— Еще в июне я активно начал высказывать свою позицию в социальных сетях, и мне стали приходить сообщения с угрозами. Определил, что со мной разговаривают профессионалы: например, целая группа работала целенаправленно и исключительно по спортсменам, мне пришлось с ними столкнуться. Я видел, как они действуют: нападают агрессивно, стараются запугать, чтобы ты потерял самообладание и сдулся, либо пытаются тебя сагитировать и завербовать. Напоминаю, это все началось до якобы «сфальсифицированных» выборов! Настроения в сети начали целенаправленно менять еще в начале года: определенные люди стали задавать тон, нагнетать ситуацию, обиды и недовольство.
— По-моему, начали еще с коронавируса, когда вопреки всякой логике в интернете скандалили, что «кровавый режим» тиранически отказывается запирать граждан в карантине. Мол, безобразие какое, нам можно ходить по улицам, что за ужасное попрание свобод…
— Да-да, жалобы на то, что всех кругом закрыли по домам, а белорусов не стали. Именно тогда понял, что в соцсетях происходят вещи, которые действительно ломают людям сознание. И я как специалист их вижу, но также отмечаю, что 90 процентов людей не понимают: это постановка, трудится серьезная команда с опытом действий на мировых рынках, профессиональные навыки этих людей настолько отточены, что зайти в политику им сейчас — тьфу. Надо бчб-флаг раскрутить, посеять недовольство — какие вопросы? Выявили точки, куда давить, вбили ключевые слова, определенную реакцию на которые прививали в течение нескольких месяцев: все, чтобы в людях посеять ненависть.
Ко мне обращаются, когда нужно продвигать какой-то продукт или проект нестандартными ходами и интересными решениями, и для меня было очевидно, что ситуация в обществе развивается по логике рекламной кампании.
Отдельная тема — как профессионалы работают в социальных сетях, в том же Facebook. Это гибридная система: задействуются не только боты, но и конкретные люди с уже прописанными сценариями разговоров. И если нужно затравить конкретного человека, на него нападают коллективно и продуманно.
— Давай тогда разложим по полочкам те конкретные приемы и стратегии, которыми воспользовались наши оппоненты, — как минимум, чтобы в следующий раз каждый из нас понимал, что им пытаются манипулировать.
— Легко. В первую очередь посредством вбросов в социальных сетях обозначили реперные точки: «26 лет», «сколько можно», «мы устали», «нечестные выборы», «майбахи-дворцы», «хуже не будет» и т.д. На эти точки «повесили» определенные психологические ключи, которые практически невозможно сбить. На чем это все основано, не важно: люди не детализируют, не разбирают, почему они недовольны. Придумали себе платформу «Голос», и даже не важно, как ее создатели потом накручивали количество этих голосов: они изначально просто сказали, что их 97 процентов. Стали везде обозначать эти значки, сами поверили в свои 97 и стали убеждать в этом всех нас. Потом задействовали механизмы расчеловечивания Главы государства и его сторонников — все эти унизительные прозвища, флешмобы с тапками и т.д.
Назвали правоохранительные органы «фашистами» и «карателями», при этом сами надели полицайские повязки и встали под знамена тех, кто в годы Великой Отечественной пытал и убивал наших соотечественников. То есть перевернули смыслы ровно наоборот.
И дальше сыграли на том, что люди с появлением интернета стали ему беспрекословно верить: сейчас живому человеку в общении доверяют меньше, чем картинке и голосу за кадром в видеоролике! Нонсенс.
— По-твоему, чем объясняется такое слепое доверие к любой информации из всемирной паутины?
— Интернет начинался с возможности поиска. Дай-ка я посмотрю, где купить запчасти для машины, или отыщу нужную инструкцию — это и сегодня так работает, в сети можно найти много разных полезных вещей, не нужно куда-либо идти, звонить в справочную, перелопачивать сотни книг в библиотеках. Не надо думать! И это привило настолько беспрекословное принятие информации, абсолютно без какого-либо анализа, что, когда один за другим через интернет начали выдавать различные фейки, красочно их визуализируя, многие люди этому поверили.
Еще одна уловка — фраза «вы не понимаете, это другое», когда речь заходит об идентичности происходящего с украинским Майданом. На вопрос, а что именно «другое», ответа нет.
К слову, белые браслеты, которые нацепили сторонники Тихановской в день выборов — что это, как не нарушение законодательства? День выборов — день тишины, когда запрещена любая агитация, а белый браслет — это агитация, обозначение: смотрите, я тоже голосую за Свету! За эти браслеты весь объединенный штаб должен был быть дисквалифицирован, а Тихановская — снята с выборов. А когда ее сторонники начали силовые акции, все ждали какого-то сигнала от Президента: что сейчас он, как всегда, возьмет ситуацию в свои руки и сам все быстренько решит. Мы на самом деле привыкли полностью на него рассчитывать и не думали, что может быть по-другому. Ведь мы же пошли, мы за него проголосовали, а значит, все нормально! Большинство белорусов — действительно спокойные и мирные, это наша отличительная черта, и люди оказались просто в недоумении. На своем участке видел женщин в избирательной комиссии — их буквально колотило, настолько их запугали «невероятные».
— Не возникло сомнений в правильности своего выбора?
— Я всегда твердо знал, что нас большинство. И если мы, патриоты, встанем, то вот эта мелкая кучка, которая попыталась «построить» всю страну, разбежится от одного нашего вида. Да, есть еще категория, которая не понимает, что происходит, — это люди заблудившиеся, они ловят на «протестной» волне какой-то кайф, они немножко перепутали происходящее с национальным праздником и народными гуляньями. Выходят на улицу пообниматься, выпить рюмку, потанцевать — под что, не важно, хоть под «Перемен!», — лишь бы ощутить какую-то атмосферу единства. В этом смысле где-то у нас, возможно, недочет: всенародных гуляний на 2—3 дня пару раз в год нам, может быть, и не хватает. Пусть люди два дня фестивалят, как немцы на Октоберфесте, а потом, дружно обнявшись, идут на работу.
— Возвращаясь к теме уличных акций: в спонтанный всплеск «народного гнева», о котором нам твердят месяцами, ты решительно не веришь?
— Для человека, который понимает, как продвигаются те или иные товары, планирование этих акций очевидно, как белый день: все постановки, флешмобы проходят по прописанным сценариям, точно так же распланирована была организация сборов, перемещений, заранее подготовлено неимоверное количество символики, которая вдруг взялась из ниоткуда и раздается бесплатно. И ставка на белый и красный цвет с точки зрения пиара оправданна: красивое цветовое сочетание, притом создающее ощущение ряби и множественности. Шарики, флажки, картинки, плакатики, одежда, фоном идут дорожные знаки и разметка того же цвета, в городе много рекламных вывесок в сходных тонах: все это тоже работает на создание определенного впечатления.
— Ну, тут патриоты позиции отыгрывают. Как говорят друзья-автомобилисты: мы победим, все светофоры за нас!
— Участники автопробега тоже между собой шутят — мол, ездим только на красно-зеленый свет. (Смеется.)
— Я работала в день выборов, побывала на нескольких участках в разных точках города. По моим наблюдениям, нетерпимая атмосфера была там, где голосовали собственники элитного жилья...
— Это та ситуация, когда у людей есть деньги и теперь им хочется власти. Кроме того, не забываем: адреналин. На него подсаживаются, как на наркотик. Более того, отдаю должное грамотной работе пиарщиков с той стороны, в том числе зарубежных — действительно, работают креативно. Но тогда не нужно говорить, что якобы какой-то «народ» вышел на улицы — вышли профессионалы ивентов. И если бы мы со своей стороны не стали разрушать создаваемые ими мифы, они бы добили, затюкали, убедили простых граждан в своем превосходстве или просто их запугали.
— Ты был первым человеком, который вышел к польскому посольству, причем в одиночку, с плакатом «Остановите оранжевую интервенцию»…
— Самое сложное было в тот момент — понять, кому из знакомых могу позвонить, на кого могу опереться. Потом мы объединились в автопробег «За единую Беларусь!» (на сегодняшний день у нас уже зарегистрировано общественное объединение «Патриоты Беларуси»), и с точки зрения продвижения патриотической идеи это абсолютно правильная форма. Как быстро, в сжатые сроки донести свою мысль, показать, что мы есть, что мы никого не боимся, что нас много?
Надо было, чтобы люди увидели своих соратников, чтобы силовики увидели тех, за кого они стоят, потому что ребята находились под серьезнейшим давлением, им внушали, что народ против них, а это не так. Когда мы колесили по городам, хватало разных моментов: «невероятные» наши оппоненты под колеса разбрасывали ежи и гвозди, обливали автомобили краской, в одну из машин даже стреляли.
А когда мы пересекались с ребятам-омоновцами, то всегда обнимались, и получалось: они нас благодарят за поддержку, а мы благодарим их.
— Сейчас слышны голоса, причем и от патриотической общественности: мол, надоели все эти автопробеги и акции, пора завязывать…
— То, что активные протесты заглохли, не означает, что не вынашиваются новые планы, которые пока от нас скрыты. И самое важное, дорогие друзья, ждет нас впереди. Посмотрите на настроения подростков, которые через несколько лет будут избирателями с правом голоса. Посмотрите, как они реагируют на государственную символику, как высказываются. Я — «глаза» автопробега: еду в первой машине с флагом и вижу все первичные эмоции, которые невозможно подделать. Вижу слезы радости, улыбки, люди кричат: «Смотрите, это же наши!» Вижу и обратную сторону, когда 12—15-летние малолетки показывают неприличные жесты — кто их этому научил? Родители? В школе? Друзья? Вот где собака зарыта и где ее надо выкапывать и какую серьезную работу проводить в этом направлении. Нельзя, чтобы патриотические мероприятия были унылыми, скучными, для галочки — не знаю ни одного подростка, который бы с удовольствием участвовал в чем-то подобном. Где креатив?!
— Но тогда к тебе и вопрос как к специалисту по креативу и, тем более, общественному деятелю: ты готов придумывать для подростков какие-то акции под государственным флагом, чтобы они были крутые и интересные?
— Безусловно! Мы вынашиваем определенные идеи и уже отдаем некоторые проекты на согласование с властями, ждем реакции. Потому что я, например, профильного педагогического образования не имею и, возможно, не могу напрямую создавать какие-то методички. Но у меня есть свое видение, я нацелен на работу с подрастающим поколением, я с детства был активным и что-то предпринимал. Мне пришлось расти фактически самому: мама была серьезно больна, отец мною не занимался, и жизнь не дала другого варианта — надо было вставать и идти вперед, экспериментировать, пробовать то или другое, падать, снова подниматься…
Не устаю говорить и не устану никогда: нельзя терять веру в себя. Если ты засомневался в себе, толку от тебя не будет. Поэтому встал и пошел — своим личным примером доказывать, что ты можешь все. А не жаловаться на жизнь или маленькую зарплату.
Научитесь задавать наболевшие вопросы тому отражению, которое вы видите в зеркале по утрам, — поверьте, оно знает на них ответы.
