Гомельчанка на премьере фильма «Черный замок» рассказала «Гомельскай праўдзе», как создает потрясающую картинку, как совмещает в себе летающего в воздухе художника и администратора и почему видит нашу страну похожей на нейронную систему.
Наталья Навоенко в кинотеатре имени М. И. Калинина
«Белые ночи». Фестиваль для мировых знаменитостей
Наталью в детстве часто приводили в кинотеатр имени Калинина. Вахтеры не радовались приходу ребенка на сеанс, но мама отвечала: дочка будет и фильм смотреть, и спать. Так и случалось. «И вот прошло столько десятилетий, и я здесь, на близкой мне земле, могу представить свое творчество, и это большая честь для меня», – рассказала Наталья.
В Гомеле окончила школу искусств, в Минске художественное училище и академию искусств. В творческом вузе изучала историю живописи, архитектуры, мебели, театра, религии. Полученный космический объем знаний стал одним из важнейших рабочих инструментов при создании кино. Ведь эпоху, время, события, которые разворачиваются в картине, нужно передать максимально точно.
Наталья работала на «Беларусьфильме» художником-постановщиком, потом ее пригласили в Москву в студию Павла Лунгина. Сотрудничала с Евгением Мироновым. Участвовала в создании более тридцати фильмов, многие из которых получали престижные кинематографические награды. Оформляла фестиваль «Белые ночи» в Санкт-Петербурге, где выступали мировые звезды Вуди Аллен и Кевин Костнер. Вернулась в Беларусь и продолжает снимать потрясающее кино.
Творческая мастерская. Когда актеры попадают в декорации
– В фильме отвечаю за все изображение, за все, что существует вокруг актера: стену, пол, микрофон, реквизит, улицу, замок. Это все создает художник-постановщик, – говорит Наталья. – Первым делом читаю сценарий, потом спрашиваю режиссера, о чем хочет рассказать, потому что мое видение может быть иным или вообще каким-то особым. Радует, когда герои попадают внутрь декораций и говорят, что им уже надо меньше играть. Интерьер помогает раскрыться мастерству актеров, они насыщаются пространством, которое создаю я.
Емко представляю каждую сцену в любом диалоге и все пространство в целом. Приношу в него атмосферу и до предметной среды выстраиваю весь периметр, проект декораций, выбираю, какие они будут – светлые, темные, яркие, грустные. Представляю, как при съемках боя в военном фильме покажу израненную землю, ведь ранен может быть не только актер. Я должна управлять всеми фактурами.
В век цифровых технологий художественный цех все равно решает большинство задач. Наши дизайнеры 3D-графики как-то мне сказали: сделай одну стеночку в часовом механизме, остальное дорисуем. В итоге строю всю часовую башню, а они лишь добавляют вид из окна.
В советском кинематографе подготовка фильмов занимала от полугода до года, сейчас, когда есть современные технологии, времени совсем мало. В три ночи мне нужно что-то придумать, а уже утром запустить какие-то объемы в производство. Со мной работает бригада постановщиков и строителей. Ставлю задачи реквизиторам. Придумываю, как будут выглядеть часы, какая фактура на стене, какие нужно закупить материалы, чтобы ее сделать. С режиссером и оператором согласовываю все, даже как через окно будет литься свет. Одновременно я летающий в воздухе художник и руководитель, администратор.
Каждый фильм – это полное погружение. Только когда он отлежится и в нем не останется меня как художника, который помнит, где трон или как загорался камин, только тогда могу увидеть его как отдельное произведение.
«Черный замок». Искали подземелья и падали в обморок
Это очень большая и сложная работа на емкую для каждого белоруса тему, ведь Короткевич – знаковое имя. Фильм не совсем экранизация, потому что в канву исторических и мистических событий попадают герои из нашего времени. При этом писатель постоянно с нами. Важно, что съемки велись на белорусской земле, за два месяца мы объездили всю страну. Снимали замки, костелы, подземелья, озера, болота. Пытались найти историческую фактуру, а ее мало в стране, пострадавшей от войны. А еще Беларусь такая красивая, стерильная, пряничная, даже в подворотнях чисто.
Может показаться, что мы просто заходили в какой-то зал и там снимали. Но почти всё мы строили сами. Я ориентировалась на произведения известных живописцев, и за месяц работы над картиной мой телефон заполнили 13 тысяч фотографий. Такое количество материала проработала, чтобы создать визуальный ряд. А происходит это так: показываю произведение Веласкеса режиссеру и говорю, что в определенной сцене нужна такая цветовая гамма и так должен выглядеть интерьер. Не беру во внимание экранизации, которые связаны с этой темой, даже вскользь промотала предыдущий фильм, чтобы не следовать за ним.
Чтобы сделать книгу, которая играет важную роль в фильме, посмотрели множество фолиантов. С художниками и реквизиторами выбирали шрифт, заказывали обложку с тиснением, специальную бумагу, дорисовывали миниатюры, а потом все старили. Когда создали гробницу с мраморной фактурой, оказалось, что книга в нее не влезает.
Битва, с которой начинается фильм, снималась в карьере под Минском в тридцатиградусную жару. Актеры на конях, в шкурах, кольчугах, тяжелых костюмах падали в обморок. До этого зимой мы промерзали в ледяных подземельях. В одном из них, в Глубоком, которое сейчас восстанавливается, при советской власти располагался склад консервного завода. Храм не разрушили, так как он был нужен фабрике. Раньше он принадлежал ордену босых кармелитов, там были захоронения. Многие подземелья замурованы, и мы даже не знаем, что они есть. Беларусь пронизана ими, как нейронная сеть.
Выбирая натуру, едем по заснеженной Беларуси, а потом попадаем в костел и проваливаемся, как у Короткевича, в другой мир, где фрески, скульптуры, росписи, органы. Вот так живешь в современном красивом государстве, внутри которого находится целый пласт неизведанного. По таким вехам захожу в глубь нашей истории.
Миронов. Странный Петрушка и магия
Когда-то с мамой смотрела сюжет по телевизору, в котором показывали, как Евгений Миронов открывал Театр наций. В этот момент подумала, как же хочется с ним работать. Мечта осуществилась, когда мне предложили пойти на картину по произведению Дины Рубиной «Синдром Петрушки». Миронов ее продюсировал и исполнял главную роль.
Нашла в Петербурге большую скульптурную мастерскую, где создала мастерскую кукольника – Миронова. Познакомилась с мастерами, узнала все об их творчестве. Мне нужно было показать мир главного героя и его жены, как они проживали кризисы и теряли смыслы – у них было родовое проклятие, связанное с деторождением. С оператором Азизом Жамбакиевым, серебряным призером Берлинского кинофестиваля, их сложный период оформили в живописной серой гамме, а когда родился ребенок, заменили на розовую.
Главный герой, как Лужин у Набокова, не из этой реальности. Мы создали мир отстраненного художника, живущего со своей куклой, которую он сделал копией жены, а потом и вовсе перепутал реальность с фантазией.
Когда Миронов в первый раз пришел в декорации, посмотрел на них, потрогал и сказал: «Да, я здесь». Для меня это очень важно. Была сцена, в которой герой видит странного персонажа, делает его портрет, а потом куклу. Рисовать Миронов начал с той же динамикой руки и линии, какая была у меня, когда создавала изображение.
Возвращаясь в кадр, он садится на то же место, с тем же поворотом головы, с тем же диалогом и текстом. Он большой мастер, профессионал, четкий, внимательный, точный в игре и реквизите, чувствует все. Приятно проникаться его атмосферой. Сотрудничество с ним было вдохновляющим, настоящей магией.
Ремейк «Розыгрыша». Связь с семьей Харатьяна
С Павлом Лунгиным в Москве делала ремейк фильма «Розыгрыш» 1977 года выпуска, сценарий к которому написал его отец. В первой картине снимался еще маленький Дмитрий Харатьян, а в ремейке он играл отца главного героя. Этим летом работала над картиной «Карузо» про блокадный Ленинград, где уже сын Дмитрия Иван дебютировал в роли режиссера. Военная история рассказывает про мальчика и собаку, ходившую по минному полю, и спасшую от голода несколько семей. Интересная работа: в кадре дети, животные и режиссер-новичок. Премьера состоится в День Победы.
В сериале «За полчаса до весны» рассказывали про творчество Владимира Мулявина. В Калининграде снимали Берлин, Ялту, Владивосток, где проходили гастроли «Песняров». На фоне серого бушующего ноябрьского Балтийского моря создавали солнечный пейзаж и летнее кафе. Проекты, в которых рассказывается о героях-современниках, самые сложные. Но если люди увидели и почувствовали эпоху семидесятых, услышали запах того времени, значит, мы все сделали правильно.
«Илхак» снимали с узбекскими кинематографистами. Картина о матери, похоронившей во время войны пятерых сыновей. В Ташкенте сделали тыловую историю, в Беларуси все сцены гибели сыновей. На «Беларусьфильме» и заброшенных заводах строили огромные окопы, воссоздавали горящие деревни, эвакуацию людей – было много сложнейших военных сцен. Узбекские актеры слышали взрывы, видели израненную землю, технику, как бегут люди и кричат: «Дети, тут бомбежка!». Они говорили, что оказавшись в этой среде, начали играть по-другому. Им сложно было удержать слезы. В Узбекистане фильм прошел на государственном уровне, героине открыли памятник, президент наградил режиссера, потому как лента получилась действительно эпической. Несколько лет назад на международном фестивале «Лістапад» в Минске завоевала Гран-при.
Лубянка. О предателях
В Москве с Рауфом Кубаевым снимали фильм «С чего начинается Родина». События разворачиваются в 1986 году, КГБ, Лубянка. Пользуясь нестабильностью обстановки в советском государстве, ЦРУ объявило награду тому, кто раскроет имена резидентов СССР в западных странах. В главных ролях снимались Александр Робак, Юлия Снигирь, Евгений Цыганов, Елена Сафонова. Спросила режиссера, о чем фильм? О предателях, потому что каждый в какой-то момент в силу жизненных обстоятельств кого-то предает.
Мне нужно было представить, как внутри выглядит Лубянка. Понятно, что туда никого не пускают. Мы долго искали похожий объект и в Люберцах наткнулись на старое здание, в котором располагался институт. Сказала директору, что я художник-постановщик, изучаю архитектуру и чувствую, что смогу воссоздать тут интерьер этой сложной восьмисерийной истории. Он сказал, что работал в системе госбезопасности и мы сделаем здесь это кино. К слову, я была в тюрьме на Володарке, видела коридоры, подземелья и даже камеры смертников.
В Гомеле несколько лет назад с Дмитрием Астраханом и американским режиссером Скоттом Донованом, игравшим в «Полицейской академии», снимали фильм про цирк. Здесь к нам отнеслись настолько доброжелательно, что позволили работать над картиной и днем и ночью. В Минске доснимали отдельные сцены. Перед этим объездила многие российские города, познакомилась с метателями ножей, с семьей Багдасаровых, изучала костюмы, быт, все детали, связанные с этой яркой темой. И это была очередная история про тотальное погружение.
