Дважды рожденный
19.01.2008
Иван Михайлович Шаврей — настоящий Спасатель, в самом высоком значении этого слова. Ибо 26 апреля 1986 года ценой собственного здоровья спасал жизнь многих поколений. Он был одним из 28 пожарных, кто в первые минуты после взрыва на Чернобыльской АЭС боролся с огнем, истинную коварность которого осознал позже. И остается одним из немногих, оставшихся в живых.
Иван Михайлович вспоминает, что начало того дежурства, перевернувшего всю его жизнь, ничем не отличалось от обычного. Разве что накануне ему приснился странный сон, в котором увидел на ночном ярко-синем небе лик Богородицы со слезами на глазах. Да и то подумал, что это предупреждение, чтобы сильно не гонял на мотоцикле, на котором ездил из родной деревни Белая Сорока Наровлянского района на службу в украинский городок Припять, в пожарную часть по охране ЧАЭС.
О том, что ночью 26 апреля на станции произошла нештатная ситуация, дала знать сработавшая аварийная сигнализация. В диспетчерской вместе с коллегами по службе услышали глухой взрыв, подумали сначала, что произошел выброс пара, как случалось иногда. Третий взрыв Иван Шаврей увидел своими глазами, выбежав на улицу. В тот момент он находился от станции примерно в ста метрах.
— Через 3 минуты наш караул во главе с Володей Правиком был уже на станции, — вспоминает Иван Михайлович. — В это время по тревоге подняли городскую пожарную часть, командиром которой был Василий Игнатенко. Мы же сразу приступили к тушению крыши горящего энергоблока. Продержались минут 40, которые пролетели как 10.
Пожарные из-за очень высокой температуры вблизи горящего реактора раздевались, многим стало плохо. Сам Шаврей потерял сознание в машине “скорой”. На следующий день пожарных отправили в Киев, а оттуда в московскую клинику, где и началась борьба за жизнь. Там их, молодых еще ребят, предупредили, что на 11-й день выпадут волосы и предложили сразу подстричься наголо. Никто не захотел, потому что не верил в это. “А наутро я пошел бриться, а сосед и говорит: “Посмотри на подушку”, — рассказывает Иван Шаврей. — Как я лежал, так волосы и остались на подушке. Провел рукой по голове и обомлел”.
Шаврей перенес несколько тяжелейших кризисов лучевой болезни, когда, казалось, только Господь решал: жить ему или нет. Помнит, как однажды после того, как в очередной раз пришел в себя, в палату зашла лечащий врач со словами: “Поздравляю с днем рождения!”.
— У меня день рождения в декабре, — не понял Иван.
— Сынок, ты жить будешь! — ответила врач, а пожарный заплакал.
Плакать мужскими слезами ему приходилось часто. Ведь один за одним в этой же клинике умирали те, с кем прослужил многие месяцы. Как-то с соседом по палате рискнули нарушить жесткий больничный режим и уговорили солдат-срочников, которые их охраняли, выпустить ненадолго, чтобы навестить Володю Правика. “Когда зашли к нему в палату, увидели на белой постели черное тело с красными глазами, — делится воспоминаниями Иван Михайлович. — Рядом сидела его мать и натирала на терке яблочко. А Володька мне и говорит: “Михалыч, съешь за меня…” Прошло уже 22 года, а Иван Шаврей, вспоминая этот эпизод, по-прежнему не может сдержать слез…
За плечами у старшего прапорщика внутренней службы в запасе Ивана Шаврея долгие годы борьбы со смертью, пересадка костного мозга. На груди — орден Красной Звезды за мужество, проявленное при ликвидации чернобыльской катастрофы. Он по-прежнему живет в Наровле со своей семьей. Его сын также выбрал профессию спасателя, пойдя по стопам отца и продолжая династию Шавреев. Ведь и братья Ивана, Петр и Леонид, — пожарные, и в ту апрельскую ночь 1986 году несли службу вместе с ним.
Елена АЛЕНЧЕНКО
Иван Михайлович вспоминает, что начало того дежурства, перевернувшего всю его жизнь, ничем не отличалось от обычного. Разве что накануне ему приснился странный сон, в котором увидел на ночном ярко-синем небе лик Богородицы со слезами на глазах. Да и то подумал, что это предупреждение, чтобы сильно не гонял на мотоцикле, на котором ездил из родной деревни Белая Сорока Наровлянского района на службу в украинский городок Припять, в пожарную часть по охране ЧАЭС.
О том, что ночью 26 апреля на станции произошла нештатная ситуация, дала знать сработавшая аварийная сигнализация. В диспетчерской вместе с коллегами по службе услышали глухой взрыв, подумали сначала, что произошел выброс пара, как случалось иногда. Третий взрыв Иван Шаврей увидел своими глазами, выбежав на улицу. В тот момент он находился от станции примерно в ста метрах.
— Через 3 минуты наш караул во главе с Володей Правиком был уже на станции, — вспоминает Иван Михайлович. — В это время по тревоге подняли городскую пожарную часть, командиром которой был Василий Игнатенко. Мы же сразу приступили к тушению крыши горящего энергоблока. Продержались минут 40, которые пролетели как 10.
Пожарные из-за очень высокой температуры вблизи горящего реактора раздевались, многим стало плохо. Сам Шаврей потерял сознание в машине “скорой”. На следующий день пожарных отправили в Киев, а оттуда в московскую клинику, где и началась борьба за жизнь. Там их, молодых еще ребят, предупредили, что на 11-й день выпадут волосы и предложили сразу подстричься наголо. Никто не захотел, потому что не верил в это. “А наутро я пошел бриться, а сосед и говорит: “Посмотри на подушку”, — рассказывает Иван Шаврей. — Как я лежал, так волосы и остались на подушке. Провел рукой по голове и обомлел”.
Шаврей перенес несколько тяжелейших кризисов лучевой болезни, когда, казалось, только Господь решал: жить ему или нет. Помнит, как однажды после того, как в очередной раз пришел в себя, в палату зашла лечащий врач со словами: “Поздравляю с днем рождения!”.
— У меня день рождения в декабре, — не понял Иван.
— Сынок, ты жить будешь! — ответила врач, а пожарный заплакал.
Плакать мужскими слезами ему приходилось часто. Ведь один за одним в этой же клинике умирали те, с кем прослужил многие месяцы. Как-то с соседом по палате рискнули нарушить жесткий больничный режим и уговорили солдат-срочников, которые их охраняли, выпустить ненадолго, чтобы навестить Володю Правика. “Когда зашли к нему в палату, увидели на белой постели черное тело с красными глазами, — делится воспоминаниями Иван Михайлович. — Рядом сидела его мать и натирала на терке яблочко. А Володька мне и говорит: “Михалыч, съешь за меня…” Прошло уже 22 года, а Иван Шаврей, вспоминая этот эпизод, по-прежнему не может сдержать слез…
За плечами у старшего прапорщика внутренней службы в запасе Ивана Шаврея долгие годы борьбы со смертью, пересадка костного мозга. На груди — орден Красной Звезды за мужество, проявленное при ликвидации чернобыльской катастрофы. Он по-прежнему живет в Наровле со своей семьей. Его сын также выбрал профессию спасателя, пойдя по стопам отца и продолжая династию Шавреев. Ведь и братья Ивана, Петр и Леонид, — пожарные, и в ту апрельскую ночь 1986 году несли службу вместе с ним.
Елена АЛЕНЧЕНКО