Политика — дурная привычка
— Вы были последним министром культуры Латвийской ССР и многое сделали для развития общего культурного пространства на территории Советского Союза. Да и после обретения Латвией независимости отстаивали эту точку зрения, за что, помню, нахватали много шишек... Как же удалось благополучно пережить это нелегкое время?— Я же говорил, что мне везет на хороших людей... Через каких-то два-три месяца моей безработицы за роялем позвонил только что избранный президент Латвии Гунтис Улманис. Он как раз формировал команду и предложил мне должность советника по культуре. Я, естественно, сразу же согласился — ведь от первой ноты до гонорара дорога по нынешним временам длинная, а кушать, как говорится, хочется всегда. Работа не пыльная для бывшего министра культуры — давать советы президенту относительно дальнейшего развития этой сферы, какую постановку ему посетить, с кем из деятелей культуры встретиться. Кроме того, устраивал мини-концерты для посещающих Латвию высоких особ, сопровождал президента во время официальных визитов, сам садился за рояль. С удовольствием играл, например, для королевы Дании, королевской четы Швеции, президентов Вацлава Гавела, Альгирдаса Бразаускаса, Леннарта Мери. Постепенно пошли и музыкальные заказы, приглашения выступить с ансамблем «Кукушечка», сольной программой, с другими концертами, в том числе и в Национальной опере. Правда, мои политические оппоненты, помнится, обозвали меня «придворным музыкантом», но я без всякой обиды отшучиваюсь: Моцарт тоже ведь был придворным музыкантом. Хотя у нас и двора-то нет. — На протяжении целого ряда лет Вы были депутатом сейма и даже баллотировались в президенты. Что сейчас думаете о своей политической деятельности? — Сразу скажу, жалею, что не последовал завету отца — не ввязываться в политику. Считаю, что к политике тоже должен быть талант, в этой сфере также должны быть звезды, туда тоже нельзя идти без призвания. А подходящих людей мало. Чтобы стать популярным общественным деятелем и занять высокую должность, надо быть и аналитиком, и дипломатом, и актером, да еще через плотный строй алчущих власти конкурентов протиснуться. Ведь люди в большинстве своем считают, что депутатом, министром и даже президентом может стать каждый... Таких «каждых» у нас полно и в сейме, и в правительстве. Артисту и музыканту в парламенте, да и вообще в политике, делать нечего. Сам я там оказался на эмоциональной волне, под влиянием моего друга поэта Яниса Петерса. Но судите сами, на что я мог повлиять в том же сейме? Всегда голосовал по совести, но чаще всего оказывался в меньшинстве. Льщу себе лишь утешением, что, будучи у власти, не раз сумел посодействовать в выделении денег на нужды театра или музея. В целом же, политика для человека творческого — пустая трата времени. Но затягивает, как дурная привычка. Когда тот же Кобзон, например, говорит, что не станет больше баллотироваться, не верю. Но я-то в конце концов избавился и от этой дурной привычки. Артист должен срывать аплодисменты только на сцене... А насчет вопроса о моем участии в жюри будущим летом отвечу: вряд ли. Если, конечно, формат «Новой волны» не изменится. — Если бы Вас пригласили в жюри «Славянского базара», приехали бы в Витебск? — В жюри — нет, а вот с концертом вполне. Тем более что Витебск-то рядом!