История сироты из Гомеля, которая почувствовала себя счастливой после рождения сына

Самым близким человеком у Татьяны была бабушка, с первых дней жизни заменившая ей папу и маму.

– Бабушка меня даже из роддома забирала, потому что родителям не терпелось моё рождение отметить…

Татьяна говорит об этом так бесстрастно, что без слов понимаешь – в этой юной душе уже всё перегорело. Последующий разговор лишь подтверждает эти догадки.

– Всё детство я провела у бабушки, вплоть до её смерти. Мне тогда только-только 19 стукнуло. К тому времени с родителями я уже не общалась. А с кем общаться? С теми, кому стакан водки родного ребёнка заменил? Ведь за всю жизнь они мне ни одной игрушки не подарили. Ни на день рождения, ни на Новый год…

Самым ярким воспоминанием из своего детства Татьяна называет встречу с пьяным отцом.

– Мне тогда лет 7-8 было. Бабушка дала деньги и отправила в магазин. Во дворе на меня налетел отец. Начал требовать отдать ему деньги. Я испугалась, побежала. Он за мной. Матерился во всё горло, хватал за руку, порвал куртку. Столько лет прошло, а у меня эта картина до сих пор перед глазами…

После девяти классов Татьяна поступила в многопрофильный лицей и выучилась на швею. Но радость получения диплома омрачила смерть бабушки.

– Она ведь меня всему научила: и готовить, и квартиру в чистоте содержать, и никому никогда не завидовать. Это был единственный человек во всём мире, с которым я могла поговорить по душам, раскрыть свои девичьи секреты…

При этих словах губы девушки начинают предательски подрагивать. Но она быстро берёт себя в руки:

– Я ведь лет до десяти всё надеялась, что родители возьмутся за ум. Куда там. Как-то спросила у бабушки, почему они такие? Она меня обняла, голову к груди прижала и тяжело вздохнула: «Что поделаешь, внученька, водка проклятая и не таких ломала…». Я тогда поняла: отныне надеяться должна только на себя.

После смерти бабушки у Татьяны будто земля ушла из-под ног. Так часто бывает в жизни: значение человека в твоей судьбе начинаешь понимать лишь после его ухода. Вспоминая своё тогдашнее состояние, Татьяна сравнивает его с положением канатоходца.

– Тебя болтает из стороны в сторону, инстинктивно хочется за что-то схватиться, а ничего под рукой нет. И дела до тебя нет никому. Но жить как-то надо. Понятно, что по-другому, но как?

Первое, что Татьяна сделала, продала доставшуюся по наследству квартиру и купила новую, в другом микрорайоне. Заново, так заново. Тогда же познакомилась с человеком, который проявил к ней, как ей показалось, особое внимание. Не избалованная мужским вниманием девушка с головой бросилась в омут любви.

– Это трудно передать словами, но где-то в подсознании у меня всё время таилась мысль: а вдруг это тот единственный, с которым я буду счастлива? Человеку ведь свойственно верить в хорошее. Мы даже брак официально зарегистрировали, – словно оправдывается Татьяна.

Но хорошего в семейной жизни Татьяны оказалось до обидного мало. Конфетно-букетный период быстро закончился, и новоиспечённый муж показал своё истинное лицо – пьяницы и насильника.

– Он бил меня, даже когда уже беременной была. Бил с каким-то остервенением, словно собаку нашкодившую. Я долго терпела, но однажды решила – хватит! И выгнала его. Подала на развод и даже на аборт согласилась. Со злости, чтоб никакой памяти об этом человеке у меня не осталось.

Сейчас девушка очень сожалеет о своём тогдашнем решении. Но сделанного не вернёшь.

Вскоре Татьяна вновь забеременела. На этот раз от молодого человека, с которым некоторое время жила в гражданском браке. Но и он оказался далеко не принцем.

– Ну, выпивал иногда – ладно. Главное, что руки не распускал, – рассуждает Татьяна. – Первая трещина появилась в наших отношениях тогда, когда я рассказала ему о беременности. Поначалу вроде обрадовался, а потом вижу – затосковал. Осознал, наверное, какая это ответственность – ребёнок в семье. Не готов оказался. Даже на аборт намекал, но я решение уже приняла – буду рожать. Не для него – для себя.

Так на свет появился очаровательный бутуз Данила. Имя, кстати, мальчишка получил благодаря прабабушке, которую никогда не видел.

Отец рождение Даника воспринял довольно равнодушно. Более того, после возвращения Татьяны с ребёнком из роддома стал надолго уходить из дому. Мог неделями не подавать о себе вестей. А потом и вовсе съехал.

– Сейчас навещает нас изредка. Но надолго его не хватает, через полчаса максимум у него срочные дела появляются. Алименты платит исправно. Но не более.

Хотя малыш, уверяет Татьяна, в знаках отцовского внимания не нуждается от слова совсем. Просто потому, что для мамы он стал смыслом жизни. Не знавшая родительской любви Татьяна всю свою нерастраченную нежность, ласку и заботу без остатка тратит на сынишку. Который, в свою очередь, каждый день радует маму.

– Это же юла, а не ребёнок, – с притворным сожалением, за которым кроется нескрываемая гордость, говорит Татьяна. – На улице готов дни напролёт проводить, только меняет горки на качели, да песочницы на лужи. А когда домой возвращаемся – сразу к холодильнику бежит. Пальцем на дверцу показывает и требует «Ам!». Мужик же растёт…

Правда, «мужик» этот в своё время маме немало хлопот и бессонных ночей доставил. Растила же, по сути, одна.

– Иногда до такой степени уставала, – вспоминает Татьяна, – что, казалось, сейчас на ходу засну. А как только минутку улучу и прилягу – сон как рукой снимало. Мысли разные в голову лезли. И хорошие, и плохие. Иногда так невыносимо от усталости и одиночества становилось, что в подушку рыдала. Как в фильме «Москва слезам не верит». Так Гомель тоже ведь не верит! Поэтому встану, бывало, на сопящего в кроватке Даника посмотрю и сразу такой прилив нежности и сил испытываю – горы ради него готова свернуть.

Впрочем, судя по всему, подобных подвигов от Татьяны не потребуется. С недавних пор в её жизни появился мужчина, который относится к Данику как к родному сыну. И мальчишка его папой называет.

– Он в Минске строителем работает, – поясняет Татьяна. – Когда приезжает, всегда Данику что-нибудь в подарок привозит. У нас уже вся комната игрушками забита. Играет с ним часами и дома, и на улице. Сын к нему очень привязан. Дети они ведь отношение к себе взрослых прекрасно чувствуют. К нему Даник с радостью бежит, а когда бабушка и дедушка в гости наведываются – прячется. Как будто в свои два года понимает: не внук им нужен, а мамины деньги. А может, и вправду понимает?

Сейчас Татьяна вновь носит под сердцем ребёнка. Очень хочет девочку, которой уже и имя придумала – София. И чуточку волнуется – не изменит ли отец их будущего ребёнка своего отношения к Данику. Хоть тот и заверил в обратном. Татьяна ему не то что не верит, но, наученная горьким жизненным опытом, всё же старается не обольщаться. Так и говорит: кто их, мужиков, знает. Но в одном уверена твёрдо: сколько бы детей у неё ни родилось, какие бы трудности ни встретились в жизни, она приложит все силы, чтобы никто из них не имел маминой тяжкой доли.