Николай Дубков отдал службе в армии 29 лет

– Нас сразу бросили в Кабардино-Балкарию, в отдельную учебную бригаду. Восемь месяцев учили пехотинцев, и не только. Занимались там и пулеметчики, и артиллеристов готовили на пушки-сорокапятки, – делится ветеран. – Обещали нам присвоить сержантов и уж потом бросить на фронт. Но не успели, был приказ Сталина: срочно в войска! И нас по железной дороге доставили во Львов, а оттуда на машинах на Висленский плацдарм.

Дубков был поражен скоп­лением войск и искренне выразил свое восхищение. На что бывалый красноармеец отреагировал: «На два часа боя хватит». Это помнит ветеран и сейчас. А схватки с врагом на самом деле предстояли жестокие: наши войска двигались все дальше на запад. Однако доводилось быть не только на передовой, но и во втором эшелоне, и в обороне. И так до 12 января 1945-го.

– Я был ручным пулеметчиком. По территории Польши мы очень долго двигались, казалось, половину страны прошли пешком. А отличился при форсировании Одера. Помнится, вызвали из строя при построении полка и объявили: Дубков представляется к званию Героя Советского Союза. И всё. Больше мне не довелось это даже услышать. 12 января мы пошли в наступление. Внук из Бобруйска в интернете нашел описание моих действий: «…Участвуя в штурмовом батальоне на танках, вел уничтожающий огонь по отступающему в панике противнику. В боях за овладение плацдармом на западном берегу реки Одер тов. Дубков первым показывал пример по ликвидации очагов сопротивления, так в боях за населенный пункт Нейдорф в каменных строениях домов засели автоматчики, которые мешали нашему продвижению вперед. Меткими очередями из своего пулемета уничтожал фольксштурмовцев, а когда вышел из строя командир отделения, тов. Дубков принял командование на себя и повел бойцов в атаку. Населенный пункт был взят».

На пути к Берлину

Дубков был тяжело ранен и контужен при форсировании Нейсе. Потерял много крови. Считает чудом, что выжил. И об этом ветеран рассказывает в деталях, словно было
вчера.

– Команда была такая: перейдете Нейсе (речушка небольшая), займете оборону, а утром будет залп «катюши» по немцам, и вы идете в атаку. Так всё и пошло. Стрельба кругом. В метрах 300 от нас кирпичные здания, там передний край обороны фрицев, и наши минометчики уже бьют по ним, – делится Николай Федотович. – Черепица летит, осколки мин. Стреляю и я по противнику. Вдруг что-то сверкнуло за спиной. Оглянулся. Вижу: небольшая воронка за мной образовалась, знать, след от гранаты. Мне бы сменить позицию, но продолжаю стрелять с того же места. На спине вещмешок: перед наступлением выдали патронов три коробки, а еще буханка хлеба, бумага для писем. И тут вторая граната в мой вещмешок. Я почувствовал, словно бревном стукнуло по спине. Встал. Отдал пулемет напарнику Андрейченко и пошел к речке. Командир роты там. А у меня вещмешок разорван, тело­грейка, но никаких ран. Взрыв произошел внутри вещмешка. По сути дела, меня спасли патроны: осколки гранаты в них увязли. Командир роты направил к санинструктору. Тот разрезал мне гимнастерку, а ни одной царапины. Не знаю для чего, но он наложил мне шину на руку и сказал: «Беги вон в ту воронку. А потом далее, метров через 30, мелиоративный канал. По нему попадешь прямо в санчасть». Бегу, и только стал падать в воронку, как пуля в плечо. Упал и, видно, сломанным ребром повредил левую часть легких. (Спустя годы я понял, как оно было.) Хлынула ручьем кровь изо рта. Сколько пролежал, не знаю, но, очнувшись, двинул вперед по каналу. Палатки стоят – санитарная полковая часть. Уснул я. Потом мне рассказывали, что был в тяжелейшем состоянии. Затем отправили в дивизионный медсанбат, оттуда – в армейский госпиталь. Доктор извлек пулю: «Держи, солдат, на память». Но я не стал ее хранить. Выдали справку, что влили мне кровь девушки-грузинки. Берег я ту бумажку, да не сберег.

После войны довелось Дубкову еще шесть лет срочной служить. Решился написать в свою часть: так, мол, и так, обещали же к Герою представить. В 1947-м его вызвали в штаб полка и вручили орден Богдана Хмельницкого. Получил и орден Отечественной войны I степени.

Отца реабилитировали

А что же со званием Героя? Николай Федотович рассказал, что в 1937-м его отца, заведующего фермой и ветфельдшера в одном лице, репрессировали. И председателя колхоза Матвеева, присланного из Лениграда 25-тысячника, поднявшего колхоз в заброшенном селе, не миновала чаша сия. 

– Я был свидетелем пред­военного расцвета своего села: у нас провели электричество, радио в каждый дом, появился автомобиль, два комбайна, причем один американский. Люди из других мест стали проситься в наш колхоз. Зачастили корреспонденты, родителей моих тоже фотографировали как передовиков. Мать дояркой была, – рассказывает Николай Федотович. – Но было немало противников Советской власти. Они и написали в столицу, дескать, председатель устроил райскую жизнь для… потомков казаков-мятежников. В общем, вскоре колхоз уничтожили: забирали цвет села, увозили ночью. Отца моего в первый раз отпустили, а во второй не вернулся. Родного дядю Пивоварова также свезли. Отца реабилитировали посмертно за недоказанностью вины.

Судьба была служить в Германии

Войну он завершил под Берлином. Как и многие из ребят его поколения, служил сверх­срочную. Сначала в пехоте, потом – старшиной батареи, затем командиром хозвзвода полка на Гродненщине. 

Командовал полковыми кухнями. Всегда выезжал с ними на штабные учения. Потом обрел и опыт завскладом военных карт, был под началом топографа армии.

В числе первых Дубков написал заявление в группу советских войск в Германии, возглавил квартирную службу одного из полков. Туда же прибыла вскоре и супруга Мария с детьми. Ей, заместителю директора магазина «Детский мир», быстро нашли дело: стала заведующей военторгом. Все снабжение – и промтоварами, и продуктами – немецкое. Были, конечно, и те, кто завидовал семье Дубковых. Но хозяин всегда отвечал таким: «Я чужих денег не считаю».

Прибыв в Гродно, Ни­колай Федотович заочно окончил кооперативный техникум, десятилетие отработал товароведом. Самым сложным отрезком трудовой биографии называет работу на железной дороге, когда как мастер участка руководил бригадой грузчиков и тремя бригадами крановщиков. В 80-х годах прошлого века, когда Дубковы перебрались в Гомель, глава семьи еще трудился в охране медицинских складов. Человек военный, он привык к дисциплине и порядку во всем.

– 18 лет как не стало супруги, так что я нахожусь под присмотром дочери, – делится бывший воин. – Сражаюсь с давлением. Общаюсь с внуками. У меня три парня и внучка, еще две правнучки. Два года как шефство надо мной осуществляет Гомельский мясокомбинат. Всегда поздравляют с праздниками. Спасибо всем за заботу!