Он повлиял на исход боя и получил отпуск домой

У кровати сидит его тяжелобольная супруга. Старики ждут прихода Люси, жены племянника. Теперь она для них скорая помощь и желанная гостья.

А ведь была у Володи Быховцева юность — яркая, как вспышка ракеты. Уроженец деревушки Новохорошевка, что на Чечерщине, он после окончания медтехникума в Гомеле попал на армейскую службу в Выборг. Там и застала война. Служил в 123-й стрелковой дивизии. Старший лейтенант Быховцев руководил выносом раненых, видел столько горя, страданий и крови, что теперешние свои болячки уже как бы и не в счет. Только бы супруга Екатерина Захаровна продержалась подольше, вдвоем ведь они еще сила!

— Как перевели нашу 123-ю в состав резерва главного командования, так никакой передышки, — делится ветеран. — Шесть-восемь дней воюем, и столько раненых, что сразу выводят, комплектуют дивизию — и в другую армию!

Ему помнятся огромнейшие потери при прорыве блокады Ленинграда, приказ “Только вперед!” и случайная встреча с известным военачальником, впоследствии маршалом, Героем Советского Союза Леонидом Говоровым.

— Нашим бойцам была поставлена задача за семь минут под жесточайшим огнем врага перебежать на другой берег Невы, потом подняться по шестиметровой его крутизне, — вспоминает ветеран. — Только зацепились за вражеский берег. А зима, холод, снег. Раненых — тьма. Оперативно развернулись, стали спасать ребят. Носили ветки, подкладывали под лежачих. Говоров тогда подошел, и, услышав от меня, что не налажена отправка раненых через реку, распорядился, чтобы ни одна единица транспорта не пошла порожняком. Всех погрузили и отправили в госпитали. Человечность запомнилась…

А еще в биографии ветерана был случай, когда он повлиял на исход боя и получил отпуск домой.

— Под Нарвой выносили раненых с поля боя. А тут неожиданно немцы вышли в тыл нашей части. Увидев их, кто-то из наших стал стрелять из автомата. Кричу: “Не стрелять! Ложись, экономь патроны!” Мы удержались на том клочке земли. А вечером меня вызвали к командиру полка подполковнику Святкину. Он расспросил, как все было. “Вы сами не представляете, какое дело сделали, что не ушли! Нем­цы могли у нас забрать и батальон, и роту”. Святкин дал мне 10 суток отпуска. Как спешил я в родные места! Помнится, зашел в лес — всего три километра напрямик до деревни было, и тут меня задержали военные. Оказалось, войска еще стояли в лесу после освобождения края. Отвели в штаб, проверили документы, троих бойцов выделили для сопровождения. Пришел домой, а мать родная не узнала… Можете представить, как трудно было возвращаться снова на войну.

День Победы Владимир Андреевич встретил под Клайпедой. Потом их отправили в Эстонию. Случалось, что ночью им стреляли в спину.

— В течение месяца мы гоняли “лесных братьев”. Много они народу нашего положили. Обидно: ведь уже была Победа! — с горестью вздыхает ветеран.

Намеревался продолжить учебу в мединституте в Ленин­граде, но здоровье не позволило. Возвратился домой, продолжил спасение людей как фельдшер скорой помощи в Чечерске. Жена была операционной сестрой в хирургическом отделении районной больницы.

…В их квартире очень скромная обстановка. Самая большая ценность — военные награды и воспоминания, записанные от хозяина два года назад тогда ученицей гомельской СШ

№ 66 Ольгой Зыблевой, теперь уже студенткой. Андреевич достает из своего тайника две “торбочки”. Открывая мешочек супруги, не менее увесистый, чем свой, поясняет: “Мы с ней прошли один путь, и награды у нас практически одинаковые. Только она еще больше настрадалась: блокаду ленинградскую пережила”.

Екатерина Захаровна, опираясь на ходунки, спешит показать мне свою “главную медальку”, называя ее “900 дней и ночей…” Они считают себя ленинградцами, а 70-й День Победы встречают в Гомеле.