Как в Гомеле найти суррогатную мать и можно ли считать такое зачатие не порочным?

Закон о вспомогательных репродуктивных технологиях был принят в нашей стране в 2012 году. Он расставил более четкие акценты в вопросах суррогатного материнства, законодательно разрешенного шестью годами ранее. Сурмамы — кто они? Живые контейнеры с чужими детьми или единственный шанс обмануть диагноз «бесплодие»?

Акушер-гинеколог Екатерина Костенок, заведующая внебюджетным отделением областного диагностического медико-генетического центра с консультацией «Брак и семья», о вспомогательных репродуктивных технологиях, созданных для борьбы с бесплодием, знает, наверное, все. Настолько, насколько это возможно в рамках последних достижений современной медицины. Среди ее пациенток немало женщин, не способных в силу различных причин зачать ребенка естественным путем.

— В течение года мы делаем примерно 200 — 250 циклов экстракорпорального оплодотворения. Это где-то 20 процедур в месяц. Проблема в том, что женщины зачастую обращаются к нам достаточно поздно — ближе к сорока годам. Известно, что до 35 лет яичники у женщин работают довольно активно, затем их овариальный резерв (то есть количество яйцеклеток, пригодных для оплодотворения) снижается. С возрастом качество клеток меняется. Поэтому даже в том случае, когда женщина после 35 лет беременеет естественным образом, мы предлагаем ей медико-генетическое консультирование. Для того чтобы свести к минимуму риск возникновения пороков развития у будущего ребенка.

— По мировой статистике, если пациентка находится в возрасте до 35 лет, уровень результативности достигает 50%. Затем можно добиться 30 — 35% результативности. А уже ближе к сорока годам она снижается до 20%.

— Не сказала бы. Гомельчанки составляют, наверное, около 60% наших пациенток. Остальные — это жительницы самых разных, в том числе и весьма отдаленных, уголков Гомельщины. Тех же Житковичей, к примеру. И потом, в наш центр приезжают женщины как из других областей Беларуси, так и из-за рубежа: Украины, Швеции, Германии.

— Супружеские пары, для которых суррогатное материнство — единственная возможность стать родителями, конечно же, есть. В моей практике последняя суррогатная программа, проведенная на основании нотариально заверенного договора, была в позапрошлом году. Она завершилась беременностью.

— Да. Это когда в полость матки женщины во время или сразу после овуляции вводится сперма ее супруга, которая обработана специальным образом.

— Нет. Банка спермы нет ни у нас в центре, ни вообще в Беларуси. Хотя законом это разрешено. Мы практикуем криоконсервацию, то есть заморозку сперматозоидов. Жизнь супружеских пар складывается по-разному. Бывает, что супруг много времени проводит в разъездах и длительных командировках. Между тем овуляция происходит раз в месяц, а яйцеклетка живет не больше суток. Момент созревания яйцеклетки мы определяем при помощи УЗИ и, когда нужно, по желанию пары делаем искусственную инсеминацию.

— Нет. Дело в том, что яйцеклетки очень капризны и часто гибнут при заморозке. Поэтому во всем мире замораживают преимущественно только сперму и эмбрионы. Эмбрионы, кстати, гарантируют наиболее благополучный исход. Мы замораживаем эмбрионы того качества, которое необходимо, и делаем подсадку по медицинским показаниям или же по желанию пары.

— Срок практически не ограничен. В мировой практике был случай, когда женщине перенесли эмбрион, замороженный 19 лет назад. И беременность протекала нормально.

— Нет. Ведь по нашему законодательству суррогатная мать не может быть донором яйцеклетки.

Чтобы уточнить ключевые законодательные аспекты, связанные с суррогатным материнством, я отправилась в первую Гомельскую нотариальную контору. Как пояснила нотариус Алла Козырева, ссылаясь на букву закона, услугами суррогатной матери может воспользоваться лишь женщина в возрасте до 50 лет, которая не в состоянии выносить и родить ребенка в силу различных медицинских показаний.

А суррогатной матерью может стать только дееспособная женщина в возрасте от 20 до 35 лет, обязательно состоящая в браке и имеющая ребенка. У нее не должно быть медицинских противопоказаний к суррогатному материнству. Кроме того, если женщина когда-либо лишалась судом родительских прав, отстранялась от обязанностей опекуна, подвергалась преследованию по уголовным делам — суррогатной матерью она также быть не может.

Договор между генетической и суррогатной матерью заверяется нотариально. Если обе женщины в браке, обязательно письменное согласие обоих супругов. Письменное согласие супруга суррогатной матери обязательно в любом случае. Здесь есть один любопытный момент. По закону, как уже говорилось, суррогатная мать не может быть донором яйцеклетки. Однако таким донором может стать другая женщина. В этом случае для оплодотворения яйцеклетки будут использованы сперматозоиды супруга генетической матери. Генетическая мать может воспользоваться и донорскими сперматозоидами, но в данном случае яйцеклетка должна быть ее собственной. Впрочем, все это очень и очень теоретически: ни банка спермы, ни тем более банка яйцеклеток в Беларуси нет. Хотя законодательно институт донор­ства существует — заявлено даже о формировании единого регистра доноров половых клеток. Однако пока в наличии имеются лишь род­ственники, биологический материал которых супружеская пара может позаимствовать. Но это, опять же, в теории. Что до практики, то, как выяснилось, чтобы пересчитать количество договоров суррогатного материнства, заключенных в первой Гомельской нотариальной конторе с 2006 года и до сегодняшнего дня, пальцев одной руки хватает с лихвой. Естественно, все связанные с этим нюансы хранятся в тайне.

Говорить можно лишь об общих деталях типовых нотариальных документов. В договоре суррогатного материнства, как сказала Алла Козырева, в обязательном порядке и во избежание возможных недоразумений прописывается все до мельчайших подробностей.

Это, в частности, количество эмбрионов, которые будут перенесены суррогатной матери, клиника, в которой будет сделано ЭКО, то медучреждение, где суррогатная мать будет рожать, а также многое другое, имеющее отношение к финансовой стороне вопроса. На безвозмездной основе договор может быть заключен лишь в том случае, когда суррогатная мать является родственницей либо генетической матери, либо ее супруга.

На основании нотариально заверенного договора суррогатная мать проходит необходимое медицин­ское обследование. И только тогда, если нет противопоказаний к суррогатному материнству, договор вступает в силу. После процедуры ЭКО, когда наступает беременность, пути назад у обеих сторон нет. Суррогатная мать обязана отдать ребенка, а генетическая — его принять.

В Гомеле я не нашла организацию, где занимались бы подбором суррогатных матерей. Зато одно из таких агентств есть в Минске — это компания «Белмедтревел», которая активно позиционирует себя в интернете. С одним из ее руководителей Егором Гаврилюком я связалась по телефону. Оказалось, что суррогатным материнством эта компания занимается около двух лет. До недавнего времени сферой ее интересов был медицинский туризм: организация лечения иностранных граждан в нашей стране. И наоборот — лечение белорусов за рубежом: в Литве, Германии, Израиле.

— Такая информация, как правило, не разглашается. Могу сказать одно: у нас есть два сайта, многие обращаются через них. Ищем суррогатных матерей и через социальные сети. Иногда проводим рекламные кампании.

— Практически каждый день кто-то звонит, поскольку проблема весьма актуальна. Ведь по статистике, 15% супружеских пар в нашей стране бесплодны.

— Эти критерии уже прописаны в законе о вспомогательных репродуктивных технологиях. Еще один юридический документ, который действует в том же правовом поле, — это Кодекс о браке и семье. Медицинское обследование женщина начинает проходить только после беседы с нашим психологом. Если психолог дает положительную оценку, мы заключаем с будущей суррогатной матерью договор и направляем в медучреждение. Есть довольно длинный перечень процедур, определенный Минздравом, он состоит из 17 пунктов. Но у нас имеется техническая возможность помочь нашей клиентке справиться со всеми анализами в течение одного дня. Обследование женщина проходит за наш счет. И после того как сурмама получает на руки медицинское заключение, что ЭКО и беременность ей не противопоказаны, мы заносим ее данные в нашу базу.

— Мы дорожим своей репутацией и должны быть уверены, что сурмама отвечает всем требованиям, которые выдвигает законодательство. Опытного психолога не обманешь, он задает специфические вопросы. И если вдруг у него возникает подозрение, что женщина, к примеру, курит или же ведет асоциальный образ жизни, то история такого суррогатного материнства заканчивается не начавшись. Есть еще одна проблема. Многие до сих пор не понимают, в чем собственно заключается суррогатное материнство. Кто-то думает, что будет вынашивать собственного ребенка. А кто-то говорит: «Я уже беременна, заберите ребенка, он мне не нужен».

— Нет. Нередко возникают вопросы относительно донорства яйцеклеток, но в Беларуси оно не развито. На повестке дня — психологическая готовность и хорошее здоровье будущих сурмам.

— Конечно, и это мы тоже выясняем. Например, место проживания. Далеко не каждая сурмама готова афишировать свое интересное положение, поэтому в случае согласия генетических родителей, допустим, где-то на пятом месяце беременности ей подыскивается жилье: или в другом районе ее населенного пункта, или вообще в другом городе. Еще один момент — медицинское учреждение, где сурмама будет наблюдаться во время беременности. Госструктура — это одно, а частная клиника — другое. В Минске, к примеру, ведение беременности в частной клинике стоит около 16 миллионов. Я уже не говорю о различных выплатах непосредственно суррогатной матери в счет той услуги, которую она оказывает. Все детали мы обсуждаем с обеими сторонами и приводим к единому знаменателю в нотариально заверенном договоре.

— Сложно сказать, к нам обращаются из разных уголков Беларуси. Это и областные центры, такие как Брест или Витебск, и совсем маленькие населенные пункты. Если говорить о вашем регионе, то это Гомель, Речица...

— Где-то в районе 20 тысяч 600 долларов по курсу Нацбанка. Если рождается двойня, то сумма вознаграждения увеличивается на 30%.

Насколько сложно найти сурмаму самостоятельно, в обход компании-оператора суррогатного материнства? Я попыталась отыскать ответ на одном из сайтов Байнета и тут же наткнулась на предложение с пометкой «дорого». Отправила сообщение и буквально через пару минут получила ответ с вопросом. Орфографию и пунктуацию сохраняю по возможности полностью: «Вам СМ или СМ для ИИ, где СМ одновременно является донором яйцеклетки? И предлагайте сумму, будем работать, ребенка после родов отдам на все 2000%, у меня двое деток, младшему годик, больше мне детей не надо».

Зная, что в Беларуси суррогатная мать не может быть донором яйцеклетки, поняла, что меня, скорее всего, приняли за россиянку. Предложила обозначить размер коммерческого интереса без моего участия. Через непродолжительную паузу мне ответили: «Если СМ, то 800/150/100 и 20. Если двойня, то 25 ежемесячно. Если СМ для ИИ, то 1,7 миллиона». В переводе на российские рубли ситуация выглядит так: 800 тысяч у меня попросили за услугу суррогатного материнства; еще плюс 150 тысяч — за двойню, если что, а сотню — за кесарево сечение; 20 и 25 тысяч — это ежемесячное пособие. Ну а 1,7 миллиона — стоимость искусственной инсеминации.

Еще одно сообщение, которое нашлось в Сети практически со второго клика, было из Гомеля. На одном из форумов молодая женщина по имени Вероника горячо отозвалась на запрос «нужна суррогатная мама из Беларуси». Она написала: «Я готова вам помочь с ребеночком и обрести счастье, которое сама чувствую... Мне 33 года, у меня две девчонки 12 и 6 лет... Не пью, не курю, не работаю на вредной работе, в хорошей физической форме».

Сообщение, правда, было датировано февралем позапрошлого года. Однако в данном случае важнее не временные рамки, а тенденция. А она такова: на рынке суррогатного материнства есть как спрос, так и предложение. И, возможно, желающих с обеих сторон больше, чем мы можем предположить.

Но вот желание и возможности совпадают далеко не у всех. Одна только процедура ЭКО стоит сегодня от 16 до 30 миллионов рублей. Да, в этом году, в соответствии с указом главы государства, «Беларусбанк» стал выдавать льготные кредиты на оплату процедуры экстракорпорального оплодотворения в размере до 300 базовых величин. Однако в случае суррогатного материнства, и это прописано отдельной строкой, данная льгота не работает.

Понятно, что кредитовать сумму вознаграждения за услугу, которую оказывает суррогатная мать, никто не возьмется. Подобные надежды по меньшей мере наивны. Это прибыль, которая облагается 12-процентной налоговой ставкой, пояснили в ИМНС по Гомельской области. Но ведь супружеские пары, прибегающие к услугам суррогатных матерей, делают это вовсе не из-за прихоти, а из-за невозможности иметь детей при страстном желании стать родителями. Быть может, в какой-то отдаленной перспективе и для них снизят финансовую нагрузку? Хотя бы в части льготного кредитования того же ЭКО?

Возможно, этого до сих пор не произошло по причине весьма неоднозначного отношения к суррогатному материнству в нашем обществе. Ведь многие не могут понять, как можно, пусть даже за деньги, быть всего лишь инкубатором? Как можно, родив, легко отдать ребенка, даже если с ним нет никакой кровной связи? И что чув­ствуют мужья, согласившиеся, чтобы их жены вынашивали чужих детей?

Конечно, лучше суррогатной матери на эти вопросы вряд ли кто-то ответит. С одной из них, благодаря агентству «Белмедтревел», мне удалось пообщаться по телефону и договориться о небольшом интервью. Разумеется, при гарантии полной анонимности. В трубке звучал молодой, почти детский и немного растерянный голос. Чтобы лишний раз не волновать беременную женщину, решила дать ей возможность собраться с мыслями, сказав, что перезвоню позже. Однако через несколько дней сурмама от ин­тервью отказалась. Но пообещала, что после родов обязательно ответит на все мои вопросы. Что ж, значит, есть повод вернуться к этому разговору еще раз.