Цифры на обелисках. Пережитое земляками в войну волнует наших современников
07.08.2021Публикация «Алексичская трагедия: цифры на обелиске» в «Гомельскай праўдзе» за 3 июня уроженки этой деревни Хойникского района Любови Мозговой (в девичестве Процко) вызвала немало дискуссий. #RIGHT_ITEM_1#
Любовь Семеновна поделилась: цифра о сожженных 366 мирных жителях Алексичей меньше той, которую она видела на старом памятнике еще школьницей: 796. Совпало, что ветеран педагогического труда прислала свое письмо в редакцию в дни, когда начался отсчет новым фактам и свидетельствам о фашистском геноциде белорусского народа.
Нашему изданию не свойственна погоня за сенсацией, жареными фактами. Речь в письме читателя идет о святой для поколений соотечественников памяти. В подтверждение своей правоты по поводу цифры жительница агрогородка Прудок Мозырского района ссылалась на известную книгу Алеся Адамовича, Янки Брыля и Владимира Колесника «Я з вогненнай вёскі» («Я из огненной деревни»), которая вышла в 1977 году в издательстве «Мастацкая літаратура» в Минске. Писатели тогда собрали в ней документальные рассказы уцелевших очевидцев расправ оккупантов в разных районах Беларуси, в том числе и на Хойникщине. 62-летняя Алена Халимоновна Бондарчук на вопрос, сколько людей убили в Алексичах, ответила: «Люди рассказывают, что бытто душ семьсот…» (стр. 221). На странице 215-й помещено фото старого памятника жертвам фашизма в Алексичах, установленного предположительно в 1968 году. Надпись на памятнике «Здесь похоронено (цифра нечеткая – прим. автора) мирных жителей д. Алексичи, сожженных гитлеровцами вместе с деревней в августе 1943 года».
Памятник, установленный предположительно в 1968 году. Фото из книги «Я из огненной деревни»
В историко-документальной хронике «Память» по Хойникскому району, изданной в 1996 году, приводится пофамильный список 366 полешуков из Алексичей, погибших в огне оккупантов.
На публикацию получены ответы. Прокурор района, младший советник юстиции Андрей Судом написал, что «о результатах проверки будет сообщено Хойникским райисполкомом». Председатель Алексичского сельисполкома Анастасия Северинец сообщила, в частности, «накануне войны в деревне проживали 580 человек, в августе 1942-го уничтожено 267 человек. Согласно поименному списку расстрелянных, повешенных, замученных граждан СССР села Алексичи из учреждения «Зональный государственный архив в г. Речице»: уничтожено 293 человека. Эти списки заверены 29.12.1944 года заместителем председателя колхоза Бордак и Хойникским райисполкомом. А также есть поименный список советских граждан, угнанных в немецкое рабство, – 12 человек. Также сообщаем, что ранее там был установлен памятник, на котором имелась надпись «Здесь похоронено 366 мирных жителей д. Алексичи, сожженных гитлеровцами вместе с деревней в августе 1942 года».
Пришел ответ и из Хойникского райисполкома: «На памятнике предположительно 1968 года действительно располагалась табличка с текстом «Здесь похоронено 796 мирных жителей д. Алексичи, сожженных гитлеровцами вместе с деревней в августе 1943 года». Подтверждается, что эту полесскую деревню фашисты сжигали дважды: «в августе 1942 года уничтожен 141 двор и 267 жителей. За год в деревне восстановили 20 домов, однако в сентябре 1943 года они вновь были сожжены немецко-фашистскими войсками. Данных, указывающих, что там были сожжены люди, в архивных сведениях не имеется».
Неизвестно и когда произошла замена таблички с цифрой 796. Документального подтверждения этому нет, лишь пожилые жители сельсовета тоже говорят, что такая табличка была. О списке из 366 фамилий: «включены люди, сожженные заживо 8 августа 1942 года, расстрелянные. Из них: Федор Денисович Халецкий захоронен в Хобное; 337 сожжено заживо 8 августа 1942; 28 расстреляно в августе 1942 года…
Учитывая тот факт, что деревня была сожжена 8 августа 1942 года, а вновь построенные 20 домов сожжены в 1943-м, можно предположить, что на табличке, где указано о 796 сожженных мирных жителях, находились не уточненные данные о погибших и дате уничтожения деревни», – сообщили из райисполкома.
Безусловно, найдись фамильное подтверждение цифре 796, в районе бы откорректировали ее и на мемориале.
Авторы книги «Память» вписали навечно 366 имен. Боль непреходящая о загубленных жизнях ни в чем не повинных людей. Она, как убеждают события последнего времени, остается движущей силой ОСМЫСЛЕНИЯ выстраданной белорусским народом независимости.
Ныне памятник в Алексичах состоит из двух частей: бетонного обелиска с красной пятиконечной звездой и текстом на табличке о 366 сожженных вместе с деревней в августе 1942 года; черной гранитной стелы с изображениями звезды, вечного огня и информацией о 366 мирных жителях, павших от рук немецко-фашистских захватчиков в 1942 году. Есть куда прийти и помянуть земляков, возложить цветы. И эта традиция вечна!
«Гомельская праўда» за 24 студзеня 2009 года, стар. 4
Марыя Фёдараўна Бондар:
…Я падлогу мыла, субота ж. Плаццечко на мне не надто, парванае дзе-нідзе. Вуйшла ў двор, а фрыцы ў машыне імчаць, пальцамі на мяне ўказваюць і рагочуць. Насупраць нашага дома тады сельсавет буў. Дык гляджу, яны дзяцей туды піхаюць і піхаюць. Бацько сказаў нам, што з сабою дабра аніякага браць непатрэбно, маўляў, будзе тое, што ў Лозках… А дзе тыя Лозкі?
Як му беглі, сельсавет ужэ гарэў. Страшно, страшно, страшно…
Мы ляжалі ў карчах гуськом усе – і бацько, і матко (у яе на руках сястра мая маленькая) і брат меншы. Доўга ляжалі. Бацько прадбачыў такі свой канец, бо сказаў: «Ву ляжыце, а я крышку ад вас адпаўзу…» Падышлі два фрыцы: адзін з аўтаматам, а другі з наганам. Сказалі нам паскідаць хусткі. Стрэлілі два разы ў бацьку разрыўною куляю… Твар яго разарвала, і мяне ўсю заліло яго крывёю і мазгамі. Я цяпер бачу, як у бацьку страляюць… Засігналіла машына, фрыцы як ні ў чым ні бывала паехалі. Звяр’ё!
Мама тады засталася бацьку пільнаваць, бо вельмі свінні нападалі. А нас, дзяцей, забралі людзі з суседняй вёскі Дуброва. Як мы ішлі з імі, то вакол былі трупы, трупы, трупы…
…Лічы перад самым адступленнем нас ізноў немцы танкамі абкружылі, паставілі з усіх бакоў кулямёты. Аказваецца, партызаны падклалі міну на дарозе. Адзін з вяскоўцаў не вытрымаў, пабег. Яго злавілі, не расстралялі, а загадалі ісці да партызан і папярэдзіць, каб не мініравалі шляхі, бо нас паб’юць… Ну, му тады перажылі! Перакладчык іхні сказаў: «Сёння яшчэ мы вас не расстраляем…» Дык мы ўсе ў лазняк, у карчы хавацца…
Из книги «Я из огненной деревни», стр. 219
Алена Халимоновна Бондарчук:
…А баба одна говорила, что как убивали, дак моя девочка старшая очень просилась:
– А не убивайте меня, не убивайте меня, у меня ж батьки нет!..
Она была с тридцатого года, двенадцать годков. А было у меня тогда детей четверо, а свекор был пятый, моего хозяина батька, а я уже шестая. Детей всех поубивали, а свекра и меня ранили. Они меня за малым богом не убили. Я это не знаю, как я не захлебнулась: духу уже у меня не было. Так страшко было, так страшко!.. Особенно, как близко, а он еще подошел да за руку взял меня. Не знаю, за какую руку, може, за етую, потому что я вот так с хлопчиком ползла… А у меня, мои дорогенькие, только череп пробили… Одна рана и теперь еще не заживает. Тогда – целый год кости выходили.
Братья мои сделали мне хатку, а потом, как мужик с фронта пришел, дак еще больше построек добавил.
И уже я вам, мои дорогенькие, ничего вам больше не могу рассказать. Я неграмотная, а после того, как в меня стреляли, я уже и все растеряла. Это только что у меня хозяин хороший, дак я так уже. После войны у меня еще трое деток. Разошлись дети по свету, а мы с дедом живем. Дед мой уехал сегодня, дома нема.