А «Марынку» помнят все, кто в 1950-е годы разглядывал афишные тумбы или слушал радио.
Представляю, с каким любопытством шли дети в Большой театр утром 31 декабря 1955 года. Скрипел снежок, в домах пахло хвоей, а где-то и мандаринами, и в самый Новый год Большой театр подарил им первую детскую оперу, написанную белорусским композитором.
– Хорошо помню наш культпоход всем классом на эту оперу, – рассказывает режиссёр Игорь Волчек. – Женя Пукст [сын композитора] учился в нашем классе. Мы дружили, и я частенько бывал в их доме на Круглой площади в квартире над хлебным магазином. Иногда слышал, как работал его отец над этой оперой.
Предназначалась «Марынка» отнюдь не для малышни, а для публики постарше, для которой сейчас почти не пишут. Девочка, спасающая от фашистов советский флаг, — этот сюжет 12-летние подростки с лёгкостью примеряли на себя. Память о войне была еще свежа, бюсты пионеров-героев украшали школьные спортивные площадки.
– «Марынка» была – чудная, чудный спектакль! – вспоминала за год до смерти первая исполнительница роли Маринки, народная артистка СССР Тамара Нижникова. — Маша Голофаева, прообраз Маринки, приезжала из Добруша Мы с ней встречались.
Театр с энтузиазмом готовил эту премьеру. Дирижировал Иосиф Абрамис, постановкой занималась мощная команда – режиссёр Олег Моралёв, художник Михаил Блищ, хормейстер Н. Приселков, балетмейстер Константин Муллер. В зале волновалась автор либретто поэтесса Эди Огнецвет.
Увы, пять лет спустя композитора не стало.
Представляю, с каким любопытством шли дети в Большой театр утром 31 декабря 1955 года. Скрипел снежок, в домах пахло хвоей, а где-то и мандаринами, и в самый Новый год Большой театр подарил им первую детскую оперу, написанную белорусским композитором.
– Хорошо помню наш культпоход всем классом на эту оперу, – рассказывает режиссёр Игорь Волчек. – Женя Пукст [сын композитора] учился в нашем классе. Мы дружили, и я частенько бывал в их доме на Круглой площади в квартире над хлебным магазином. Иногда слышал, как работал его отец над этой оперой.
Предназначалась «Марынка» отнюдь не для малышни, а для публики постарше, для которой сейчас почти не пишут. Девочка, спасающая от фашистов советский флаг, — этот сюжет 12-летние подростки с лёгкостью примеряли на себя. Память о войне была еще свежа, бюсты пионеров-героев украшали школьные спортивные площадки.
– «Марынка» была – чудная, чудный спектакль! – вспоминала за год до смерти первая исполнительница роли Маринки, народная артистка СССР Тамара Нижникова. — Маша Голофаева, прообраз Маринки, приезжала из Добруша Мы с ней встречались.
Театр с энтузиазмом готовил эту премьеру. Дирижировал Иосиф Абрамис, постановкой занималась мощная команда – режиссёр Олег Моралёв, художник Михаил Блищ, хормейстер Н. Приселков, балетмейстер Константин Муллер. В зале волновалась автор либретто поэтесса Эди Огнецвет.
Увы, пять лет спустя композитора не стало.
И так случилось, – когда я начала искать в архивах материалы по белорусским композиторам-классикам, первым оказался Григорий Константинович Пукст.
Шла неделя за неделей, я перерыла горы рукописных книг, нашла записи о рождении его брата Евгения и сестры Нины, и, наконец, в метрической книге Могилевской духовной консистории в Гомельскую Троицкую церковь за 1900-1902 годы отыскалась следующая запись:
«Григорий
Рожден 14 ноября 1900 года, крещен 18 ноября 1900 года
Витебской губернии, Режицкого уезда, деревни Шкербинки запасной рядовой из кр. Константин Сигизмундов Пукст и законная жена его Марфа Яковлева, он римско-католического, а она православного исповедания.
Воспреемники: Черниговской губернии города Глухова мещанин Фома Севастианов Шелухин и Наталия Яковлева, жена гомельского крестьянина Ивана Сергеева Картавенко.
Священник Александр Грицкевич с диаконом Иоанном Васильевым».
Вот это открытие!
Шла неделя за неделей, я перерыла горы рукописных книг, нашла записи о рождении его брата Евгения и сестры Нины, и, наконец, в метрической книге Могилевской духовной консистории в Гомельскую Троицкую церковь за 1900-1902 годы отыскалась следующая запись:
«Григорий
Рожден 14 ноября 1900 года, крещен 18 ноября 1900 года
Витебской губернии, Режицкого уезда, деревни Шкербинки запасной рядовой из кр. Константин Сигизмундов Пукст и законная жена его Марфа Яковлева, он римско-католического, а она православного исповедания.
Воспреемники: Черниговской губернии города Глухова мещанин Фома Севастианов Шелухин и Наталия Яковлева, жена гомельского крестьянина Ивана Сергеева Картавенко.
Священник Александр Грицкевич с диаконом Иоанном Васильевым».
Вот это открытие!
Оказалось, что отец композитора Константин Сигизмундович Пукст – латышский крестьянин. Шкербинки, или Щербиники (так значится этот населённый пункт на трехвёрстке Шуберта), а ныне Скербиниеки – небольшой посёлок на север от Режицы (ныне Резекне). В двух километрах от него – полустанок Бурзово (Бурзава), где от Северо-Западной железной дороги отходила ветка на станцию Сита на линии Рига – Санкт-Петербург.
Неудивительно, что молодой человек связал свою жизнь с железной дорогой.
«Пукст служил на Полесских железных дорогах при Пинских Мастерских ревизионным с 1 июля 1892 года и до этого времени 4 года слесарем в тех же мастерских, 1 мая 1897 года перемещен ревизионным слесарем в депо Гомель, 1 июля 1908 года перемещен осмотрщиком вагонов с окладом жалованья 35 рублей в месяц и квартира натурою. 5 марта 1912 года при маневрах на станции Гомель убит вагоном. Оставил после себя небольшой план земли и семейство, упомянутое в прошении», – читаем мы в Представлении № 1188 на увольнение от 12 марта 1912 года, которое мне помог отыскать главный архивист Национального исторического архива Республики Беларусь Владимир Денисов. В тексте записано: «Уволен за смертью».
К этому документу прилагается и прошение от вдовы, крестьянки Черниговской губернии Марфы Яковлевны Пукст (в девичестве Хоруженко), с которой Константин Сигизмундович обвенчался еще в Пинске. Здесь же родились его старшие дети. Младшие, в том числе и Григорий, появились на свет уже в Гомеле.
«Муж мой Константин Сигизмундович Пукст, прослужа на Полесских жел. дорогах при Пинских Мастерских и депо Гомель 24 года, 5 марта сего 1912 года, при маневрах на ст. Гомель убит вагоном, и я с малолетними детьми: Александром 15 л., Евгением 14 л., Григорием 12 л., Константином 10 л., Ниной 8 л., Варварой 6 л. и Еленой 2 л. осталась без всяких средств к жизни», – пишет Марфа Яковлевна и просит вместо ежемесячной пенсии выплатить ей единовременное пособие. Возможно, она собиралась вместе с детьми уехать на родину, но так и осталась в Гомеле.
Неудивительно, что молодой человек связал свою жизнь с железной дорогой.
«Пукст служил на Полесских железных дорогах при Пинских Мастерских ревизионным с 1 июля 1892 года и до этого времени 4 года слесарем в тех же мастерских, 1 мая 1897 года перемещен ревизионным слесарем в депо Гомель, 1 июля 1908 года перемещен осмотрщиком вагонов с окладом жалованья 35 рублей в месяц и квартира натурою. 5 марта 1912 года при маневрах на станции Гомель убит вагоном. Оставил после себя небольшой план земли и семейство, упомянутое в прошении», – читаем мы в Представлении № 1188 на увольнение от 12 марта 1912 года, которое мне помог отыскать главный архивист Национального исторического архива Республики Беларусь Владимир Денисов. В тексте записано: «Уволен за смертью».
К этому документу прилагается и прошение от вдовы, крестьянки Черниговской губернии Марфы Яковлевны Пукст (в девичестве Хоруженко), с которой Константин Сигизмундович обвенчался еще в Пинске. Здесь же родились его старшие дети. Младшие, в том числе и Григорий, появились на свет уже в Гомеле.
«Муж мой Константин Сигизмундович Пукст, прослужа на Полесских жел. дорогах при Пинских Мастерских и депо Гомель 24 года, 5 марта сего 1912 года, при маневрах на ст. Гомель убит вагоном, и я с малолетними детьми: Александром 15 л., Евгением 14 л., Григорием 12 л., Константином 10 л., Ниной 8 л., Варварой 6 л. и Еленой 2 л. осталась без всяких средств к жизни», – пишет Марфа Яковлевна и просит вместо ежемесячной пенсии выплатить ей единовременное пособие. Возможно, она собиралась вместе с детьми уехать на родину, но так и осталась в Гомеле.
Здесь самородком раскрылся талант ее сына. По окончании технического училища Григорий Пукст работал слесарем в паровозном депо, затем помощником машиниста и машинистом. Без посторонней помощи освоил музыкальную грамоту. В 1921 году его назначают инструктором политпросвета Дорпрофсожа Западной железной дороги. Одновременно он преподает пение в школах и самостоятельно готовится к поступлению в Московскую консерваторию. В 1928 году он её оканчивает, и его распределяют преподавателем музыкально-теоретических дисциплин в Омский музыкальный техникум.
Лишь в 1932 году он возвращается в Гомель, а после войны поселяется в Минске. Преподает в консерватории и музыкальном училище, работает хормейстером и художественным руководителем музыкального вещания Белорусского радио. Много пишет, к нему приходит признание, в 1955 году ему присваивают звание заслуженного деятеля искусств Белорусской ССР.
Его жизнь и композиторская карьера оборвались на самом взлете, а творчество на сегодняшний день почти забыто. Пожалуй, только детвора сейчас играет его Польку из оперы «Марынка» в цимбальном переложении Татьяны Сергиенко, а надо бы исполнить и симфонии, и «Машэку». Чтобы помнили...
Лишь в 1932 году он возвращается в Гомель, а после войны поселяется в Минске. Преподает в консерватории и музыкальном училище, работает хормейстером и художественным руководителем музыкального вещания Белорусского радио. Много пишет, к нему приходит признание, в 1955 году ему присваивают звание заслуженного деятеля искусств Белорусской ССР.
Его жизнь и композиторская карьера оборвались на самом взлете, а творчество на сегодняшний день почти забыто. Пожалуй, только детвора сейчас играет его Польку из оперы «Марынка» в цимбальном переложении Татьяны Сергиенко, а надо бы исполнить и симфонии, и «Машэку». Чтобы помнили...
