговорили и выяснили новые обстоятельства, сохранили видеоматериалы бесед.

Изучать материалы дела рабочая группа начинает с актов чрезвычайных комиссий, которые создавались сразу после Великой Отечественной. В их состав, как правило, входили секретарь райкома КПБ, директор школы, прокурор, председатели крупных сельсоветов, иногда представители церкви. Сводный акт по Гомельскому району говорит, что немецко-фашистскими войсками за время оккупации с 19 августа 1941-го по 26 ноября 1943 года замучено, заживо сожжено, повешено и расстреляно 522 человека (398 мужчин и 124 женщины). Угнаны в фашистское рабство 841 мужчина и 381 женщина.

– Вдумайтесь, это только цифры по одному району, даже они немаленькие для небольшой территории, – замечает Александр Михайлович. – Но мы знаем, что в районе нацисты сожгли 101 деревню. Представляете, сколько людей погибло? Полагаю, что цифры в акте не совсем точные, их смело можно умножать минимум на десять. В предвоенные и военные годы в деревнях жила основная масса населения нашей страны, поэтому замученных и погибших, конечно же, гораздо больше.

В пример заместитель прокурора приводит документы, рассказывающие о том, что в деревне Контакузовка осенью 1942 года был пересыльный лагерь военнопленных, в котором содержалось от трех до пяти тысяч человек. Конечно, информация будет проверяться, но если это так, то очевидно: только в этом лагере погибли сотни белорусов.

Есть и еще пример. В августе 1942 года сожжен ныне восстановленный поселок Иваньков. По архивным данным в одном доме там погибло 33 человека, из них только 12 личностей установили. Местная жительница, 1931 года рождения, в силу возраста тоже путается в показаниях: помнит, что 12 человек сожгли точно, хотя некоторые ее родственники говорили про 25 погибших.

Как раз для выявления подобных фактов в этом году и возбудили уголовное дело о геноциде. Его будут расследовать по каждому району, после все сведения объединят в Минске.

Общаются прокурорские работники не только с узниками концлагерей, но и с их родственниками, жителями деревень – очевидцами тех событий и их детьми. К расследованию подключают музейщиков, председателей сельисполкомов, поисковиков.

Недавно в руки Александру Шинкареву попало фото немецкой аэрофотосъемки 1942 года, купленное на аукционе жителем агрогородка Красное, чей отец был малолетним узником конц­лагеря. В 2018 году по этому снимку провели раскопки на месте расстрела советских граждан. Тела погибших перезахоронили, на месте противотанкового рва поставили памятный знак. Есть в материалах и рисунок того же узника из Красного: на бумаге он изобразил автомастерскую, где работал, – из родной Беларуси его угнали в Берлин.

– Периодически нам в руки попадают подобные документы и снимки. Все мы сканируем и прикладываем к материалам дела. Оригиналы стараемся вернуть хозяевам: дневники и письма родственников с фронта для них дороги, – объясняет свою позицию Александр Михайлович.

Когда работники прокуратуры и следователи начали беседовать с жителями агрогородка Красное, местная жительница, 1931 года рождения, рассказала, что по соседству был не один противотанковый ров: в 300 метрах от ее огорода, в сторону поселка Красный Богатырь, тоже расстреливали мирных жителей. По словам свидетельницы, раз в неделю приезжали шесть машин с пленными из концлагеря с площади Восстания областного центра. Пассажиров пяти машин расстреливали сразу. После того, как люди из шестой закапывали убитых, расстреливали и их. Только по условным подсчетам там замучили около трех тысяч человек, делится цифрами Александр Шинкарев:

– Спросили людей помоложе – подтвердили, что во время вспахивания поля в послевоенные годы здесь находили кости и другие артефакты. Значит, был еще один ров. Будем все проверять и отправим эту информацию в Минск.

Раскопки под агрогородком Красное – не единственные, но в 70–80% случаев их не проводили. Есть и причина: подобные работы проводит специализированный батальон Вооруженных Сил Беларуси, он один на страну. Процедура сложная, до настоящего времени находят снаряды и мины времен войны. Чтобы их обезвредить, вызывают саперную группу. Некоторые боеприпасы взрывают на месте, потому что они не транспортабельны. Это говорит о том, что до сих пор есть опасность. Лезть наобум без специально обученных людей никто не будет, именно поэтому общереспубликанское уголовное дело будут сводить в столице, а потом решать, где важнее провести масштабные полевые исследования.

Есть и еще одна причина – некоторых деревень на карте сейчас нет. И найти их – дело не из легких:

– Шесть сожженных деревень Гомельского района не восстановлены до сих пор. Это, например, Веселое Поле, Черничье. Местонахождение одной мы обнаружили, уже там побывали. Вторую тоже нашли. Остальные сейчас в стадии разработки, сверяем карты 1936 года с современными, пытаемся определить, где в будущем можно проводить раскопки, – рассказывает Александр Шинкарев.

Попадают в руки прокурорам и документы из музеев, в них тоже фиксируют неизвестные до этого факты:

– Обнаружили уникальный дневник человека, дважды побывавшего в лагерях, а потом ставшего сотрудником НКВД. А еще список расстрелянных колхоза имени Ленина, который раньше находился под грифом «секретно». Изъяли рукописный текст на десять страниц со списком угнанных в Германию.

Жители Гомельского района помнят мало деталей про захватчиков. Зато в подробностях воспроизводят издевательства нацистов над мирными жителями. Видео- и аудиозаписи слушать сложно. Так, 99-летняя жительница региона, побывавшая в детстве в Освенциме, ясно помнит два факта. Первый – как их вели сжигать в печи, а за пять человек до них она сломалась. Судьба, констатирует выжившая. Второй случай: когда советские войска пришли спасать своих сограждан, немцы выставляли пленных первым барьером, чтобы солдаты не могли использовать технику и не стреляли. Через несколько дней немцы отступили, но перед этим раскидывали по территории лагеря хлеб. Голодные дети и женщины почувствовали подвох, но некоторые все же ели.

И заражались тифом. Переболела им и жительница Гомельщины.

Есть и такие показания: от Поколюбичей вдоль дороги пленных гнали, чтобы они расчищали просеки. Так к захватившим Беларусь немцам не могли подступиться партизаны. Таким способом люди доходили до Пинска. Пешком, голодные и холодные.

***

На сегодняшний день в прокуратуре Гомельского района уже почти 7 томов уголовного дела о геноциде, и это лишь малая толика работы.