Начальник криминалистического отдела УСК по Гомельской области Алексей Сигаев рассказал, бывают ли "идеальные" преступления и почему места происшествий навсегда врезаются в память

– Точно так. У меня в практике ни разу не бывало, чтобы на месте преступления я не нашел ничего важного. Злоумышленники в любом случае оставляют следы. Нет крови – ищем отпечатки пальцев. Вполне вероятно, преступник не всё затер. Нет четких отпечатков – ищем потожировые следы. Из клеток эпителия можно выделить ДНК, а это уже генетический профиль человека. Изымаем следы обуви. Даже запах пригодится.

– В Минске в Госкомитете судебных экспертиз успешно выполняются ольфакторные экспертизы (исследования запаховых следов). Представим ситуацию: бандит напал на человека, схватил его за руку, пырнул ножом, убежал. Если брызги крови потерпевшего попали на те участки, за которые преступник его удерживал, кровь запечатает запах зло­умышленника. Несколько лет назад в Речице продавец магазина поздно вечером шла с работы домой, и по дороге незнакомец нанес ей восемь ударов ножом, девушка чудом выжила. У следствия были только косвенные доказательства вины подозреваемого. Но когда удалось из одежды жертвы вытянуть его запах, шансы отвертеться отпали. Нападавшего осудили за покушение на убийство.

– Вы правы, иногда преступника удается отыскать не сразу. Однако он может прийти с повинной через год, два, десять лет – совесть замучает. Или сболтнет лишнего, похвалится в компании, и кто-то сообщит в милицию. Как тогда доказать вину, если прошло несколько лет? Нужно изначально тщательно собирать все следы, думать наперед. Решить исход дела может даже ворсинка. Поэтому на местах преступлений мы с коллегами надеваем наколенники, маску, включаем налобный фонарь и обследуем каждый миллиметр помещения.

– Портативный лабораторный комплекс «Светоч». Он включает инфракрасный, ультрафиолетовый и синий света. С их помощью можно найти практически любые скрытые следы. В декабре прошлого года я был на стажировке в Москве и сделал вывод, что у нас потрясающее техобеспечение. По некоторым позициям даже лучше, чем у россиян. Для осмотра компьютеров, мобильных телефонов, планшетов закупаются программные комплексы, которые позволяют получить доступ к скрытой или удаленной информации, ценной для расследования.

– Большинство убийств в Гомельской области совершается на бытовой почве, по пьянке. Как правило, асоциальными элементами. Такие люди не особо заметают следы. Но даже если закон преступает не алкоголик, то он, очевидно, будет в стрессе и наделает кучу ошибок. А мы их найдем. Например, попьет из бутылки, вытрет отпечатки, но забудет про горлышко. Покурит и, не подумав, машинально бросит окурок. В Светлогорском районе во время попойки хозяин гаража домкратом убил своего работника. При осмотре бокса мы увидели, что центральная часть аккуратненько убрана, но по бокам есть участки, просыпанные песком. Это насторожило. Сняли доски со смотровой ямы и там на стенках нашли слабовидимые пятна крови. Оказалось, он «керхером» под высоким давлением замывал следы крови, и разбавленные брызги летели на стенки. Дальше посыпал по бокам гаража песком, чтобы он впитал остатки крови, веником всё это смел в мешок, загрузил в багажник и вместе с трупом вывез в лес. Потом в лесу рядом с телом убитого мы нашли и тот самый мешок. В нем, помимо песка, были окурки – такие же, как и в гараже.

– В первую очередь, где был очаг возгорания. В нем всегда самые сильные повреждения – допустим, прогар в полу. В комнате с наивысшей пожарной нагрузкой – больше мусора, опаленной мебели, поскольку предметы там дольше подвергались воздействию высоких температур. Также смотрим балки перекрытия, замеряем глубину обугливания в разных местах – это укажет направление пожара. Лучше объясню на примере. В 2020 году в Рогачевском районе жена пришла с работы, из ревности взяла баночку с бензином, облила спавшего на диване мужа и подожгла. Он проснулся, выбежал на улицу – 30% ожога тела, но остался жив. Началось следствие, супруг стал выгораживать виновницу. Заявил, якобы сам по неосторожности поджег дом, толкнув канистру, стоявшую в кухне на столе. Однако при повторном осмотре места происшествия, уже через четыре месяца после события, мы с коллегой полностью зачистили пожарный мусор и обнаружили прогар в полу возле дивана в зале, значит, именно там началось возгорание. По обугливанию на дверных обвязках установили и направление пожара – из зала в кухню, а не наоборот. Таким образом, показания супругов были признаны ничтожными.

– В нашем деле играет роль еще один нюанс: улики нужно изымать в строгом соответствии с законодательством. Потому как если это будет сделано с нарушением УПК (к примеру, без понятых или понятые окажутся психически нездоровыми), то суд признает такие улики недопустимыми доказательствами. И потом живи, мучайся, что есть труп, есть убийца, но из-за того что ты отработал некачественно, он не понесет ответственности.

– Нет, у меня в практике такого не было. Но я всегда об этом думаю, потому что это самый страшный сон сотрудника криминалистического отдела.

– В составе, кроме меня, два следователя по особо важным делам и один старший следователь. В любое время суток по указанию руководства мы выезжаем на передвижной криминалистической лаборатории на места преступлений в Гомельской области. В основном в одиночку. Иногда бывает вдвоем или втроем, если труп в плохом состоянии, нет подозреваемых, нужно исследовать большую территорию.

– Конечно. Они настолько врезаются в память, что помню их все. 2019 год, меня назначили на должность следователя по особо важным делам, первый выезд – на обнаружение расчлененного трупа. Один брат задушил другого в гомельской квартире. Через два дня осознал, что натворил, стал думать, как избавиться от трупа. Затащил в ванну, разделил на три части, ночью перенес их в карьер через проспект Космонавтов и притопил, привязав куски асфальта. Мне с экспертом пришлось заплыть в этот карьер, отцепить асфальт, затянуть части тела на картонку и доставить на берег для экспертизы.

– Абсолютно. На проверке показаний вел себя спокойно, пояснения давал последовательно. Кстати, повод для ссоры был пустяковый. Оба были нетрезвыми. Один брат попросил у другого позвонить по мобильному телефону. Тот ответил, что на балансе нет денег, но потом об этом забыл, взял сотовый и стал звонить. Начался конфликт. Тот, который просил мобильник, задушил родственника телефонным проводом.

– Для нас это работа, и мы обязаны выполнять ее хорошо. Расскажу другой случай. На Быховщине в Могилевской области отец с сыном поехали на рыбалку. Ночью шли по тропинке, отец поскользнулся, упал с обрыва. Тело найти не смогли. Только через четыре года всплыло в Рогачевском районе. Было в стадии жировоска – черт лица нет, труп в одежде и обуви, все слизкое, можно потянуть за руку, и она оторвется. Или еще пример: в квартире на восьмом этаже неделю пролежало тело мужчины. При этом на улице 32-градусная жара. Люди ходили, всё это нюхали и спохватились только когда постучали в квартиру, а никто не открыл. Я едва ступил в подъезд, сразу по запаху понял, что там труп. Взломали дверь, зашли, картина такая: тело лежит в прихожей, пребывает в состоянии гнилостного разложения. На голове – колонии опарышей. Судмедэксперт взял свитер, стер их, зафиксировал небольшое рассечение на черепе. Я нашел кровь на полу и частицы кожи потерпевшего на дверном косяке, о который он ударился. Когда осматривал кожу, она вся шевелилась, верхний слой слез, как колготки, под ним работали черви. В итоге гистология показала, что в крови умершего было большое количество этилового спирта. А скончался он не от удара головой, а от заболевания сердца.

– Самые тяжелые вызовы всегда на ДТП и где пострадали дети. Никогда не забуду 3 января 2020 года. Выезд в деревню Хвойка Житковичского района. Там проверяли сообщение об убийстве двоих детей. В 2014 году роженица вместе с сожителем закопала одного живого новорожденного ребенка, а затем в 2015-м они родили и закопали в бане второго младенца. Вот это был реально ужас. И полное непонимание, как люди, пускай даже асоциальные, смогли такое совершить. Их осудили на 23 и 23 с половиной года лишения свободы.

– После этих событий сожитель за хищение попал в колонию. Пока отбывал наказание, женщина стала жить с другим. Первый вернулся, увидел, что «дама» занята, и уехал к своему отцу в Солигорск. Там на Новый год под рюмочку рассказал, что они с сожительницей закопали двоих детей. Отец позвонил на линию 102. Стали отрабатывать информацию – к сожалению, всё подтвердилось. Обе беременности были нежелательными, женщина искала в интернете способы их прекратить. Пила какие-то настои, травы, а закончилось убийствами.

– Это напрасные, нелепые смерти. Человек едет по своим делам, полсекунды – и его нет в живых. Для психики особенно тяжелы первые минуты после аварии. Кто-то кричит, кому-то оторвало руки или ноги, кто-то уже мертв. Однажды я ехал с другого места происшествия, и буквально за полминуты до нашего приезда случилось ДТП. Картина была страшная. Я подбежал к женщине, которая лежала на спине по центру проезжей части. У нее изо рта текла кровь. Сразу понял, что если ничего не сделать, она умрет. Да, нас учили, что голыми руками нельзя касаться крови, потому что человек может быть болен СПИДом или гепатитом, но я не выдержал: оттянул ее щеку, иначе она бы просто захлебнулась собственной кровью. Затем приехала скорая, забрала пострадавшую в больницу. Был рад узнать, что она выжила.

– Из деревни Приплавы Глусского района Могилевской области. Прожил там совсем немного, но это малая родина, по которой болит сердце. В деревеньке остался всего один житель. В детский сад и начальную школу ходил уже в Стреньках Рогачевского района, а среднюю школу окончил в самом райцентре. Поступил в ГГУ имени Ф. Скорины на факультет физической культуры.

– Хотел быть милиционером. Согласен, взаимосвязь странная. Но, на самом деле, всё просто: у меня было ограничение по зрению, из-за которого не прошел медкомиссию в Академию МВД. Пришлось выбрать более длинный путь. Поступил на факультет физической культуры и с четвертого курса параллельно получал второе высшее на юридическом.

– Да, хотя он работал участковым недолго, всего полтора года, и ушел в другую сферу. Но у нас дома была милицейская форма. Помню, в 14 лет я с такой гордостью ее примерил. Доволен, что у меня все получилось. Сначала стал дознавателем в милиции, затем, когда в 2012 году образовался Следственный комитет, перешел туда. Очень люблю следственную работу. Чувствую, это мое.

– Забавно, у жены тоже некоторые подруги спрашивают: он там у тебя еще крышей не поехал. Но я отдыхаю, занимаясь спортом. Благо, у нас есть тренажерный зал прямо на работе. Вторая моя отдушина – мотоциклы. Нравится их ремонтировать, реставрировать. С любой техникой я на «ты». Для меня купить старенький мотоцикл, убитый в хлам, и довести его до совершенства – это чистый кайф.

Своей очереди на ремонт ждут мотоциклы "Ява" 1987 и 1974 годов выпуска

– Это моя вторая жена. С первой прожил в браке 15 лет, у нас две дочери, которые живут в Рогачеве. Каждый месяц к ним езжу и постоянно созваниваюсь. Второй раз женился в прошлом году. С нынешней супругой мы полные единомышленники. Она уважает мои увлечения, понимает специ­фику работы, ведь и сама трудится в УСК главным инспектором группы по работе с обращениями граждан. Я благодарен ей за поддержку. Наталья знает, что могу быть на выезде несколько суток. Случалось, пару дней отрабатывал на месте преступления, только приезжал в управление, и нужно было снова ехать на вызов. Уставший, потный, небритый, хочется переключиться психологически, но отправляешься работать. Потому что обязан стойко переносить все тяготы и лишения службы.

– Четверо суток. Находился уже в состоянии космонавта. Пока ехали в машине, ловил каждую минуту, чтобы поспать. Отрубался как батарейка. Но знаете, у меня все равно лучшая профессия в мире – даже не представлял, что можно так любить свою работу. Здесь каждое происшествие как отдельное задание со звездочкой. Этакий бесконечный квест, от которого зависят судьбы людей. И добиться справедливости, чтобы виновный понес заслуженное наказание, – это главная цель.