Парижские тайны мозырского Фаберже

Французский парламент выделил ассигнования на покупку «шедевра античного мира». Лувр обладал богатейшим собранием древнего искусства, скифская же тиара вызвала в мире настоящую сенсацию. Нашли тиару будто бы во время раскопок могильного кургана в Крыму. Она чудесно сохранилась, хотя лет ей, по меньшей мере, две тысячи. Шедевр и впрямь поражал великолепием. На короне в форме куполообразного парадного шлема из 440 граммов чистого золота были изображены сцены из поэм Гомера «Илиада» и «Одиссея»: эпизоды осады греками Трои, фигуры древнегреческих богов и героев, приключения Одиссея, сцены охоты. Верхняя часть тиары была украшена чеканным орнаментом в виде цветов и змеиной чешуи. И самое главное: подлинность подтверждала надпись на древнегреческом о том, что эту тиару царю Сайтоферну преподносят жители Оливии. Редкий экспонат занял почетное место в зале античного искусства Лувра, вызывая всеобщее восхищение. По роковому стечению обстоятельств приобретение состоялось 1 апреля, в день дураков.

Полемика по этому вопросу длилась семь лет. В итоге известные археологи из России и Германии объявили золотую корону современной подделкой. Исследования прототипов изображенных на ней персонажей выявили, что некоторые принадлежат к произведениям разных эпох и народов.

Бесценное древнее сокровище оказалось новоделом и имело конкретного автора. Следы вели в... Одессу. Здесь в скромной квартирке на третьем этаже, на Успенской улице, и жил гений, сотворивший шедевр.

О гениальном одесском ювелире и чеканщике Израиле Рухомовском в начале XX века писали многие газеты Европы и Америки. Но одесситом искусный мастер был недолго. До того, как перебраться туда, все свои тридцать с небольшим лет он прожил в местечке Мозырь, где родился в 1860 году в ортодоксальной еврейской семье.

Мозырский краевед Александр Бобр подтверждает этот факт: «В конце XIX века Мозырь был еврейским местечком. Из примерно 8,5 тысячи жителей около 5 тысяч были евреи. Сегодня сложно сказать, где точно жила семья будущего мастера. Можно предположить, что на улице Покровской, нынешней Ленинской. Позже там появился небольшой деревянный домик, в котором жили потомки Рухомовских. Внучатый племянник ювелира Изо Цурильевич Пикман — один из них. Впоследствии — кинооператор и режиссер киностудии «Беларусьфильм», заслуженный деятель искусств БССР. Понятно, что и дома самого давно нет, теперь на этом месте — здание института «Полесьепроект».

По словам краеведа, середина и конец XIX века для Мозыря были важным периодом в развитии торговли. Ремесленники продолжали традиции производства, берущего начало еще с Киевской Руси. В ряду более двух десятков ремесел были ювелирное и граверное искусство.

— О нашем знаменитом земляке в газетах писали и позже, — продолжает Александр Григорьевич. Он показывает пожелтевший экземпляр русскоязычный газеты «Окна», изданной в 1992 году в Израиле. В ней статья о ювелирных дел мастере Израиле Рухомовском. Автор — Изо Пикман. Он же комментирует отрывки из книги своего знаменитого предка «Моя жизнь и моя работа», изданной в Париже в 1928 году.

— Эту газету автор статьи прислал мне из Израиля.

Еще когда он жил и работал в Минске, не раз приезжал в Мозырь. Кстати, это он снимал некогда популярный фильм «Девочка ищет отца» — съемки проходили в Мозыре... В общем, природа, как это порой случается, не отдыхала на потомках талантливого мастера.

Книга его — самое полное и достоверное жизнеописание. Родители мечтали, чтобы сын стал раввином, но у него была непреодолимая тяга к искусству. Учителя Изи мало чему научили его. Один из учителей, николаевский солдат Иван, которого мальчик особенно любил, даже посоветовал отцу найти более квалифицированного меламеда (наставника).

Лет в тринадцать начал гравировать по меди. Все приходилось познавать самому. И как он гордился первым заработком — помещик заплатил пять рублей за отгравированное серебро. Слава о парне пошла по всей округе. К отцу зачастили сваты. Удачливым оказался бухгалтер водоч­ного завода Шавел Алукер из соседнего местечка Домановичи, в трех часах езды на волах от Мозыря. Двести рублей приданого — и состоялась помолвка, а потом и женитьба Израиля на дочери бухгалтера Мери.

В Мозыре и округе в то время состоятельных заказчиков было немного. Однажды Рухомовский собрал все свои изделия и уехал в Киев. Местным мастерам он понравился. Ему предложили работу за три рубля за день. Зимой он и трудился в Киеве, а на лето возвращался в Мозырь с кучей заказов для утонченной публики Киева, Харькова, Одессы. Но деньги пока имел небольшие. На произведениях талантливого мастера без имени ставили свои клейма другие более предприимчивые ювелиры.

В 1892 году в Мозыре случился большой пожар, выгорело полгорода, и молодые супруги с шестью малышами отправились в Одессу. Этот город был раем для ювелиров: филиал дома Фаберже, работало 15 золотых дел мастеров. Правда, наш мастер поначалу тоже немного имел со своего таланта, ведь он работал без патента. Спустя какое-то время, сдав экзамен, получил его.

Среди заказчиков Рухомовского были некие очаковские купцы братья Гохманы, поставлявшие через подставных лиц крупнейшим музеям Европы подделки предметов античной культуры. Один из братьев делал эскизы «древностей», которые потом воплощались в ожерелья, перстни, диадемы, серьги и другие украшения. Шепсель Гохман быстро разобрался, что этот золотых дел мастер — мастер от Бога, и при этом весьма скромный и наивный человек, что очень устраивало предприимчивого коммерсанта. Мошенник сказал мастеру, что хочет подарить копию тиары скифского царя известному профессору археологии из Харькова. Снабдил ювелира кипой научной и художественной литературы. Восемь месяцев упорного труда — и тиара была готова.

На заседании научной комиссии стало очевидным, что он не владеет глубокими познаниями в области античной истории. Но свое ювелирное мастерство подтверждает, изготовив по памяти фрагмент фриза точь-в-точь, как на «царской тиаре». После этого «следственного эксперимента» сомнений не оставалось, кто автор произведения. Дар ольвийских греков скифскому царю оказался изделием ювелира-виртуоза родом из белорусского местечка Мозырь.

Тиару из зала античного искусства луврской экспозиции переместили в зал современного прикладного искусства. Но, оценивая мастерство автора, в мае 1903 года ему вручили золотую медаль французской секции декоративного искусства. А со скандальной тиарой скифского царя можно и сейчас познакомиться в парижском музее декоративного искусства, куда ее передал для экспозиции Лувр.

Сам Рухомовский не считал корону своим главным шедевром: «Это не искусство, это мелочь... Видели бы вы мой саркофаг!» В этой работе, которую он называл «шедевром своей жизни», мастер выразил свои мысли о бренности земной жизни и земного счастья. Золотой скелет длиной около десяти сантиметров в точности имитировал натуральный человеческий скелет. Он размещался в миниатюрном саркофаге, покрытом орнаментами и фигурками, который украшали шесть картин, символизирующие этапы человеческой жизни.

Девять лет ушло на эту работу. На выставке в одном из салонов французских художников она тоже получила золотую медаль. В 1913 году в Нью-Йорке, на аукционе Сотбис, продана за 365 тысяч долларов.

Израиль Рухомовский был не только золотых дел мастером. Бесспорен и его писательский талант. Его книга, написанная ярким, живым языком, пронизанная лукавым юмором, и в переводе пленяет не столько достоверностью, сколько духом местечка и ментальностью его обитателей. Он безмерно любил свой Мозырь. Первая и самая пространная глава книги посвящена ему. «Моя родина — Мозырь Минской губернии — вытянулась между высокими горами и рекой Припятью, которая начинается от знаменитых Пинских болот и впадает в Днепр. Дождевые воды, бегущие с гор вниз в реку, с годами образовали большие и малые рвы; в глубоких расщелинах собрались людишки и построили свои дома...» Один эк­земпляр книги с дарственной надписью Израиль Рухомовский прислал семье в Мозырь.

Во Франции он был представлен известному филантропу барону Эдмону Ротшильду и долгое время выполнял его заказы. Современники Рухомовского, включая великого Карла Фаберже, высоко оценивали творчество этого мастера, называя его «величайшим ювелиром всех времен». Работы уроженца Мозыря имеются в музее Фаберже, Киево-Печерской Лавре, находятся в других известных музеях мира, в частных коллекциях Европы и Америки и иногда появляются на престижных аукционах Лондона и Парижа. В иных условиях он был бы не менее знаменит, чем великий Фаберже.

В своей газетной статье Изо Пикман вспоминает: «Когда я работал кинооператором и режиссером на студии „Беларусьфильм“, долгие годы собирал материалы о жизни и творчестве Израиля Рухомовского, мечтал сделать о нем фильм. Однако в те годы снять фильм об Израиле Рухомовском, равно как и о другом уроженце Белоруссии — Марке Шагале, никто бы не разрешил». Добавим, что недавно премьера фильма о нашем талантливом земляке состоялась на телеканале «Беларусь 2».

В 2014-м, ровно год назад, в Одессе увековечили память об известном ювелире и гравере. Мраморная доска с барельефным изображением прославленного одессита (там его считают земляком) украсила фасад дома № 6 по улице Осипова, где мастер жил и работал с 1893 по 1896 годы. Достигнув известности и славы, он написал свою автобиографию в надежде, что «возможно, мои заметки попадут в какие-нибудь заброшенные места, где живут молодые еврейские таланты, и моя история послужит им примером того, что без средств, без учителей и даже без инструментов, но только с одной сильной волей можно добиться хороших результатов».