Пусть знают это наследники палача, бежавшего от возмездия и сменившего фамилию на Крюгер.
В ноябре 1943 года советские войска освободили Хойникский район, и стало больше известно о зверствах оккупантов и их пособников на этой земле. Когда следователи военной прокуратуры опрашивали свидетелей, у них самих, не понаслышке знавших об ужасах войны, стыла в жилах кровь.
Из протокола допроса Агафьи Терентьевны Ерашок:
«Карась Василий Григорьевич являлся мужем моей дочери Софьи Степановны. Перед оккупацией немцами нашего района он ушел в партизаны, а до этого работал помощником прокурора Хойникского района. Жена с детьми: Верой 10 лет, Эмилией 8 лет, Нелей 7 лет, Кенай 5 лет и Диной 2 лет оставались жить в д. Волоки. Мою дочь несколько раз вызывали в полицию, избивали, устраивали в доме засаду, все искали ее мужа – командира партизанского отряда.
В августе 1942 г. на Покров я находилась в доме дочери, когда приехали начальник полиции Ермольчик Александр, его брат Василий, полицейские Корженевский и Сурица. Меня выгнали из хаты, но я спряталась и со стороны наблюдала за происходящим. Дети сильно плакали, а старшая причитала: «За что вы, дяди, мою маму бьете?» Тут я увидела, как полицейский Сурица принес откуда-то мою внучку Нелю и ударил ее головой об угол дома… Тут я потеряла сознание и очнулась, когда все уехали. Во дворе и в сарае была кровь, прикрытая соломой.
А люди сказали, что трупы дочери и внучек на подводе увезли полицаи. Где они захоронены, не знаю до сих пор».
Следователи пошли по следам злодеяний Александра Ермольчика и его подчиненных. Каратели отличались особой жестокостью при уничтожении семей партизан, еврейского населения: обливали несчастных бензином и заживо сжигали. Ермольчик имел обыкновение стрелять своим жертвам в затылок, даже младенцам.
В деревне Бабчин нацисты расстреляли семью Гофмана, в деревне Ленин – четверых из семьи Бодовских и двоих из семьи Шаврак, в Тульговичах – по четверо из семей Каплан и Миневич, шесть человек семьи Фридман и пятерых Шехтман. В Заболотье расстреляли восемь семей.
В лесу около Осова Ермольчик лично расправился со Степаном Чугаем и его семьей. В Стреличеве расстрелял семь цыган, в том числе детей. По его приказу трупы были зарыты местными жителями на территории колхозного сада. На другой день по его приказу полицейские убили 40 цыган в деревне Гноев.
В феврале 1943 года Ермольчик руководил карательной операцией против мирных жителей Омельковщины: были убиты около 70 человек, преимущественно женщины и дети. Ермольчик сам стрелял в мирных граждан из ручного пулемета и автомата.
Когда допрашиваемым тогда свидетелям задавали вопрос, где находятся палачи, расправлявшиеся с семьей Василия Карася, люди отвечали: братья Ермольчики убежали вместе с немцами, а другие полицаи убиты. К слову, глава семьи Карась, помощник прокурора Хойникщины, погиб в ноябре 1943 года. В честь Василия Григорьевича в райцентре названа улица.
Согласно Конвенции, принятой Ассамблеей ООН 26 ноября 1968 года, такие преступления не имеют срока давности. Поэтому поиски карателей продолжались все послевоенное время. И они принесли успех.
В 60-е годы прошлого века органами госбезопасности были задержаны хойникские полицаи Зеленкевич, Бегунов, Обмочиев, Жевняк, Жиляк и другие. Всего судами было осуждено более 20 человек.
Изучение связей Ермольчика позволило чекистам получить информацию, что он проживает в Западной Германии под фамилией Крюгер. Правительству ФРГ была направлена нота о выдаче Ермольчика, в немецких СМИ разместили статьи о его преступлениях. Из ФРГ пришел ответ: дескать, мы своего гражданина не выдадим, будем сами расследовать. Однако немецкие власти не удосужились выяснить, почему у Ермольчика оказалась чужая фамилия, как он получил гражданство. Тем не менее в 1969 году в Гомель из ФРГ приезжали прокурор, следователь, адвокат Ермольчика и переводчик. Они проверили все архивные документы, допросили свидетелей, сняли на видео на Хойникщине все могилы и места расстрелов. Возвратясь в Германию, прислали запрос: направить свидетелей для очной ставки.
Очевидцы рассказывали, что Ермольчика в немецком суде пригласили на очную ставку из дома, он даже не был под стражей. Несмотря на прошедшие четверть века, свидетели преступлений узнали в немецком бюргере палача Ермольчика. Но на этом процесс не закончился, дело было направлено на доследование. Впоследствии немецкие следователи снова приехали на Гомельщину для повторного допроса свидетелей.
Немецкая сторона явно затягивала рассмотрение дела. А спустя непродолжительное время из Германии пришла телеграмма: «Ермольчик скончался…»
Этот пример характерен для немецкой фемиды, которая делала все для того, чтобы не было известно о масштабах зверств на нашей земле их дедов и отцов.
Такие процессы прокурор СССР Роман Руденко, главный государственный обвинитель от нашей страны на Нюрнбергском процессе, называл «насилием над правом». Вышедший в ФРГ закон «Об исчислении сроков давности для нацистских преступников» определял предельный для привлечения их к уголовной ответственности период – 31 декабря 1969 года. Роман Андреевич назвал его «попыткой немецких властей освободить от ответственности фашистских извергов, причинивших неисчислимые страдания миллионам людей».
Он же привел цифры: если за 20 послевоенных лет в Восточной Германии осуждено 12 807 нацистских преступников, то в Западной Германии из 12 862 направленных в суды дел обвинительные приговоры были вынесены лишь по 5445. При этом виновными в совершении убийств признаны только 403 человека. Да и определенные судом наказания в основном исчислялись кратковременным заключением.
Генеральным прокурором современной Беларуси возбуждено уголовное дело по факту геноцида белорусского народа в годы Великой Отечественной войны. Поэтому гомельские прокуроры должны напомнить мировому сообществу имена тех, кто убивал наших предков в то суровое время. Если главный хойникский полицай Ермольчик избежал возмездия, то пусть хотя бы его наследники с фамилией Крюгер, живущие в Германии, знают садистское прошлое предка-палача. Я думаю, в интернете они найдут эту статью.
Расследование продолжается.
