Жизнь в электронном варианте

Еще Владимир Маяковский задавался вопросом, можно ли сыграть ноктюрн на флейте водосточных труб. Насчет труб не знаю, но то, что дуга способна петь — видела сама. Для этого нужен ионофон и специальный человек, который заставит его работать. Например, Елена МАРТЫНОВА — руководитель кружка радиоконструирования в областном центре технического творчества учащихся. Залезть под люстру Левитатор, катушка Тесла, фаербол — вот только часть того, с чем мне пришлось познакомиться в первые десять минут общения с ней. Для чего нужны эти штуковины и как добиться появления лестницы Якова, я внимательно выслушала, но рассказать вряд ли смогу. — А это что за дикобраз? — показываю на металлическую сетку, сплошь утыканную иголками. — Люстра Чижевского. Был такой врач и гениальный биофизик. Но в сталинское время его репрессировали и сослали на рудники. Там он заметил, что многие шахтеры страдают легочными заболеваниями, и придумал прибор, который мог бы им помочь. — И что, люстра действительно дает эффект? — Конечно. С точки зрения физики человек заряжен положительно, а земля отрицательно. В этом диссонансе с природой и кроется причина некоторых болезней. Например, вспомните, как бывает иногда трудно дышать в заполненном людьми автобусе — это потому, что образуется огромный положительный заряд. С другой стороны, наверняка же слышали, что очень полезно летом походить по траве босиком, когда ноги прикасаются к земле, организм получает от нее отрицательные заряды и начинаешь чувствовать себя лучше. Люстра дает такой же эффект, только вне зависимости от погоды за окном. Ее нужно подключить к обычной сети через преобразователь, и на кончиках булавок начнут образовываться отрицательные аэроионы. Буквально полчаса посидите под ней, подышите — аэроионы попадут в легкие, обогатят кровь и самочувствие улучшится. Только помните, что это тоже лекарство, поэтому сначала надо посоветоваться с врачом.

— Такую люстру сделал ваш кружковец? — Да, Андрей Кочетов. На конкурс. Потому что, дабы смастерить такую сложную вещь лично для себя, нужно уж очень сильно захотеть оздоровиться. А ребята, конечно, предпочитают делать то, что им может пригодиться. Вот Валера Литвин создает “примочку” для ламповой электрогитары — серьезная разработка. А заинтересовался он потому, что хочет научиться играть на ней. От клюшек к запчастям Елена Георгиевна продолжает показывать достижения конструкторской мысли своих подопечных. Кстати, она их называет не учениками, а подмастерьями. А я замечаю на полке целую стенку из старых спичечных коробков. — Коллекции из значков и марок я видела не раз, а вот, чтобы такое... Зачем они вам в таком количестве? — Сразу ясно, что вы не радиоэлектронщик. Мы же всю мелкую тару — баночки из-под йогурта, сигаретные пачки, спичечные коробки — приспосабливаем для хранения деталек. А коробочки от киндер-сюрпризов и зубные щетки используем для виброходов. В общем-то, плюшкины, конечно, но с благородными побуждениями. — Откуда у вас эта страсть к электронике? — Даже не знаю. Может, с детства. Меня всегда тянуло что-то мастерить. Сначала делала клюшки для мальчишек, которые играли в хоккей. Причем к самой игре интереса не было никакого, и на коньках я не умею кататься до сих пор. Потом не захотела ехать учиться далеко от дома, выбрала вуз поближе — и он оказался техническим. Кстати, физику в школе я вообще не любила, и в институте при поступлении чуть на тройку сдала. А вот математика — другое дело. Мне она всегда нравилась. — Вам, наверное, все соседи и друзья несут технику ремонтировать? — Еще бы. Хотя если честно, с современной аппаратурой скучно работать. Там же нечего чинить — просто вынимается один блок и ставится другой. Никакой радиолюбительской смекалки не нужно! А все потому, что хорошо жить стали — современных запчастей много, поэтому можно не экономить. А раньше даже транзисторы были на вес золота, ценились детали — и у нас было больше пространства для технических маневров. Воспаление хитрости — У вас в кабинете много, скажем мягко, раритетных телевизоров и приемников… — Да! Я коллекционирую всевозможные ретроконструкции, реставрирую их и привожу в рабочее состояние. Вот телевизор, выпущенный в Советском Союзе в 1960-х годах — фактически мой ровесник (на снимке). Один такой я разобрала и устроила на его основе электронный бар со светомузыкой и радиолой, который подарила брату на юбилей. Причем кнопки там все рабочие, и при желании он сможет ловить этим баром радиостанции, вещающие на УКВ. А второй — полностью починила. Интересно, что в нем совмещены функции телевизора, радиолы и проигрывателя пластинок. То есть сейчас бы мы это назвали гаджетом, только очень больших размеров. Представляете, как уже тогда работала конструкторская мысль!

— Нет, сейчас конструкторы куда более продвинутые. Просто над ними стоят маркетологи, у которых задача продать как можно больше товаров. То есть качество зачастую хромает не потому, что инженер чего-то не додумал, а потому, что уже в процессе сборки некоторые производители “хитрят” с теми или иными деталями. Я бы сказала, что, возможно, они сознательно применяют некоторые приемы, которые впоследствии приводят к тому, что вещь портится. Кстати, по поводу вашего предыдущего мобильного, давайте угадаю — отказал динамик? — Точно. — Догадаться было несложно. В микропроцессорах изъянов практически не бывает. Их для всей техники штампуют на хороших заводах. А вот уже в момент сборки можно “заправить” детальку, которая даст о себе знать через годик. Так и создается ширпотреб. — Так это проблема не только легкой промышленности? — Я вообще думаю, что именно электроника в этом плане впереди планеты всей. Но это же очень умный ширпотреб. Потому что просчитать, чтобы вещь сломалась аккурат к окончанию гарантийного срока, даже сложнее, чем сделать ее эксплуатацию вечной. — В Советском Союзе производители вели себя честнее? — В то время техника вообще не могла быть ширпотребом. Она стоила довольно дорого, и ни одно предприятие не могло себе позволить делать ее некачественной. Многие бытовые приборы поначалу вообще изготавливались на военных заводах или, по крайней мере, на их оборудовании. Поэтому эта аппаратура достойно выглядит и через 50 лет. — Но детали к ней найти сегодня очень сложно? — Что-то еще можно купить на рынке “железок”, как мы его называем. Да и то, в основном, у знакомых. Но вообще запчасти к ламповой аппаратуре — это уже дефицитный товар. Зато есть повод включить смекалку — изменить новую деталь так, чтобы она стала в старый приемник как родная.

Хобби из Грузии — Какие еще экспонаты есть в вашей коллекции? — Несколько телевизоров, радиоприемников, магнитол середины 60-х, 70-х, 80-х годов прошлого века. Те из них, что уже отремонтированы, я держу на работе, а те, что только предстоит починить, дома. — Нелогично как-то… — Почему? Я же не могу на работе заниматься посторонними вещами, здесь я учу детей радиоделу. А уже дома сама ремонтирую вволю — это мое главное увлечение. — Обычно люди выбирают себе хобби по принципу полной противоположности работе. А вы, получается, вообще не отдыхаете от транзисторов и резисторов? — Так мне совсем и не хочется от них отдыхать. Это же такой увлекательный мир, полный загадок. Мне, например, еще нравится реставрировать старые ламповые усилители. Звук получается потрясающий! — Не может быть, чтобы у вас не было никаких других увлечений? — Ладно, скажу. Люблю кататься на горных лыжах зимой и рыбачить летом. И, как ни странно, оба этих хобби родом из Грузии, где я прожила 25 лет, потому что мой отец — кадровый военный — там служил. У меня остались самые прекрасные воспоминания. Даже сейчас, когда закрываю глаза, вижу грузинские горы. Возможно, они то немногое, чего мне не хватает в равнинной Беларуси, в которой, кстати, я родилась и прожила 10 первых дней своей жизни. — А какую самую большую рыбу удалось поймать? — Нашли что спросить — вы когда-нибудь видели рыбака, который бы сказал правду про свой улов? Нужно же обязательно преувеличить (смеется). Но поскольку привирать не хочется, расскажу, что отец когда-то в Грузии на реке Риони поймал реально огромного сома — больше человеческого роста. Ухи из него хватило, чтобы накормить всех моих однокурсников. А я сама ничего особо крупного не ловила — для меня удовольствие в самом процессе, посидеть в тишине, подумать. — О чем? — Да хоть бы и о работе. — И там о работе? — Знаете, вот почему-то именно на рыбалке такая ясность в голове появляется. Сразу как-то все упорядочивается, четко выстраивается. Еще думаю о доме, о семье. Или просто созерцаю природу — очень умиротворяет и глаза отдыхают.

— Домашние вас в этом увлечении поддерживают? — Вообще я в семье главный рыболов, а остальные просто вынуждены это терпеть и покорно ездить со мной на речку. Правда, старший сын Саша уехал учиться в аспирантуру в Чехию, поэтому он в походах не участвует. А вот муж Николай и младший сын Вова постоянно меня сопровождают. — Мужа тоже из Грузии привезли? — Да, он оттуда родом, хотя по национальности русский. Мастер на все руки — по дому всю физическую работу сам делает. Дом построил, гараж. Для него первое время было дико слышать матерную речь на наших улицах. Потому что в Грузии так не принято. Там если кто-то позволит себе нецензурно выражаться, особенно при женщине, сразу нарвется на кулаки. Вообще это прекрасная страна — народ удивительно музыкальный, гостеприимный. А какая кухня — сациви, лобио, хачапури…