Отдых, наполненный смыслом

29 человек, 13 национальностей и 14 дней работы во имя мира — это интернациональный молодежный лагерь в Берлине, организованный Народным союзом Германии по заботе о жертвах войны. В официальных брошюрах это называется “отдых, наполненный смыслом”. Так оно и есть. Ведь ты не только делаешь что-то во имя мира, но еще и общаешься с интересными людьми.
От ралли по городу —
к марш-броску
На второй день пребывания нас поделили на пять команд, выдали каждой билеты, карту города и список заданий на шести страницах. И вперед: иди туда — не знаю куда… Задания вроде: сколько университетов в Берлине? как называется замок на фотографии? в каком году построен Европа-центр? чем знаменита улица такая-то?.. Сначала мы честно пытались следовать всем ценным указаниям выданной нам волшебной путеводной бумажки. Потом надоело. Начали расспрашивать прохожих. Довольно глупый ход — каждый второй оказывался туристом. Перешли на продавцов. И тут без смеха не обошлось. Заходим мы с Ваней из Приднестровья в обувной магазин и начинаем:
— Энтшульдиген зи битте, во бефиндет зихь…
— Ребята, хватит языки ломать. Скажите по-русски, что вам надо? — прерывает нас продавец.
После продавцов были водители, экскурсоводы и велотаксисты. Немцы, в принципе, очень дружелюбный народ. Но к прохожим с идиотскими вопросами приставать у них все-таки не принято.
С большим отрывом наша команда заняла первое место. В нашем чемпион-ском составе были ребята из Придне-стровья, Англии, Италии, Чехии, Сингапура.
Видите ли, жили мы в казармах. В полшестого громовой голос возвещал: “Компани! Ауфштеен!”, то бишь “Рота! Подъем!” Однажды нам объявили день солдатской жизни. Подъем вместе с солдатами, завтрак — раньше обычного, рюкзаки комплектуем сегодня. И марш-бросок. Четыре команды, пятая — вожатые. К каждой прикомандировали солдата-проводника. Наш, Штефан, интересуется:
— А ты откуда?
— Из Беларуси.
— А-а-а… — глубокомысленно изрекает тот. — Это там, где море?
Первой остановкой на нашем пешеходном пути было озеро, на другой берег которого плыли на лодке. Затем нам пришлось тушить якобы пожар и оказывать первую помощь якобы пострадавшим. Завершилось это все разжиганием костра и приготовлением “солдатского супа”. Заняли второе место.
Работа во имя мира
Работали мы на кладбище с 8.00 до 12.00 через день минус выходные. Сделали новое поле, куда позже положили надгробия жертв войны. На немецких кладбищах не страшно. Каждые полчаса мы взывали к нашему вожатому: “Ка-а-й! Пауза!” Он молитвенно вскидывал руки, потом смотрел на часы и растягивал: “О-окей! Па-а-уза!” Кай всегда подбадривал русских — и после перерыва, и если они отставали во время экскурсий — единственным известным ему русским словом “давай-давай!” Работать Кай не очень хотел, поэтому использовал любую возможность поговорить. Наша дискуссия о перспективах немецкой футбольной сборной до сих пор не завершена…
Концлагерь “Заксен-хаузен”. Тут я буду краткой. Не первый раз из экскурсии по концлагерю я возвращаюсь с чувством полной беспомощности: ну почему у нас в Тростенце на костях садят картошку?
Дружба крепкая...
Ну, разумеется, были и экскурсии, и пиво (немецкий “хлеб”), и знакомство с вечерним и ночным Берлином, и постоянные барбекю, и кино формата 3-D, и светский прием, на который к нам пожаловало много официальных лиц, и презентация стран-участников, и много еще интересного. Но самое главное — это, конечно, то, ради чего и устраиваются все эти международные лагеря: общение.
Этим летом я еще раз убедилась: всех участников интернационального лагеря можно разделить на три категории: те, кому нравятся “русские”, те, кто “русских” не понимает, и сами “русские”. Не так уж много нас, “русских”, в Берлине и было — два представителя Беларуси, два — Молдовы, один — Приднестровья и один — России. Но этого было вполне достаточно, чтобы прибавить к словарному запасу остальных участников лагеря еще несколько русских слов, кроме “давай-давай” и “водка”, и научить всех национальной игре в «дурака». То, что мы умеем пошутить и потом сами над этой шуткой посмеяться, все поняли еще в вечер знакомства. Тогда каждому надо было сказать по-немецки и по-английски: “Здравствуйте. Меня зовут Ирина…” Все послушно это оттараторивают. Доходит очередь до Вани из Приднестровья. Он говорит положенное по-немецки. Потом по-нашему выдает: “Здрасьте. Меня зовут Иван…” Всеобщее недоумение сменяется сначала только нашим, а затем и всеобщим хохотом. Причем, по-моему, кроме “русских”, никто так и не понял, над чем смеется…
Прощаясь, я, конечно же, устроила театр одного актера с хлюпаньем носом, красными глазами и потоком слез. Утешали меня все, включая вожатых и шоферов.
Что дал мне этот лагерь? Мой немецкий улучшился. Итальянский тоже. Английский я стала понимать значительно лучше. Все очень просто. У меня стало больше адресатов для рождественских открыток.
Ирина ЧЕРНОБАЙ,
студентка журфака БГУ