Рожденный ходить летать может

Кто из нас хотя бы раз не мечтал парить в небе как птица? А он может! Вот уже девятнадцать лет мозырянин занимается парапланеризмом. Красивый и пока экзотический для нашей страны вид спорта. Но перспективы есть. В этом году зарегистрирована Белорусская парапланерная федерация. Впервые в чемпионате мира участвовали представители Беларуси: Евгений Вихор и еще один наш земляк — гомельчанин Вячеслав Тумаш. Соревнования проходили на Балканах, в Боснии и Герцоговине. Об этом и многом другом рассказывает мой собеседник, умеющий летать.

— Начну с того, что поехать на чемпионат мира было непросто, ведь это достаточно затратное мероприятие. И наше участие в нем стало возможным благодаря финансовой поддержке Мозырского нефтеперерабатывающего завода, где я работаю, а также личной заинтересованности генерального директора Анатолия Куприянова и главного инженера Сергея Тукача. Официально чемпионат мира проходил под эгидой ФАИ — это международная федерация, которая объединяет все авиационные, воздушные виды спорта. Мы впервые участвовали в соревнованиях такого ранга и мое 33-е место из 79 участников — неплохо для начала. У Вячеслава 54-е место. Кстати, мы открывали парад спортсменов, несли белорусский флаг. Соревновались в классе на точность приземления. Это одна из трех категорий. Есть еще — на дальность полета и воздушная акробатика.

— И кто задавал тон на мировом первенстве? — Очень сильные команды Сербии, Словении, Чехии, Болгарии. В Европе они и сражаются между собой за призовые места. Как конкуренты все сильнее становятся россияне. В Беларуси парапланеристов всего около сотни. В Мозыре четыре человека. Мы знакомы, ведь в одиночку этим видом спорта заниматься невозможно. Но профессионально занимаюсь я один, причем только последний год, хотя моему увлечению уже 19 лет. — Всего год, как вы профессионал, и почти сразу участие в ЧМ? — Понял, что уже приобрел какой-то опыт. Дважды, в 2011 и в 2012 годах, участвовал в Кубке Боржавы на Украине, в Карпатах. Соревнования хотя и неофициальные (они не проводились под эгидой ФАИ), но довольно представительные. И я их выиграл. Вот тогда появились уверенность в себе, азарт. — Прошедшим летом, незадолго до мирового первенства, вы участвовали еще в одних престижных соревнованиях — открытом чемпионате России и завоевали серебряную медаль. — Было такое. В истории Беларуси это первая медаль, завоеванная в соревнованиях такого ранга в парапланеризме, проводившихся под эгидой ФАИ. Причем система зачетов такая, что моего результата хватило на второе командное место, хотя я один и был командой. — Наверное, чтобы получить такой высокий результат, надо иметь талант, да и хороший тренер много значит. — Просто я поставил перед собой цель и стремился ее достичь. Тренера у меня вовсе нет, и это плохо. На тренировках чувствую, что мне просто необходимы взгляд со стороны, подсказка. Получается, варюсь в собственном соку. Большую пользу приносит общение с товарищами по увлечению. — Что означает точность приземления? — Место приземления — круг диаметром 10 метров. Наилучший результат — если получится попасть в самый центр круга. ЧМ показал, что результаты у призеров и новичков отличаются на несколько порядков. У чемпиона, китайца, в восьми попытках сумма отклонений от заданной точки в среднем составила 35 сантиметров, а у занявшего последнее место — 35 метров. У меня — около 5,5 метра. Сказалось отсутствие опыта участия в таких соревнованиях. На российском чемпионате мой результат был вдвое лучше. В следующем году хочу попасть на чемпионат Европы, он состоится в Сербии.

— Обычно международные соревнования проходят в горах. А где вы тренируетесь? — И парапланеристов больше в горных странах: на горных курортах есть соответствующая инфраструктура. Во время соревнований там устраивают настоящие праздники. Для тренировок же необходимо большое открытое пространство, а на Мозырщине в основном пересеченная местность. Так что тренируемся в основном в соседнем Калинковичском районе. Там есть достаточно большие поля. — С чего начиналось ваше увлечение? — Все, что связано с полетами, авиацией, мне всегда очень нравилось. Правда, никогда не было желания стать летчиком. Возможно, потому что зрение было неидеальное, и в авиацию меня никогда не взяли бы. Параплан же оказался самым доступным летательным аппаратом. А до того, еще подростком, в конце 80-х, увлекся парашютным спортом. В Мозыре существовал аэроклуб, но, к сожалению, в середине 90-х он был закрыт. Потом все случилось как по стечению обстоятельств. В 1990 году я впервые увидел чертежи параплана в журнале “Моделист-конструктор”. В 1994-м познакомился с парапланеристом из Гомеля и окончательно заболел полетами. С парашютом к тому времени прыгал уже десятки раз. Первый полет на параплане совершил в Мозырских оврагах, спустившись в один из самых глубоких с Коршаковой горы. — Парашют и параплан сильно отличаются друг от друга? — У них много общего. Параплан в воздух поднимается, как воздушный змей, с помощью лебедки, создающей тягу. Спуск же самоуправляемый, на 90% с помощью строп. Параплан — это усовершенствованный парашют, который вначале использовался для развлечений на горных курортах. Но производители очень скоро поняли, что он будет востребован. В начале 90-х годов появились первые советские конструкции. Парашют спускается в точку, которую задает летчику инструктор или спортсмен. Мы же сами определяем траекторию и путь полета, держа в поле зрения пригодную для приземления площадку — длиной не менее 100 метров. Приходилось порой, “держась за облако”, пролетать километров двадцать в поисках такой площадки. Есть разница и в скорости спуска. У параплана она в несколько раз ниже, так что можно долго любоваться пейзажем с высоты. Решаешь сам, будет ли тебе комфортно в небе и соответствует ли погода твоему уровню мастерства.

— Но ведь погода может неожиданно измениться? — Ничего не бывает в атмосфере вдруг. Необходимо изучить все ее признаки настолько хорошо, чтобы ни одно движение воздушной массы не оказалось непредвиденным. Собственную безопасность пилот обязан обеспечить сам. Каждый полет — это разгадывание задачи. Атмосфера только внешне выглядит спокойной, но там непрестанно двигаются, сталкиваются между собой потоки воздуха. И чтобы полет удался, надо чувствовать это движение. Полет не обязательно проходит по прямой, а вверх, вниз, в стороны. Спуститься обычно просто, а вот чтобы подняться вверх, надо найти восходящий поток и суметь удержаться в нем. Когда изучишь все эти тонкости, на уровне рефлекса чувствуешь, где этот поток: за ближайшим кустом или возле дальнего леса. Этим и отличается опытный пилот от новичка. — Как долго и как далеко можно летать на параплане? — По-разному. Если на точность приземления, то минут пять. Для собственного удовольствия — по несколько часов. От того, насколько ты разгадаешь атмосферу, зависит дальность и продолжительность полета. Мне приходилось летать три часа подряд, преодолев шестьдесят километров. Но есть рекордсмены, у которых счет идет на сотни километров. В этом году украинец установил рекорд Европы, пролетев без посадки 412 километров за восемь с половиной часов. — Если все же параплан улетит “не туда”, легко вернуться в безопасное место? — Такое развитие событий тоже надо предполагать. Но если это и случается, то только из-за излишней самонадеянности пилота. С моими знакомыми такого не случалось: они ответственно относятся к каждому полету.

— Какую высоту полета можно считать безопасной и часто ли вам приходилось в прямом смысле витать в облаках? — Знаю пилотов, которые едут в Африку, чтобы летать выше. Там нормальной считается высота до пяти километров. У нас же обычно до двух километров — восходящие потоки имеют другую структуру и образуются иначе. “Полет в облаках” звучит заманчиво, но небезопасно, в них чувствуешь себя некомфортно. Летишь, как в густом тумане, да еще и ориентироваться сложно. В общем, ничего интересного в облаках нет, и удовольствия мало. А грозовые облака реально опасны. Они возникают в результате быстрого подъема больших воздушных масс. Восходящие потоки там очень сильны и могут поднять вверх километров на десять. А там минус пятьдесят градусов. Мне приходилось много где летать, но больше всего нравится дома. У нас довольно спокойная атмосфера, и от полета получаешь настоящее удовольствие. — Где вы берете снаряжение для полетов? — Покупаем за свои деньги. В Беларуси такой техники не производят. Подвесная система у меня израильская, одно крыло — швейцарское, второе — испанское, запасной парашют итальянский. Все б/у, так дешевле, да и подбирать все надо “под себя”. В этом году специально к чемпионату мира купил второе крыло. Предварительно изучив, на чем летают лучшие парапланеристы. Комплект нового снаряжения стоит около 2000 долларов. Неновое гораздо дешевле. Так что это не только замечательный, но и сравнительно недорогой вид спорта.

— В каком возрасте лучше начинать заниматься парапланеризмом? — Думаю, ограничений нет. Мой товарищ, тоже мозырянин, которому уже за шестьдесят, начал летать года три назад, и все у него получается. Есть среди нас и немало женщин. Так что если хочется, то дерзайте. Рожденный ходить летать может.