Прабабушка корреспондента «Гомельскай праўды» вместе с малолетними сыновьями провела в Озаричском лагере смерти пять страшных дней

В ее комнате было уютно и тепло. Высокая кровать с мягкой периной, большой сундук с нарядами, из которых надевалось только лежащее сверху накрахмаленное белье, цветной домотканый коврик на стене. В старости она уже многого не понимала, часто злилась, расстраивалась, постоянно сидела у окна – как будто кого-то ждала.

– А что ж вы хотите? Жизнь тяжелая у Параси была – врагу не пожелаешь. В день освобождения из лагеря смерти, у дороги, похоронила сыночка. Всё ей кажется, что он вернется, – пыталась нам объяснить странное поведение свекрови наша бабушка Лена.

Невестка ухаживала за Параской с большой дочерней любовью. Расчесывала ее тонкие седые волосы, обрезала ногти, мыла хрупкое старческое тело, терпеливо отвечала на бесконечные жалобы и причитания. Наверное, годы, проведенные в доме сына, были для Прасковьи самыми счастливыми.

В оккупации

Родилась она в 1905 году в Озаричах. Дочка крестьян приобщалась к тяжелой трудовой жизни с раннего детства. Вышла замуж за односельчанина, которого в 1939 году забрали на армейскую службу, а оттуда сразу на фронт. Молодая женщина осталась одна с пятью сыновьями. В 1943 году на мужа пришла похоронка.

В то время деревня жила под немецкой оккупацией. Было сложно сохранить свою собственную жизнь, не говоря уже про жизнь малолетних детей. Дважды Параска чудом избежала расстрела. Однажды, когда доила коров в еврейской семье, полицаи по приказу немцев пришли расстреливать евреев прямо в домах. На глазах убили семейную пару, направили дуло винтовки и на нее. В это время в дом зашел знакомый полицай. Удивился вдове-соседке, грубо вытолкнул ее из чужой хаты, пнув сапогом в спину. Вечером полицаи погрузили тела убитых на подводы, чтобы сбросить всех в общую яму на окраине села. Сегодня на этом месте в память о погибших установлен памятник.

Второй случай был связан с неожиданно найденным зерном, которое односельчане решили поделить между собой. Многодетной матери ночью выдали «мешок надежды». Вместе со старшими сыновьями Прасковья закопала его в огороде. А утром в дом пришли немцы. Вернуть зерно нужно было до вечера, иначе семью пообещали расстрелять. Ходили слухи, что расстреляют в любом случае. Но и на этот раз обошлось.

На болоте под дулами автоматов

В начале 1944 года Красная армия продолжала успешное наступление. Придерживаясь тактики выжженной земли, фашисты уничтожали всю инфраструктуру, а гражданское население гнали в прифронтовую зону. Испуганные односельчане передавали друг другу страшные слухи: в тыловой полосе фронта оккупанты загонят людей в болото либо сожгут в домах.

Вместе с родителями и сыновьями Параска стала собираться в дорогу. На загруженной вещами подводе семья успела отъехать от деревни всего несколько километров. Откупиться от озверевших полицаев, чувствовавших скорое возмездие за свои черные дела, у сельчан не получилось. К вечеру их, уставших и голодных, доставили в Дерть – один из трех концлагерей под общим названием Озаричи.

Только вечером следующих суток шустрым мальчишкам удалось схватить несколько кусков хлеба, которые фашисты бросали пленным узникам через колючую проволоку. Спустя много лет бабушка Параска рассказывала своим внукам о том, что именно эта самая гиперактивность, за которую сыновья частенько получали от мамы дубца, спасла всю семью. Быстрые, внимательные, не чувствующие опасности ребята умудрялись быстрее других раздобыть еду и теплую одежду.

Впрочем, бабушка лукавила или действительно не понимала всей силы и широты своего большого сердца. Ее уже взрослые сыновья отмечали, как мама не спала ночами, согревая дыханием их руки, лицо, шею. Как отдавала детям одежду, которую бесконечной «капустой» повезло надеть на себя, отправляясь в дорогу. Как собирала не только своих, но и чужих, оставшихся без родителей деток в группу, чтобы они могли в этом тесном кругу согреться. Как подбадривала уверенными словами о том, что они – сильные парни, которые обязательно справятся с испытаниями и выживут в этом холодном лесу.

И историю про последний сухарь, который многодетная мать бережно хранила в кармане одной из кофт, а потом буквально по одной крошке разделила между сыновьями, мы слышали много раз.

Каждая ночь уносила сотни новых жертв. Выжить в нечеловеческих условиях было крайне трудно. Люди находились круглосуточно под открытым небом. Разжигать костры запрещали: за этим зорко следили фашистские пулеметчики, которые находились в расположенных по периметру вышках. Узники были вынуждены брать воду в болотистой части лагеря, куда, оттаивая, стекали все нечистоты. Средняя продолжительность жизни в концлагере составляла три дня. Параска с сыновьями провела в этом аду пять страшных суток.

В день освобождения на пути в развернутый госпиталь, где лечили изможденных узников, на руках у матери умер самый младший сын. «Полный рот глистов был», – так Параска объясняла причину смерти любимого малыша. Похоронила его на обочине дороги. К сожалению, мы уже много лет не можем найти то место.

Без жалоб и обид

После войны семья без кормильца какое-то время жила впроголодь. Когда удалось восстановить документы, вдове с мальчишками выделили небольшой дом. Параска много работала как в колхозе, так и у себя на подворье: худые руки уже ранней весной чернели от солнца, в кровавые мозоли на ладонях забивалась земля. Сыновья женились, получили образование, нашли работу. Моя прабабушка доживала свой век в семье старшего сына.

На протяжении долгих послевоенных лет к нам в дом часто приходила женщина. Здоровалась со стариками низким поклоном, садилась на скамейку у окна, снимала с головы цветастый платок, кончиком которого часто вытирала слезы. Мы, дети, сначала с удивлением смотрели на чужую женщину, а потом теряли интерес к странному разговору взрослых.

– Ох, Парася, столькі мае хлопцы шкоды нарабілі – сэрца баліць за іх! А я ўсё роўна дзякую Богу за тое, што яны свет бачаць…

– Жыць добра цяпер. І ты жыві, не бойся за іх, Бог дапаможа!

– Паможа, ён і праз цябе тады нам дапамог. Калі б не ты…

Любой разговор женщин заканчивался слезами. Мужчины обычно в этот момент выходили из дома «перакурыць». Уже в сознательном возрасте мы узнали, что эта сельчанка выжила в концлагере благодаря нашей Параске. Ее родители погибли в одну из холодных ночей страшного плена.

До сих пор не понимаю, как худенькая, невысокая, эмоциональная и впечатлительная женщина смогла пережить все тяготы того страшного времени. Без нытья, проклятий и смертельных обид. Как находила в себе силы укреплять других, порой жертвуя так много, что себе оставалась самая малость.

К слову, Параска очень любила свою послевоенную жизнь, называла ее щедрой и «просторной». Под щедростью и загадочным «простором» имела в виду возможность делать покупки в магазине, слушать радио, трудиться у себя в огороде, принимать гостей и заваривать для них ароматный чай из листьев смородины и мяты.

Наша прабабушка показала нам пример невероятного жизнелюбия, стойкости духа и доброты. Мы навсегда сохраним о ней светлую память.