Читаю материалы о возбуждении Генеральной прокуратурой Республики Беларусь уголовных дел по факту геноцида белорусского народа в годы Великой Отечественной войны. Решила поделиться своими размышлениями и переживаниями.
Родилась я в 1962 году в деревне Алексичи Хойникского района. Здесь прошли детство и юность. Отец Семен Процко, 1907 года рождения, с первых дней войны находился на фронте. Всю Великую Отечественную прошел в артиллерийском полку радистом. Награжден орденом Славы III степени и медалью «За отвагу». Когда он уходил на фронт, дома оставались жена и трое маленьких детей: Марии было три года, Лизе – два, Леночке не было и годика. Во время оккупации фашисты расстреляли жену и грудного ребенка. Двое малолетних детей остались на попечении родной сестры отца Ольги. После войны, когда папа вернулся домой из госпиталя инвалидом второй группы по ранению, девочки не узнали его – совсем маленькими их оставила без родителей война. Всю дальнейшую жизнь Семен Лаврентьевич жил и работал в родной деревне Алексичи. Все свои силы он положил на ее возрождение. Помогал словом и делом односельчанам в решении бытовых вопросов, в строительстве, в составлении прошений и писем.
Мама Елена Бровко, родилась в 1924 году и прожила всю жизнь в Алексичах. Рано осталась без матери. Начала трудовую деятельность во время оккупации. После войны работала в колхозе «Ленінскі шлях» дояркой. Отмечена многочисленными грамотами и ценными подарками, медалью «Ветеран труда». Нацистские захватчики расстреляли ее отца Степана Григорьевича Бровко, а затем сожгли дом, сарай вместе с лошадью, овцами и свиньями, которых он пошел спасать от гибели, увидев приближающихся немцев. Останки обугленного тела, лежавшие рядом с сожженным сараем, дети опознали по лоскутку от рубашки. Из всей семьи остались в живых только трое детей: Елена 18 лет, Иван 15 лет, Мария 11 лет. Без крова, еды и одежды дети выживали как могли: спали в землянке в лесу, питались желудями, корой деревьев, гнилой мерзлой картошкой, которую добывал ночью 15-летний брат. Все трое выжили, хотя и переболели тифом. Но никого не бросили, не предали.
Из многочисленной родни моей мамы почти никого не осталось. Молодые мужчины погибли на фронтах Великой Отечественной войны, другие пропали без вести. Представителей старшего поколения заживо сожгли фашисты. Лишь некоторым из деревни удалось спастись, скрываясь в лесу и на болоте. Мама рассказывала, что семьи ее родных, соседей, да и просто односельчан были уничтожены полностью. Такая же участь постигла и моих родственников по линии папы. Это примеры из жизни только одной семьи.
В школьные годы мы с одноклассниками часто ходили на кладбище деревни наводить порядок на братском захоронении, где были упокоены родные и односельчане. Недалеко от захоронения после войны установили обелиск. Хорошо помню, что на нем была надпись: «Здесь похоронено 796 мирных жителей деревни Алексичи, сожженных гитлеровцами вместе с деревней в августе 1942 года».
Эта страшная цифра для нашей семьи была не просто числом. Родители с огромной скорбью рассказывали историю родной деревни, выжженных судеб погибших родных, близких и знакомых. И в канун 9 мая мы всегда несли цветы не просто к памятнику, а 796 не чужим людям.
Данные о количестве сожженных односельчан по крупицам собирали сразу после Великой Отечественной войны очевидцы тех страшных событий. Они отчетливо помнили погибших родных, друзей, родственников, соседей, которых постигла та же участь, что и жителей деревни Хатынь. Родители рассказывали нам с сестрой Татьяной: перед началом войны деревня Алексичи была большой и многолюдной. На улице – деревянный тротуар. Два магазина, заготовительный ларек, школа, сельсовет, клуб, почта. Действующая церковь Николая Чудотворца. Работал кирпичный завод.
Каково же было мое удивление, когда приехав в очередной раз на кладбище, увидела другую надпись на старом обелиске: «Здесь похоронено 366 мирных жителей д. Алексичи, сожженных гитлеровцами вместе с деревней в августе 1942 года». На братском захоронении установлен небольшой гранитный памятник с похожей надписью: «Здесь похоронены 366 мирных жителей, павших от рук немецко-фашистских захватчиков в 1942 году».
Как могло произойти уменьшение количества жертв фашизма уже в наше время? Откуда появилась цифра 366 вместо 796 мирных жителей?
Нас с сестрой воспитывали так, что мы всегда должны отдавать дань памяти жертвам фашизма, возлагать цветы к обелиску. Мы обязаны рассказать своим детям и внукам о том, как выживали их деды и прадеды в годы войны, как восстанавливали потом разрушенное хозяйство. Что же я должна им рассказать теперь? 430 неучтенных мирных жителей – это не просто сухая цифра, а чья-то безвременно оборванная жизнь, это не созданные семьи и не рожденные дети… Как могла произойти такая непростительная ошибка – по отношению к нашим погибшим прадедам и к нашим будущим правнукам?
Суть памяти и священной для нашего народа даты 9 мая – это дань уважения и почтения от нас, живых, тем людям, чьи жизни были искалечены и трагически оборваны.
