“Не повторите наших ошибок”

И крещенские морозы
не стали помехой: лельчане откликнулись на приглашение житомирян посетить
их край, своими глазами всмотреться в нынешнюю жизнь сестры-Украины.
Делегацию хлебом-солью встречали на территории Олевского района. Братские объятия, расспросы о том, как мы переживаем сильные морозы, с каким настроением готовится Беларусь к выборам Президента. И тут же пожелание местных жителей: “Не отдайте свою страну на растерзание, не повторите наших ошибок...”
В селе Хочино Олевского района первые иллюстрации этих ошибок. Огромная, из множества сараев ферма, где в лучшие времена содержалось около 1800 коров, раскрыта настежь, пуста, растаскивается по бревнам и кирпичам (на снимке). Гнетущее впечатление. Явно, нет хозяина, способного остановить варварство, нет средств для развития животноводства. Во всем районе КРС столько, сколько в прежние годы содержалось практически в каждом хозяйстве.
В этих местах до 1939 года проходила граница с Польшей, а потому до наших дней сохранились уцелевшие доты, впечатляющие мощью своих стен. В Великую Отечественную Олевщина проявила себя как край партизанской славы. Здесь сравнимые по красоте и богатству с нашими, белорусскими, леса. Неповторимые сосновые боры, березняки, в которых уютно и надежно было народным мстителям из соединений Ковпака и Сабурова, других партизанских командиров. В то же время здесь зверствовали полицаи-бандеровцы. В селе Копище, многократно пережившем судьбу нашей Хатыни, мы поклонились мемориалу заживо сожженных.
В послевоенное время, в годы расцвета СССР Житомирщина славилась своим льном и хмелем, фарфором, топливной аппаратурой, станками... Хмель — затратная культура: около 15 тысяч советских рублей требовалось на обработку одного гектара его угодий. Средства вкладывались как в удобрения, так и в организацию уборки, — вести ее требовалось в сжатые сроки, пока культура не перезрела.
Сегодня многие земли на Олевщине, занятые прежде под хмель, пустуют. Небогатые дерново-подзолистые почвы давно не подпитывались органикой. Откуда ж ее брать, коль фермы пусты? Как декорации чьего-то спектакля стоят на хмелевых полях деревянные крепления с натянутыми проводами. Заместитель председателя районного совета ветеранов Анатолий Макарович Иваненко только успевает комментировать: “Это поле не засевается...”
Земли, поделенные на паи, дичают, так как у стариков обрабатывать нет ни сил, ни средств. Единственные оазисы благополучия — угодья арендаторов. У них и дома добротные, и техника во дворе. Но это единицы. Селяне с болью говорили нам о том, что мелиорация, в свое время ставшая благом, при нынешнем безалаберном отношении к системам, дает обратный ход, ведет к повторному заболачиванию.
Еще одна новая примета края — появившиеся “залысины” в лесах. Вырубки целых участков добротного леса прямо у центральных дорог. Такие картины не в диковинку уже на Олевщине. Пни да пни кругом! Лес нещадно разворовывают все, кому не лень: и зажиточные граждане, и беднота. Более двухсот частных пилорам в крае, коллективы которых озабочены своей прибылью. Только два государственных и один межхозяйственный лесхозы противостоят разграблению национального достояния. Государственных транспортных средств здесь почти не увидишь. Пугают дороги. Сложилось впечатление, что никто не обращает внимания на гололед, не посыпают трассы, как это делается у нас. Мы были свидетелями, как в чистом поле попутчиков занесло на легковушке в кювет. Хорошо, что у одного из сопровождавших оказался мобильный телефон и мы смогли связаться с ремонтниками и затащить машину в ближайший ангар.
В самом Олевске (в свое время, как утверждают историки, отмеченном визитом княгини Ольги) бросился в глаза добиваемый бесхозяйственностью и равнодушием льнозавод. Вспомнились украинские, из белоснежного ленка скатерти и рушники “на щастя, на долю” — бесценное народное сокровище, приносящее славу земле и в очень далеких странах. Теперь райцентр известен обилием “незавершенки”. Мы видели самые различные объекты социальной инфраструктуры, возводившиеся перед распадом единой страны и застывшие в своем развитии в 1991-м. На центральной площади городка, наискосок от районной рады, недостроенный жилой дом... На территории райбольницы — административный и лечебный корпуса, которые даже были застеклены. Сегодня здесь, прямо скажем, “места общего пользования”. В районе уже не осталось ни одной участковой больницы. Зияет пустыми глазницами кинотеатр “Октябрь”, а Дом пионеров сдан в аренду под торговые точки. Зато новехонький костел из красного кирпича, выросший очень быстро с божьей помощью Ватикана. Здания с приметами обновления — реставрированный железнодорожный вокзал, родильное отделение больницы, где только что вставили новые окна.
Нет уже ни “Сельхозтехники”, ни кирпичного завода, еле дышит овощесушильный, закрыта швейная фабрика. Судя по вывескам, простор для ЗАО, ОАО. Есть и предприниматели, имеющие миллионный оборот, добытый скупкой и перепродажей муки и сахара.
А в стране идет политреформа, согласно которой власть на местах должна принадлежать Советам. Проектируется, что госадминистрации отпадут, а районы останутся там, где не менее 70 тысяч населения. При нынешней демографической ситуации это потребует “сливать” воедино по три района. Сегодня только в Коростенском рождаемость преобладает над смертностью. А ведь даже в годы голодомора Житомирщина имела положительную динамику прироста населения. В Олевском районе во время гитлеровской оккупации “плюсовали” по рождаемости. Сегодня за год Украина теряет по численности такой город, как Житомир...
— Как вам живется? — интересовались мы в селах, на площадях и вокзалах городов у встречных граждан. Некоторые искренне делились наболевшим, но опасались последствий и не называли даже своей фамилии. И это в стране, хваставшейся всему миру своей “померанчевой” демократией!

Валентина, 30-летняя безработная жительница Олевска:
— Нигде не работаю. Иногда появляется возможность подменить почтальона и я подрабатываю. Муж мой, Володя, инвалид-чернобылец, страдает и сахарным диабетом. Пенсию получает 320 гривен (на белорусские рубли около 135 тысяч — прим. автора). Юльке нашей десять лет. Что говорить, живем бедно, по сути выживаем изо всех сил. Летом собираем всей семьей чернику, осенью — клюкву, грибы. Зимой существуем за то, что смогли скопить летом.
А вот соседи наши — Володя и Мария Тимощук переехали в Гомель всей семьей. Приезжают и рассказывают, что и работу имеют, и зарплату получают вовремя. По-доброму завидуем!

Адам ТИМОШЕНКО, торговец медом:
— В прежние годы, когда не было этой границы и таможни, ездил я в Беларусь, торговал медом. Теперь вот “варимся” в своем котле. Не хватает общения с белорусскими пчеловодами. Да и покупатель ваш обделен нашим медком...

Николай СОКОЛЮК, глава частного сельскохозяйственного предприятия в Олевске:
— Наше хозяйство работает по четырем направлениям — мясо, молоко, кормовая база, хмелеводство. Прибыль есть, но нет надлежащей поддержки государства. Очень сложно! Из 22 частных предприятий практически ни одно не работает так как надо. Хозяйствам, чтобы выжить, приходится вырезать последнюю живность. В нашем государстве, в отличие от вас, отсутствует ценовая, кредиторская политика. У нас живут одним днем, у вас — долгосрочная программа поддержки и развития села. Берегите то, что имеете, белорусы, берегите своего Батьку!
Тамара КРЮЧЕНКО