Как-то в выходной день решил походить по магазинам. Почти перед каждым жаждущие опохмелиться или просто выпить, бомжи и “бичи” теребили бесконечными просьбами: дай закурить, дай денег. Насмешил высокого роста плечистый молодой мужчина, на котором, как говорят в народе, пахать можно. Подойдя, он вежливо извинился и сразу же предупредил, что ему ничего не нужно, он просто хочет, чтобы его выслушали. И стал долго и красноречиво говорить о мужской солидарности. Подход был необычным, поэтому решил: рублей двести ему дам. — Короче, чего вы хотите? — прервал я его словесные излияния.
— Ну чисто как мужик мужика, выручи, не хватает на бутылку 3110 рублей, — умоляюще произнес боров.
“Оригинальность” обескуражила — ровно столько в соседнем магазине стоила бутылка портвейна...
Продолжая прогулку прикинул, что если никому не отказывать, с собой нужно брать несколько блоков сигарет и приличную сумму денег.
Но давайте разберемся: кто просит? Чем тяжелее нужда, тем как раз-то тяжелее просить. По-настоящему нуждающиеся стыдятся просить, или их просто прогоняют с бойких “пятачков попрошайничества” так называемые профессиональные нищие. Наблюдал, как в магазине пожилой пенсионерке на батон не хватило 20 рублей. Она долго, растерянно, чуть не плача смотрела на продавщицу, потом медленно ходила по магазину, решаясь попросить у кого-нибудь недостающее. И когда женщина наконец подошла ко мне и попросила эти 20 рублей, состояние у нее было на грани нервного срыва. Видел и такую типичную сцену. На входе в гомельский парк перед собором рядком сидят нищие. Пристроился к ним “левый” бедно одетый пожилой мужчина и тоже стал просить подаяние. Конкуренты попробовали прогнать его сами, но мужик оказался настырным и не уходил. Тогда один из нищих — “инвалид” — проворно куда-то убежал и вернулся с двумя крепкими мужиками. Те же бесцеремонно подхватили “нарушителя” под руки, отвели за кусты и отбили у него охоту нищенствовать.
Одного из “церковных нищих” мне удалось разговорить. Он не считает себя иждивенцем, человеком конченным. Наоборот, убежден, что зарабатывает деньги за свой актерский труд, изображая страдание, горе, убожество и смирение, что помогает подающим почувствовать себя добрыми и благородными.
Вышедшая из собора молодая женщина с каким-то даже священным трепетом обошла всех нищих и подала милостыню каждому. Вежливо извинившись за любопытство, попросил ее объяснить причину такой сердобольности. Оказалось, что подавая, она как бы отгораживала себя от тех бед и того падения, до которого дошли просящие. Как говорится, от тюрьмы да от сумы не зарекайся. В принципе, подобная мотивация у большинства подающих.
А ведь не секрет, что сегодня в стране основная группа нищих — это зарабатывающие на нашей сердобольности профессионалы. У них относительно высокие заработки и вполне благополучное существование. Они работают организованными группами, как артисты, специально одеваются, гримируются, жалостливо рассказывают прохожим свои легенды: “Люди добрые, поможите, отстал от поезда, погорелец, покалечен в Чечне, нужна срочная дорогая операция ребенку" и т. п. Попрошайничают на своих территориях под прикрытием “патронов”. Видел, как одного нищего забирали “после работы” на “Мерседесе”. Причем среди нищих сегодня достаточно жесткая конкуренция.
К сожалению, зачастую попрошайничать заставляют детей. И не сирот, а своих собственных. Как-то в толпе перед универмагом “Гомель” заметил мальчика и девочку, просивших денег у прохожих. Подошли и ко мне, лепетали что-то про “отстали от поезда”, про лежащую на вокзале больную мать, которой срочно нужны лекарства. Зашел в универмаг, чтобы обменять доллары в обменнике. Возле него стояла хорошо одетая женщина, которая, наоборот, скупала валюту. Совершенно случайно вышел из магазина вслед за ней. Дети-попрошайки подбежали к женщине и протянули ей выручку. Денег, видимо, они насшибали мало, так как валютчица стала их не только отчитывать, но и хлестать по щекам. Они только плакали: “Мама, мама, что мы можем сделать?” В подземном переходе возле того же универмага вечером увидел сидящего в инвалидной коляске подростка-инвалида. В руках он держал табличку, надпись на которой гласила, что ему срочно нужны деньги на лечение от какой-то страшной болезни. Рядом прохаживалась полноватая женщина, скорее всего, его мать. Возвращаясь в 12-м часу ночи тем же переходом, увидел, как “мальчик-инвалид” благополучно встал с коляски, аккуратно сложил покрывало, которым были укрыты его ноги, и вместе с матерью покатил инвалидную коляску домой. “Рабочий день” закончился... Возле базара цыганка-валютчица избила своего совсем маленького сына за то, что он просил милостыню с радостной улыбкой. Совсем недавно видел, как в жару молодая женщина мучила своего грудного ребенка, попрошайничая с ним в переполненных душных троллейбусах. Подобные дети, нужные своим родителям только как средство для наживы, вырастут. И, скорее всего, страна получит не граждан, а профессиональных нищих-иждивенцев.
Но самое парадоксальное, что просить деньги у незнакомых людей для многих уже не является чем-то стыдным. Я уж не говорю о том, что в порядке вещей, когда в магазинах просят добавить на бутылку спиртного. На улице шли мне навстречу молодые, дорого и стильно одетые девушки с пирсингом в пупах, носах, ушах. У всех проходивших мимо мужчин они просили по сто рублей. Спросил: “Не стыдно?” “Нет, — ответили девушки. — Нам на пиво надо, а для вас что, сто рублей — это деньги?”
Просить не стесняются, более того, просят таким тоном, будто им обязаны. Теперь, когда пропагандируют христианство, свое иждивенческое попрошайничество начали аргументировать заповедями Христа, но, если не подашь им, такими грязными словесными помоями плеснут тебе вслед! И все же, где та точка отсчета, с которой люди начали терять человеческое достоинство, элементарные нравственные ценности? Психологи называют начало 1990-х годов, когда в обществе воцарилась апатия — люди начали пасовать перед необъятностью существующих на всех уровнях экономических, социальных и духовных проблем.
Нищенство многолико. Существует и такой циничный способ попрошайничества, когда женщины в грязных, засаленных рясах, изображая монашек, собирают в деревянный ларец деньги, якобы на строительство храма. Будучи разоблаченными в одном магазине, они переходят в другой, кочуют из города в город. И мы подаем, не задумываясь о том, что наши пожертвования только развращают просящих.
Помогать нуждающимся необходимо. Для этого и существуют центры социальной защиты населения, студенческие отряды милосердия, как, например, в Гомельском медицинском колледже. Но нужно различать реальных и профессиональных нищих. У первых, как правило, нет хорошо выстроенной легенды, актерской атрибутики. Они просят сбивчиво, стесняясь и поэтому неубедительно. Вид же вторых зачастую приводит в содрогание. На моих глазах убитому горем “калеке”, просящему на хлеб, сердобольная скромно одетая женщина положила в коробку для денег свежий батон. Когда она отошла, он зло швырнул его в сторону. Не догадывалась подававшая, что после “рабочего дня” этот нищий еще и снесет часть выручки “бригадиру”, чтобы завтра не выгнали с бойкого места.
Попрошайничество во всех видах — явление, конечно же, уродливое. Но убрать нищих с улиц милиция не может, так как закон не запрещает одному человеку просить что-либо у другого. Так что пока есть предложение — наша готовность подавать, — будет и спрос — профессиональное нищенство. Поэтому, подавая милостыню в следующий раз, задумайтесь: во благо или во вред пойдет она просящему, а чуткое сердце почувствует, реально ли бедствующий человек стоит перед вами.
Феликс АЛТАЙСКИЙ
