Синдром упавшего корыта
В лексиконе докучаевца Всеволода появилось новое слово — “гад”. Впрочем, пресмыкающееся, а тем более плохой гражданин, здесь ни при чем. Просто молодой человек полутора лет от роду еще не выговаривает букву “р”. По крайней мере, так утверждает его мать, школьная учительница Евгения Ивановна:
— Словарный запас сына, — объясняет она, — пополнился после того, как в двух кварталах от нашего дома заработала установка залпового огня “Град”. А вот залез Всеволод под стол по собственной инициативе. Да и теперь, стоит проехать под окнами тяжелому грузовику, как он опрометью мчится в свое убежище.
Так же реагирует на громкие звуки и трехлетняя Елена из села Стыла Старобешевского района. Вот что рассказал дедушка юной леди Николай Петрович.
— Внучка играла во дворе с куклами. Вдруг откуда ни возьмись сильный порыв ветра. Висевшее на вбитом в стену сарая гвозде оцинкованное корыто летит вниз, грохот, плач: “Дедушка, — закричала внучка, — открывай быстрее погреб! Нас опять бомбят!”. Честно признаться, вначале чуть не рассмеялся, уж больно потешно выглядела малышка в тот момент. Но тут же стало не по себе. Чуть слезы не навернулись. Это же до какой степени надо было довести малышку, что любой шум вызывал панику... И, боюсь, понадобятся годы, чтобы ее нервная система пришла в относительную норму. Но и это лишь при условии прекращения обстрелов. А такой гарантии сегодня никто не дает.
Вот они — новоявленные дети войны
Еще большие испытания выпали на долю шестилетней Елизаветы из того же села. Девочка вместе с бабушкой и дедушкой перебрались в Стылу из Донецка, который практически круглосуточно пребывает под артиллерийским обстрелом. Однако попала, как говорится, из огня да в полымя. Вот уже вторую неделю село находится на линии противостояния двух враждующих сторон, украинских силовиков и ополченцев. Чей конкретно снаряд разорвался рядом с временным пристанищем дончан, определить не представляется возможным. Но свое черное дело он совершил. Бабушка погибла на месте, а Елизавета получила многочисленные осколочные ранения.
К сожалению, врачи не всегда успевают прийти на помощь. Так, по данным ООН, в Донбассе уже погибло более трех тысяч человек, из них каждый десятый — ребенок. Например, на родине дважды Героя Социалистического Труда, первой трактористки планеты Прасковьи Ангелиной уже пострадали четверо представителей подрастающего поколения. Причем окончательная точка в скорбном списке еще не поставлена. Судя по наблюдениям последних дней, к линии боевого соприкосновения усиленно подтягиваются бронетехника, системы залпового огня. То есть с минуты на минуту следует ожидать, что в Стыле будет объявлена тревога, и трехлетней Елене вновь надо будет спешить в погреб, где она уже провела около пятнадцати часов.
Гонцу — граната за труды
Околица волновахского села Николаевка. Блокпост. Перед лабиринтом из предназначенных для кладбищенской ограды бетонных кубов вояки остановили подростка на скутере.
— Дело к тебе,— сказал старший с седой щетиной подбородка, которая соломенно шуршала о засаленный воротник камуфляжной куртки, — на пятьдесят гривен. Дуй в магазин, одно колесо — здесь, другое — там, купи бутылку водки и батон.
— Так не продадут же, — робко возразил паренек. — Мне еще только двенадцать. Тем более в магазине сегодня наша соседка торгует.
— Скажи тете, что тебя послали сердитые дядьки. А если ослушается, пригрози: “Мол, придут сами и натянут рейтузы на голову”. Усек?
Гонец послушно кивнул, и скутер, выписав заключительный зигзаг меж кубами, скрылся за ближайшими домами. Спустя четверть часа вновь послышалось воркование слабенького мотора. Парнишка добыл из-за пазухи бутылку водки и витой, словно погон вермахтовского генерала, продолговатый хлеб.
— Держите гривню двадцать копеек сдачи.
— Ладно, — резюмировал старший, — отблагодарить бы тебя, да не знаю — чем. Мужики, — обернулся к остальному воинству, — пошарьте по карманам. Тоже ничего путного?.. Ну, малец, в таком случае держи вот эту цацку, — достал из чехла на поясе гранату в рубчатой рубашке, сунул гонцу за пазуху. А тот и рад. Оседлал железную лошадку. Рот до припорошенных пылью ушей расплылся в улыбке.
— Ты че, опупел? — возмутилось остальное воинство. — А если подорвет себя с дружками?
— Не подорвет, — шоркнул седой щетиной о воротник. — Граната учебная. Кстати, у вас точно такие же. По ошибке вместо боевых выдали... Кто там крайний, достань стаканы, — скрежетнул винтовой крышкой на бутылочном горлышке. — А вообще, пусть привыкает к оружию. Как мне сдается, этой войны не только на нашу, а и на его долю хватит... Ну, подняли. Как говорят в нашем селе: “Шоб диты грому не боялысь”.
Мины в детских руках
Нет никакой гарантии, что жертв среди детей удастся избежать даже в случае полного заключения мира. Проехав фронтовыми дорогами Амвросиевского, Шахтерского, Старобешевского и других районов сотни километров, могу утверждать, что они буквально запружены разбитой боевой техникой, а рассыпанные на полях сражений автоматные патроны можно сгребать совковой лопатой. Не редкость сожженные бронемашины и боеприпасы на сельских и городских улицах. Так, в Новоекатериновке мне удалось наблюдать подростка, который старательно обследовал брошенную боевую машину пехоты. Он охотно рассказал журналисту о перипетиях боя и вызвался показать упавшую возле клуба артиллерийскую мину.
— Хотелось бы знать, — добавил паренек, — почему она не разорвалась?
Как можно доходчивее пытаюсь отговорить его от рискованной затеи докопаться до истины, в качестве примера упоминаю о братской могиле за околицей села Подгорное, в которой похоронены подростки, пытавшиеся разобраться во внутренностях фугаса времен Великой Отечественной. Однако, похоже, увещевания не возымели желаемого результата.
Любопытство чистой воды привело на блокпост и стайку старобешевской детворы. Воспользовавшись временным затишьем, юные земляки Прасковьи Ангелиной разглядывали примитивные фортификационные сооружения, принимали из рук военных угощение. Но больше всего их прельщали автоматы и соблазнительно блестящие патроны: даже самый младший из “клиентов” блокпоста — Даниил — перестал хныкать, когда ему разрешили сфотографироваться рядом с пулеметом.
Все так. Оружие испокон веков вызывает к себе интерес детворы: в свое время однажды притащил в класс ржавую артиллерийскую мину. Но если саблей эпохи наполеоновских походов можно было лишь порезать палец, то фугас самого скромного калибра способен одним махом оборвать десяток юных жизней. Особенно, когда он оставлен без присмотра у сельского клуба или отброшен за обочину после взрыва танкового боекомплекта.
В ходе подготовки материала о новоявленных детях войны мне удалось пообщаться с пожилым пиротехником из числа ополченцев (позывной — Вепрь), который честно признался, что при существующих темпах очистка территории шахтерского региона от оружия растянется на полтора-два года. А это значит, что страдающая любознательностью ребятня не менее пятисот сорока дней будет играть в зоне риска.
И последнее. Мины, снаряды и прочие взрывоопасные предметы рано или поздно будут полностью обезврежены. Ну, возможно, часть из них останется в отдаленных степных урочищах и полезащитных полосах. А вот процесс реабилитации травмированной детской психики, по утверждению врачей, растянется на десятилетия. И вина за это целиком ляжет на совесть тех, кто не сумел или не пожелал ликвидировать очаг братоубийственной войны в самом ее зародыше.
