Шутка ли, родилась в один с газетой год, только 5 мая, аккурат в День печати. И сегодня, в преддверии 100-летия, Лукерья Кузьминична сверяет свою жизнь с любимой газетой.
Три месяца тому назад бабуля по настоянию внука, предпринимателя Валерия, переехала из Еремино Гомельского района в Жлобин. И скажем прямо: попала в тепло и уют большого, построенного с любовью дома на улице Московской. Узнав, что к ней накануне юбилея прибыла делегация от «Гомельскай праўды», назвала имена-отчества всех знакомых журналистов, ведь когда «ходухой» получше была, частенько бывала в редакции. Приходила поговорить, поделиться переживаниями за страну, за выборы, в которых давно определилась. Для отстаивания своих взглядов неоднократно и в Минск ездила. В ее жизни мир и труд всегда были и остаются главными, без которых и в теперешнем веке никак.
Есть Лукерье Кузьминичне и сегодня много чего рассказать о пережитом, и памятью еще недюжинной обладает. Но вот читать любимую «Гомельскую праўду» ей уже все сложнее, особенно если нет лупы под рукой. Тогда, прищурясь, озвучивает заголовки, просит внука и правнука подсобить.
— Так вы из моей любимой газеты? А редактор Сергей Михайлович Беспалый? Так скажите, передайте всем: ваша газета для меня как Библия. С новостей в ней моя жизнь строилась, еще до войны, когда она была «Палескай праўдай»! — рассказала бабуля. И с интересом рассматривала подарки с логотипами 100-летнего юбилея газеты. Очень тепло вспоминала первого учителя Федора Васильевича Лебедева, который не только читать и писать научил, но и патриотами воспитал ее ровесников.
Когда председатель Жлобинской районной ветеранской организации Петр Шутов прикрепил к праздничному платью Кузьминичны ленточку с яблоневым цветком, прослезилась:
— А ведь я столько для Победы сделала! Мечтала в авиацию попасть, готовилась. В предвоенное время у нас в Костюковке, за заводом, был стадион. На нем парашютная вышка. Забралась я на нее, глянула вниз, а земля так далеко, страшно. Но меня подтолкнули, и я какая-то уж очень белолицая приземлилась. Потом в гомельском аэроклубе пыталась прыгать. Да врачебная комиссия крутанула в кресле-центрифуге, и я из него выпорхнула птицей, врачи еле успели подхватить под руки. Вестибулярный аппарат негодный, не выносил перегрузок. С той поры и решила: буду на земле готовиться к обороне Родины. Работала в авиамастерских.
Она многое пережила в первые дни Великой Отечественной в литовском Шяуляе и когда эвакуировалась вглубь России.
— Подали на станции состав, вагоны двуосные, — вспоминает Лукерья Кузьминична. — Только стали располагаться, летчик приводит малышку, трехлетнюю Аллочку. Попросил меня как старшую по вагону сопроводить в Смоленск: мать ее туда отправилась с грудным дитем диплом защищать. Адрес дал и настрого приказал девчушке: «Это мамка твоя, поняла? Слушайся, никуда не отлучайся». А на меня были возложены задачи и водой вагон обеспечить, и продовольствие получать на станциях у военных комендантов. Только отойду, Аллочка в крик: «Мамка!» Слезы, как горох, сыплются. А по ночам она ко мне прижималась и постоянно, пока не уснет, проверяла ручками, на месте я или нет.
Довезла тогда Лукерья чужое дитя. Нашла в Смоленске дом на холме, передала девчонку. Сантиментов от матери слушать было некогда. Отправилась обратно в Гомель. В госпитале над Сожем спасала раненых в первые дни войны. Шустрая была, проворная.
— Отпросилась сходить домой я, переодеться. А у нас уже никого, родные, как потом узнала, в Зеленые Островы ушли — немец был на подходе, — делится бабуля пережитым. — Пошла в госпиталь, а на мосту уже взвод солдат с горьким сообщением: «Город сдан, госпиталь эвакуирован».
Потом была переправа через Сож с группой военных, которые взяли с собой в водоворот войны как сестричку милосердия. Она называет номер части, с которой шагала: 55665.
— Я с семи лет работала, так что мне труд всегда был в радость, я сама себя обеспечивала, — говорит юбилярша. — 25 лет трудового стажа в послевоенное время в вагонном депо в Гомеле. И всегда по «Гомельскай праўдзе» сверяла новости. Газета ваша мне как подружка. С ней в 2008-м пережила и горе — смерть единственной дочери. Не дай бог матерям хоронить своих кровинушек...
Ее бабушка Вера 113 лет прожила. Так что и Кузьминична сдаваться костлявой не намерена. Характер советский, воспитанный эпохой. Цепко держится за идеалы своего поколения. Родина для нее не абстрактное понятие. Вот и из родного дома в Еремино долго съезжать не соглашалась. Не женщина — кремень. Внук ждал, когда сама сделает окончательный выбор. Теперь Кузьминична очень благодарна ему, говорит, что раньше надо было соглашаться.
И мы искренне порадовались за нее, ведь далеко не всем старикам выпадает доживать свой век среди родных. А у бабушки Лукерьи прекрасный
48-летний внук. Правда, все взрослые в семье работают, правнук Артем школу оканчивает. Временно, пока никого нет дома, согласилась проведывать бабушку знакомая семьи. Теперь родные намерены решить вопрос с закреплением социального работника.
...На прощание она читала нам строки Лермонтова «Выхожу один я на дорогу...» и своего любимого Есенина: «Ты жива еще, моя старушка?» Как и много лет назад, у нее здорово получается юморить, подшучивать над собой.
Поинтересовались у Лукерьи Кузьминичны: что не так в веке нынешнем?
— Сильно все на деньги поставлено. Деньги, деньги, деньги. А нас воспитывали трудом и патриотизмом.
