Достаточно ли слова командира для разрушения и убийства? Корреспондент “ГП” на основе объяснительной военнопленного германской армии, найденной в государственном архиве Гомельской области, составила список дел оберфельдфебеля Генриха Г. во время оккупации Гомельщины в 1943 году.
Погибшие во время оккупации Гомеля горожане
Из объяснительной (перевод с немецкого)Я знаю о преступлениях, которые совершил вместе с другими немецкими солдатами. Хочу, чтобы этих людей и остальных виновных в бессмысленных смертях привлекли к ответственности. Начну с того момента, как стали держать курс на Гомель.
Когда мы были на участке Новозыбков — Клинцы, мой командир роты обер-лейтенант Д. отдал письменный приказ поджечь три ветряные и одну водяную мельницы. Мог ли ослушаться? Нет.
Горящие деревни освещали маршрут. Помню, как на моих глазах полыхали несколько сел в Добрушском районе, одно из которых называлось Монтиевка. Несомненно, в тот день наша дивизия разрушила дома многих тысяч безвинных жителей и забрала все, что было.
При переходе дивизии на западный берег Сожа подожжен дом лесника и колхоз 1,5 кв. км, который находился севернее деревни Плесы. Думаю, это произошло только из желания разрушать.
Естественно, что по пути мы угоняли и забивали скот белорусов. 62 коровы — столько животных привели с собой солдаты в район Гомеля. 27 телок мы забрали еще в Брянске, а 35 награбили по дороге из Марьино в Романовичи. Около 50 коров наша рота отослала на сборный пункт дивизии, а остальных либо съели, либо оставили для молока. Добавлю: примерно сто отобранных животных мы убили или бросили прямо на дороге.
13 октября 1943 года наша дивизия была переброшена в Гомель. К тому времени в городе работали военная и местная комендатура. В обязанности местного коменданта входила “забота” о горожанах, то есть притеснение и эвакуация. Он также ведал хозяйственной стороной — разбоем и грабежом.
Уже на следующий день назначили эвакуацию гражданского населения. Нам отдали приказ: расстрелять всех, кто останется в областном центре после 17 часов. Также смерть должна была прийти за теми, кто не захочет добровольно покидать дом. Помню, людям дали мало времени на сборы: приказ объявили утром в день эвакуации.
Наша рота осуществляла контроль. Солдат разделили на два взвода. Меня назначили помощником командира. Примерно в 15 часов все вышли на участки. Не могу передать, насколько это было печальное зрелище: горожане, изгнанные со дворов, в корзинах, сумках и платках несли остатки своего добра, больных везли на ручных тележках. Женщины плакали. Кто захочет уйти из дома, чтобы идти навстречу тяжелому и неизвестному будущему? Старики и дети сопротивлялись. В тот день нам пришлось расстрелять по меньшей мере 92 человека.
Можно ли представить весь ужас этого зрелища? Что если подумать, будто это происходит с нашими женами, сестрами и братьями? Наверное, тогда бы нацистское правительство не кричало в прессе “о справедливой и священной войне”.
Известно ли мне о судьбе гражданских? Немецкому командованию не было никакого дела до мирного населения. Оно рассматривалось как неполноценное. Несмотря на то, что людей вывозили и истребляли, некоторым удавалось спрятаться. 24 октября назначили новую эвакуацию.
Мы начали облаву примерно в 14 часов, задержали 15 человек. Это были женщины. Я доложил о результатах командиру взвода — лейтенанту А. Он бросил в ответ: “Они должны исчезнуть”. Речь шла
о сожжении людей в деревянном доме. Таким зверским способом были убиты все эти люди. Всего в тот день мы лишили жизни 43 человека.
Во время эвакуации также прочесывали оставленные дома, грабили покинутые квартиры. Найденные вещи отсылали на родину. Я лично отправил матери скатерть и кусок материи на платье. Кроме того, в один из заходов отрыл шахматы и фотоаппарат 9х12. Когда меня взяли в плен, они остались вместе с багажом. Насколько я знаю, всего наша рота отослала около трехсот посылок. Правда, мебель и другие крупные вещи домой отправлять не разрешалось. Их заносили в отчеты и в вагонах отправляли в Германию.
30 октября полк отдал приказ уничтожить главные здания в Гомеле. Естественно, я не присутствовал при взрывах всех домов, но предполагаю, что немцы сравняли с землей не меньше 60 зданий.
В плен я попал 21 ноября, когда при наступлении русских наша рота отстаивала позиции.
Сейчас я по-другому оценил свои действия. Понимаю, что верил в ложь. Понял всю несостоятельность пропаганды преступного правительства. Надеюсь, мое объяснение поможет сорвать маску с лицемерных нацистов, уничтожить их.
Список дел
- Поджечь три ветряные мельницы; не забыть про водяную мельницу на участке Новозыбков — Клинцы. Посмотреть на пожар в двух селах в Добрушском районе. Грабить дома, которые не повредил огонь.
- Когда дивизия будет переправляться через Сож, поджечь дом лесника и уничтожить колхоз (1,5 кв. км), который находится чуть севернее деревни Плесы.
- По дороге в Гомель забирать у мирных жителей скот.
- 14 октября 1943 года в Гомеле исполнить приказ местного коменданта об эвакуации гражданского населения.
- Привлекать к работам по укреплению позиций пехоты, погрузке угля на центральном вокзале трудоспособных мужчин.
- Не пропустить срок новой резни мирного населения.
- 24 октября 1943 года — еще одна эвакуация населения. Устроить обыск в домах гомельчан. Начало облавы в 14.00.
- Вещи, которые буду находить при прочесе покинутых квартир, отправлять домой.
- Собрать с мирных жителей картошку, овощи и другие продукты питания на нужды армии.
- 30 октября сравнять с землей главные здания в Гомеле. Для этого выделено 20 тонн взрывчатых веществ. Всего под прицелом должны оказаться 60 зданий.
- 21 ноября отстаивать позиции при наступлении русских.
