26 ноября 1943 года освобожденный Гомель предстал перед нашими войсками в руинах. Он был разрушен на 80–90%. Об этом рассказывал нам ветеран Яков Шапиро. Когда его семья возвращалась из эвакуации, с перрона железнодорожного вокзала была видна пожарная башня фабрики «8 Марта», а вокруг – одни развалины.
Военнопленные немцы восстанавливают разрушенный ими Гомель. Фото предоставлено автором
Людей взрывали вместе со зданием
Перед отступлением немцы планомерно уничтожали город. Как рассказал на допросе у следователя попавший в плен фельдфебель 299-го батальона 299-й пехотной дивизии Генрих Гуппе, с 10 по 14 октября 1943 года его ротой в Гомеле было взорвано 25 больших каменных зданий и около 80 сожжено. Если жильцы отказывались покидать помещение, их взрывали вместе со строением либо расстреливали. Он насчитал таких 93 человека.
Население Гомеля за время оккупации уменьшилось в девять раз, по области было разрушено 4918 предприятий. Уцелели лишь здания в Новобелице, где размещалось Правительство БССР до июня 1944-го.
В сложнейших условиях военного времени местные органы власти развернули восстановительные работы. Не было строительных материалов, топлива, оборудования, инструментов. Люди по вечерам выходили разбирать развалины. Это движение получило название «черкасские бригады» по фамилии женщины, по призыву которой они сформированы. Но самое главное – не хватало рук: мужчины были на фронте.
Для восполнения рабочей силы, а также компенсации материального ущерба советское правительство решило привлечь к труду немецких военнопленных. Да и по справедливости – кто разрушил, тот и восстанавливает.
Дворцово-парковый ансамбль, фабрики и заводы
Количество немецких военнопленных выросло после июля 1944-го, когда они попали в котлы в результате операций по освобождению Беларуси. 4 июня 1945 года Государственный комитет обороны принял постановление «О мероприятиях по трудовому использованию военнопленных и материально-техническому обеспечению лагерей для военнопленных». Спустя месяц, 9 июля 1945-го, облисполком принял решение об организации в Гомеле управления лагеря военнопленных на 10–12 тысяч человек, ему был присвоен номер 189.
По данным историка Академии МВД Анатолия Шаркова, рабочая сила была распределена по предприятиям области следующим образом: на восстановление железной дороги – 1100 военнопленных, завода «Гомсельмаш» – 800, стеклозавода имени Сталина (п. Костюковка) – 400, кирпичного завода № 7 (Гомель) – 300, домостроительного комбината (Речица) – 500, обозостроительного комбината (Новобелица) – 500, станкостроительного завода имени Кирова (Гомель) – 400. Из состава бобруйского лагеря № 56 пленные направлялись в Жлобин и Калинковичи на восстановление железнодорожной инфраструктуры.
Фабрика «Труд» в Гомеле, 1943 год. Фото из фондов музея Гомельского дворцово-паркового ансамбля
Между администрациями лагерей и предприятий заключались договоры. На военнопленных распространялось трудовое законодательство по режиму и охране труда. Офицеры привлекались к работе с их согласия. Места нахождения оборудовались в бараках прямо на промышленных объектах – обносили колючей проволокой, выставляли охрану.
Послевоенные годы мало отразились на пайке военнопленных. Еще фельдмаршал Паулюс писал, что русские дети не видели куска сахара в отличие от его плененных солдат. За превышение норм выработки им полагалось дополнительное питание. Выплачивали денежное довольствие, выдавали одежду и обувь. Разрешалось вести переписку с родственниками и получать посылки. Медицинская помощь им оказывалась в специальных госпиталях в Речице и Мозыре. Сравните с тем, в каких нечеловеческих условиях содержались советские военнопленные в немецком плену. В отличие от фашистов мы соблюдали международные обязательства.
Благодаря самоотверженному труду гомельчан и при участии военнопленных к концу 1945 года в области запущено 60 промышленных предприятий, построено и восстановлено 140 домов общей площадью 16,2 тысячи квадратных метров. За три послевоенных года количество возрожденных предприятий уже составило 96, а жилого фонда – 23 943 квадратных метра. В Гомеле снова начал работать железнодорожный вокзал, здания по проспекту Ленина и улице Победы. Посмотрите, с какой немецкой основательностью построена городская поликлиника № 10.
По чертежам и эскизам военнопленных восстановили дворцово-парковый ансамбль, здание фабрики «Труд» по улице Советской, где в войну находилась администрация немецкого лагеря «Дулаг-121». Эти документы хранятся в архивах.
Судьба лагеря № 189
На 30 апреля 1946 года в Гомельском лагере № 189 насчитывалось 7170 человек.
Число военнопленных пополнялось за счет интернированных из Германии трудоспособных лиц, из которых создавались батальоны для работы на стройках и заводах. Два из них трудились в Гомеле и один – в Мозыре.
Как к ним относилось местное население? В большинстве своем – с сочувствием. Но вспомните фильм «Подранки» режиссера Николая Губенко: детдомовские мальчишки хотели взорвать лагерь, где находились захватчики, лишившие их родителей и детства. Эта ненависть распространялась и на граждан СССР, которые добровольно поступили на службу к немцам. В 1946 году в гомельском лагере их содержалось 118 (21 прибалтиец, 84 уроженца Западной Украины и еще 13 представителей других республик). А ведь были еще и мадьяры (венгры), румыны и австрийцы.
С 1948 года военнопленных начали постепенно возвращать на родину, сначала нетрудоспособных и больных. К концу 1949-го в БССР осталось три лагеря с численностью до 10 тысяч человек.
В начале мая 1950-го в СМИ официально сообщили об окончании репатриации из Советского Союза немецких военнопленных. На территории СССР были только осужденные за тяжкие военные преступления – 9717 человек и подследственные по этим делам – 3815 человек. Правда, в сентябре 1955 года после визита в СССР канцлера Германии Аденауэра Никита Хрущев и их отпустил домой.
Суды над фашистами
Оперативным составом лагерей, а также военной контрразведки проводилась планомерная работа по изобличению лиц, запятнавших себя кровью советских граждан, тех, кто служил в карательных органах Германии. Они часто скрывались под чужими именами.
В гомельском лагере был изобличен эсэсовец Баролис литовского происхождения. Следы его преступлений против мирного населения обнаружены в Калининской (ныне Тверской) области. Он приговорен трибуналом к смертной казни.
Президиум Верховного Совета СССР 26 мая 1947 года отменил смертную казнь, поэтому всех военных преступников приговаривали к 25 годам исправительно-трудовых лагерей. Их использовали, как правило, на каторжных работах.
Открытые судебные процессы должны были показать населению неотвратимость наказания для фашистских убийц и грабителей. Такой процесс прошел в Гомеле с 13 по 20 декабря 1947 года в ДК железнодорожников. Перед судом военного трибунала предстали те, кто отдавал приказания убивать мирное население и сгонять его в Озаричские лагеря смерти. По вине подсудимых разрушено около 100 населенных пунктов.
В их числе командир 110-й пехотной дивизии Эбергард фон Куровски, его подчиненные Ганс Кольсдорфер и Эрнст Ензен, командующий 260-й пехотной, а затем 6-й дивизией Гюнтер Кламт, командир 296-й пехотной дивизии Артур Кулмер. Все они утверждали, что выполняли приказы начальства. Слушались показания свидетелей из числа мирного населения и военнопленных, обозревались трофейные немецкие документы, которые подтверждали вину подсудимых. Военным преступникам назначили 25 лет лагерей.
Проводились и закрытые суды за преступления, совершенные как во время войны, так и в период нахождения в лагерях, где некоторые занимались саботажем, а то и диверсиями. За это был осужден военнопленный, бывший эсэсовец Нойман, совершавший диверсии на стеклозаводе имени Сталина.
Закрытые процессы проходили по месту содержания преступников, без участия сторон и вызова свидетелей. 11 мая 1948 года военным трибуналом в Гомеле был осужден к 25 годам лагерей унтер-офицер 45-й пехотной дивизии Альфонс Ганс Байденик, который с командой солдат в 1944-м в Жлобинском районе задержал 50 детей 6–14 лет и доставил на станцию Красный Берег, откуда их отправили в Германию для сдачи крови. А вот командир 45-й пехотной дивизии Йоахим Энгель не дождался возмездия и покончил с собой в гомельской тюрьме 3 июня 1948 года.
Унтер-офицер Карл Фридрих Фрай при отступлении из Гомеля взорвал вместе с людьми два каменных многоквартирных дома по улице Буденного на территории бывшего военного городка, участвовал в карательных операциях в Уваровичском районе. Осужден 29 июня 1948-го в Гомеле к 25 годам лагерей.
К такому же наказанию 25 декабря того же года военным трибуналом войск МВД по Гомельской области осужден зондерфюрер 551-й полевой жандармерии Михаил Гергардт Римша, который с августа
1941-го по 14 сентября 1943 года в Гомеле, находясь в подразделении «С», задержал и расстрелял советского разведчика Березина, партизан братьев Михаила и Георгия Миненко, партизанку Людмилу Хохлову.
В 1945-м в Берлине пленен и доставлен в Гомель заместитель начальника отдела «С» штаба 221-й охранной дивизии Курт Герман Шейн, юрист с высшим образованием, который занимался вербовкой агентуры среди советских граждан, разрабатывал операции против партизан. Это он в 1942 году дал указания на расстрел 10 заключенных партизан и более 100 военнопленных в Гомеле. В июле 1943-го по разработанному Шейном плану частями 221-й охранной дивизии были сожжены деревни Холмеч в Речицком и Рудня-Каменева в Лоевском районах. За совершенное преступление 30 ноября 1948 года судом военного трибунала Шейн отправлен на 25 лет в лагеря в районе Воркуты. Мне бросилась в глаза строка в приговоре: «В июле 1943 года в 15-ти километрах восточнее Гомеля он лично расстрелял группу граждан за связь с партизанами». Не его ли рук дело расстрелы в ченковском лесу?
Расследование уголовного дела о геноциде белорусского народа продолжается…
