И за Гамлета может быть стыдно

Недавно на НТВ состоялся премьерный показ телесериала “Месть”. Это очередная криминальная история, где рука об руку с дружбой идет предательство, а бизнес строится на коррупции. Переключая каналы, попала на одну из серий и тут же подскочила как ужаленная — в кадре мелькнуло знакомое лицо: “Неужели... Не может быть!” Оказалось, что “ужели”: в небольшой, но яркой эпизодической роли снялся актер Гомельского областного драмтеатра Сергей Юревич.

В кино, как в Лувре

Несколько лет назад мы с Сергеем были заняты в совместном проекте на радио. Потом, как часто водится, пути-дорожки разошлись. Однако, увидев его на экране в образе бригадира бандитской группировки, поняла, что пройти мимо этого факта и не примазаться к чужой славе будет с моей стороны поступком крайне опрометчивым. Это потом выяснилось, что славы-то особенной не было: актер Юревич не проснулся знаменитым и шквал поздравлений на него не свалился. Хотя бы потому, что о своем участии в этом российском телесериале он на всех перекрестках не трубил: дескать, чем хвастаться? Роль-то эпизодическая... Впрочем, совсем не замеченной эта работа тоже не осталась. После премьеры соседки говорили его маме: “Видели там твоего!” — Как тебя угораздило попасть в телевизор? — Дело случая. Мой товарищ актер Костя Шулипов ехал на пробы и позвал меня за компанию. Я толком и не понял, на какую роль пробуюсь и особенно не переживал из-за результатов. Но через полтора года мне позвонили и пригласили приехать. Съемки были в Минске... — Это твой первый киношный опыт? — По сути, да. Была как-то одна эпизодическая роль. Но это давно, я тогда еще в ЛГИТМиКе (Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии — прим. автора) учился. — Интересно было сниматься? — Очень. Ощущение, словно тебя взяли и в одну секунду в Лувр, например, перенесли, где ты и потерялся, потому что все вокруг другое. Так и на съемках. Там не так, как в театре. Основа, конечно, одна — играть нужно. Но в первый съемочный день я очень волновался. К счастью, режиссер оказался весьма деликатным. Знаешь, меня вообще поразило отношение к актерам, которое царило на съемочной площадке. Гримеры, костюмеры, помрежи кружили вокруг так, как как будто ты суперзвезда. — То есть не было комплекса неполноценности из-за того, что приехал с периферии? — Абсолютно. Ни малейшего намека ни с чьей стороны, что вот мол, провинциал ты наш, сядь в углу на стульчик и жди, пока тебя позовут. Были нормальные партнерские отношения. В том числе и с исполнителем одной из главных ролей Александром Носиком — мы с ним по сценарию пересекались. С его стороны прозвучала даже какая-то похвала на мой счет. Хотя, признаюсь, к комплиментам коллег я отношусь с определенной долей цинизма. — Сережа, о деньгах как-то некорректно спрашивать, я понимаю. Но, думаю, немой вопрос в моих глазах ты можешь прочесть: гонорар как, достойный? — Для меня — да. Честно сказать, я рассчитывал на меньшее. Но за четыре съемочных дня заработал больше, чем обычно за месяц в театре.

Пока без портфолио

— Твой герой по кличке Чурила, судя по сценарию, отъявленный мерзавец. Но мне он показался даже где-то симпатичным. Возможно, из-за моего отношения к тебе. А может из-за того,что ты его таким сыграл. В одной из сцен он как-то так по-доброму, с юморком предложил устранить двух конкурентов... — Я уже слышал нечто подобное: “Серега, опять ты на своих штучках...” Пусть так. Но это мои штучки, это я. У каждого актера есть свой почерк, правда, не каждый в этом признается. Это можно как угодно называть: штампами, штучками, дрючками... Но от себя не убежишь и это, наверное, правильно. У всякого художника должен быть свой стиль. — Жаль, что твоя бандитская карьера в сериале была так скоротечна и так бесславно закончилась: во время очередной разборки Чурилу застрелили. — Что поделать, сюжет очень динамично развивался... — Не буду оценивать сериал с художественной точки зрения. Он не хуже и не лучше многих других. Но вот сюжет выглядит достаточно иллюстративным— особенно на фоне громких коррупционных скандалов, о которых в последнее время так часто рассказывают российские СМИ. Какие-то разговоры шли об этом в перерывах между съемками? — Я не слышал. Но когда смотрел сериал как зритель, почему-то вдруг вспомнил историю с Ходорковским и обнаружил некое сходство с судьбой другого главного героя, которого играл Михаил Мамаев. Нет, масштабы обоих, разумеется, разные. И осуждать реального персонажа, равно как и оправдывать его, я не вправе. Однако схожая траектория взлета и падения... Как будто что-то щелкнуло в голове. Но уже после съемок. — С удивлением узнала, что у тебя нет портфолио. Разве без этого можно строить карьеру? Мне казалось, что не очень известные актеры обязательно ходят на кастинги и рассылают свои фото по разным адресам. Вместе с резюме. Нет? — Не мой случай. Возможно, я самонадеян. Возможно, гордыня меня обуяла. Ну не могу я просить. Ну приду, скажу: “Здравствуйте!” И что? Глупо верю в то, что если нужен — меня найдут. Можно быть везде и быть нигде. Я согласен с Владимиром Машковым, который в одном из интервью сказал, что удача — одна из главных составляющих актерской профессии. Я верю в удачу. — Ну и жди в таком случае, когда на твою игру придет Скорсезе посмотреть... Или другой какой гениальный режиссер. — У гениальных режиссеров всегда есть в друзьях хорошие актеры. И можно сколько угодно руками разводить, но у Скорсезе — это Ди Каприо. У Тима Бартона — Джонни Депп. Впрочем, это нормально. — Ладно, оставим пока Голливуд в покое, вернемся на родную сцену. Обидно играть при полупустом зале? — Нет. Пусть зрителей мало, но они пришли, чтобы посмотреть на твою игру. Обидно, когда для массовости зал заполняют разношерстной публикой. Парни подруг щиплют, те визжат. Мобильники трезвонят. Напитки, чипсы... Пусть лучше зрителей будет меньше, чем актеров на сцене, но это будут настоящие зрители, для которых хочется играть. — А кого бы хотел сыграть в мечтах своих? — Не знаю... Честно. — Неужто не Гамлета? Да простит меня Шекспир, но, выражаясь языком Чурилы, из тебя понтовый Гамлет мог бы получиться. — Я уже сыграл понтового Хлестакова (смеется). Вот уж какую роль на себя никогда бы не примерил, так эту. Я кто угодно, но только не Хлестаков. Даже если какая-то легкость мысли необыкновенная во мне и присутствует! — Но главных-то ролей все равно хочется? — Да были у меня главные роли... Но ведь не в этом смысл. Хочется сделать работу хорошо. Можно и Гамлета сыграть. Важно, чтобы потом стыдно не было, чтобы совесть не мучила. Правда нужна.

Мир в себе

— Хлестаков ты или нет — главное, чтобы зритель подвоха не заметил. Актеру приходится надевать маску и стараться, чтобы со сцены она выглядела, как настоящее лицо. А в жизни часто приходится прятаться под маской? — Я не хочу носить маску в жизни, отказываюсь от этого, потому что не хочу врать. Хотя врать умею очень хорошо. Есть такой опыт, но мне за него стыдно. Лучше не совершать поступков, из-за которых потом врать приходится. — Кто-то любит солнечный свет, кто-то дождь. А кто-то крепкий кофе по утрам. Что любишь ты? — Быть в гармонии с собой. — Ты способен ненавидеть? — Да. Иногда даже впадаю в бешенство. Правда, ненадолго. Но в момент такого импульса я просто опасен. Нет, физических увечий никому не наношу. Но эмоциональный порыв может быть настолько хлестким, что для того, на кого этот импульс направлен, он может стать болезненнее, чем удар. — Это скорее проявление гнева, чем ненависти. — Ненавижу, когда приходится идти наперекор самому себе и быть при этом... Не знаю... Сучарным, что ли. Ненавижу сделки с совестью. Уже совершал... Сказать, что это было драматично — наверное, излишне громко. Но меня ломало всего, когда приходилось уговаривать собственную совесть. По-идиотски все это выглядело. Хочу, взглянув внутрь себя, видеть свое я. Пусть оно будет обычным, не броским, а как раз, два, три... Но это буду я, это будет мой мир. Не хочу его потерять. Уже терял. Теперь же буду держаться за него и никому не отдам. Это мой мир и пусть все идет к едрене фене! — Свой мир — это здорово. А окружающий? Его замечаешь? — Конечно. Я же хожу по улицам. Наблюдаю за людьми, их отношениями. В маршрутке, например, пара сидит, разговаривает. Мне интересно о чем и как. Интонации интересны. — Это ты актерский багаж пополняешь. А тебе известно, какие в мире новости? Телевизор смотришь? — Телевизор не смотрю, новости нахожу в Интернете. — Значит, ты в курсе, к примеру, как сомалийские пираты шалят... — Не в курсе... — Как?! Ничего не знаешь о сомалийских пиратах? Разыгрываешь, да? — Да не разыгрываю я тебя! Меня немножко другие новости интересуют. И вообще я фильмы смотрю: разные и много. — Кто из актеров тебе нравится? — Евгений Миронов. Часто пересматриваю сцены из спектакля “Господа Головлевы” с его участием. В Интернете опять же.

По дороге в Голливуд

— Сергей, а если в сторону Голливуда посмотреть. Не в том смысле, конечно, что ты вот соберешь сейчас свой рюкзачок и айда в те края... — Почему? (смеется). Какая разница куда ехать? Ну, а если продолжать разговор о любимых актерах — Ди Каприо нравится. — Располневший плейбой с “Титаника”? — Нет, нет! “Титаник”, на мой взгляд, вообще какая-то ошибка. Игру Ди Каприо там можно первые минут двадцать наблюдать: как он на корабль пробирается, как в высшее общество попадает. Вот это — пик актерского мастерства, вот это — класс! А вся дальнейшая любовь-морковь заставляет по ошибке видеть в нем не того, кто он есть на самом деле. Это очень башковитый актер. Взять “Что гложет Гилберта Грейпа?”, где он мальчиком играет с Джонни Деппом. А тем более его зрелые работы “Начало”, “Авиатор”, “Остров проклятых”. Он настоящий интеллектуал. Джонни Депп, конечно же, тоже нравится. Он просто бесподобен как острохарактерный актер. У меня слюнки текут от удовольствия, когда вижу, как он играет всех этих “воробьев”. Хорош его союз с Тимом Бартоном, столько ярких образов удалось создать. — Что может сделать тебя счастливым в профессии? Бешеная популярность, звездная роль? — Чтобы получилось максимально реализовать то, что во мне заложено. Конечно, зачем кривить душой: всех манят и большая сцена, и большое кино. Популярность — это то, из-за чего во многом и привлекает актерская профессия. И если кто-то говорит: “Да плевать мне на популярность”, — он лжет, уверен. Я бы хотел сниматься у самого плохого режиссера с мировым именем. Пусть его весь мир поносит и утверждает, что фильмы у него никудышные. Зато его все знают. И я бы снялся даже в эпизоде, где моего героя убьют, он упадет и все на этом. Да! Но зато это честно. И пусть все ругают “Утомленные солнцем-2”, но лично я бы там снялся (смеется). — Может, для начала все же портфолио обзавестись? Что-то Скорсезе предъявить, что-то Михалкову... — В институте мастер учил терпению. Здесь, в театре — не суетиться. Нужно не суетиться и терпеливо ждать своего часа. И он придет. Нужно уметь слышать время. — Слышать время? — Да.