В истории этого населенного пункта тесно переплелись и этнические особенности, и эпохальные перипетии, и людские надежды на лучшую жизнь. Деревенька Чехи, расположенная в нескольких километрах от Головчиц вдоль дороги в агрогородок Демидов, что на Наровлянщине, получила свое название именно благодаря этническим чехам.
История с рабочими руками, черными лентами и неприятием колхозов
Чехи появились на Наровлянщине после отмены крепостного права в Российской империи в 1861 году. Былые владельцы Наровли братья Станислав и Александр Горватты «выписали» австрийских подданных для ведения хозяйства и обработки земли, так как местные крестьяне, у которых появились свои наделы и возможность перемещаться свободно, не желали больше гнуть спину на бывших хозяев. Так возникли рядом с имением в Головчицах Чехи Головчицкие, а возле деревни Романовка поселок Чехи (в 30-е годы XX века его ликвидировали, а жители переселились в Романовку).
Одной из главных причин, которая способствовала переселению в Российскую империю в то время из Западной Европы, стал «земельный голод». Царское правительство на такой переезд иностранных граждан смотрело благосклонно. Правда, далеко не все чешские переселенцы торопились стать подданными Российской империи, несмотря на налоговые льготы, которые сулило им правительство при покупке земли. Известный наровлянский краевед Василий Чайка, обстоятельно исследовавший эту тему, подготовил по ней ряд публикаций в районной газете «Прыпяцкая праўда». Он пишет: очень часто в документах начала XX века, в которых упоминались чехи, встречается строка «иностранный подданный». По переписи 1897 года по родному языку в Речицком уезде чехами себя назвали 386 человек: 196 мужчин и 190 женщин. Из них к мещанскому сословию себя отнесли 27, к крестьянскому – 31, остальные записались как «иностранные подданные». Наиболее часто встречающиеся фамилии: Травничек, Вратил, Карабец, Вафек, Бачина, Гаек, Навотный, Панглиш, Свобода, Белоглавок и другие.
Еще одной причиной переселения чехов на Полесье называют притеснение их по национальному признаку со стороны австрийцев. В связи с этим появилась одна легенда. На шее чешские девушки-переселенки носили черные бархатные ленточки с медальонами. Это не только резко отличало их от местных барышень, но и служило поводом говорить, что носят их в знак траура по покинутой Родине.
В одном из архивных документов сохранился и перечень занятий чешских переселенцев. В списке 1905 года по Речицкому уезду обозначены «австрийские подданные»: Иван Бернадский – винокур, Антон Покорный – управляющий в имении, Антон Мика – эконом, Франц Травничек – поденный рабочий, Франц Навотный – рабочий по выделке лесных материалов, Иосиф Покорный – лесной сторож и т. д.
Компактное поселение чехов сложилось возле господского дома непосредственно в Головчицах и получило название Двор (так его называют и по сей день). Проживавшие там мужчины работали непосредственно на помещика, а жены занимались исключительно домашним хозяйством.
С началом Первой мировой войны чехов временно интернировали в Новгород-Северск, как подданных враждебной России Австро-Венгрии. Кстати, тех, чьи родственники служили в Императорской Российской армии, никуда не выселяли.
Головчицкие чехи вернулись на свою новую родину уже гражданами Советской страны. Новая власть дала им то, о чем мечтали – землю. Нарком земледелия Беларуси Дмитрий Прищепов был инициатором сохранения хуторов и создания так называемых красных поселков. В результате землеустройства бывших безземельных сельскохозяйственных рабочих (батраков) наделяли земельными участками и расселяли из бывших имений в такие поселки.
Начавшуюся массовую коллективизацию чехи, а их к 1926 году на Наровлянщине насчитывалось более тысячи, восприняли с недоверием и ни в какую не шли в колхозы. Вот как свое отношение к новым веяниям объясняли бывшие панские батраки: «Нас гоняли, гоняли, теперь дали землю и ту отнять хотят. Дайте нам пожить самостоятельными хозяевами, дайте нам самим похозяйничать, тогда и мы посмотрим. Нам говорили, что вы являетесь красным поселком и в будущем строителями социализма, дайте нам пожить». Колхоз в Чехах все-таки был создан и назывался «Герой працы».
Согласно «Материалам обследования чехов Головчицкого сельсовета за 1931 год», которое проводил товарищ А. Свотялис, на это время в самих Чехах было 21 хозяйство, остальные чехи жили вокруг Головчиц. По его подсчетам, всего более 50-ти хозяйств чехов. А. Свотялис описывает деревню так:
«В общественной жизни не участвуют. Газеты читают очень мало. Как на национальную единицу никто не обращает никакого внимания. Даже учета их нет. В статистике района они не числятся. Сельсовет их тоже не учел. Все же, несмотря на то что они около 100 лет живут здесь, а чехами они себя считают. Дома говорят большинство по-чешски. Молодежь, правда, не все умеют говорить по-чешски. Желают иметь чешскую школу. Просят чешских книг и газет».
Репрессии конца 1930-х годов коснулись и чехов. Из тех, кого забрали под покровом ночи, из лагерей вернулся лишь один житель Чехов – Николай Желязко.
Немецкие оккупанты пришли в Чехи в сентябре 1941-го. К этому времени многие из сельчан ушли на фронт. Жизнь деревни во время оккупации прошла относительно спокойно, не считая набегов мадьяр. После освобождения молодежь призывного возраста отправили служить в Красную армию, а некоторых – в 1-ю чехословацкую бригаду, которой командовал Людвиг Свобода.
На 1 марта 1945 года в Чехах насчитывалось 28 дворов. В 1950-х колхоз «Герой працы» был ликвидирован и вошел в состав колхоза «22 съезд КПСС». В этом хозяйстве и стали трудиться жители деревни вплоть до катастрофы на Чернобыльской АЭС. Кстати, после развала СССР из чешского посольства в Головчицы приезжал представитель с предложением вернуться тем, кто пожелает, на историческую родину. Но никто не согласился.
Татьяна Ивановна Журавская у своего дома в Чехах
Тихое настоящее
Крупнейшая техногенная катастрофа XX века привела к тому, что жизнь в Чехах стала постепенно затухать. Жители практически все разъехались по республике.
Сегодня в Чехах, по словам председателя Головчицкого сельсовета Ивана Субботина, лишь четыре дома (остальные как пустующее бесхозное жилье снесены). Они разбросаны вдоль асфальтированной автомобильной дороги на агрогородок Демидов и в снежные зимы на фоне полей и близлежащего лесного массива смотрятся особенно сиротливо. В холодное время года живут только в двух, причем один из домов как служебное жилье использует для своего работника местный лесхоз. С одной из жительниц деревушки, Татьяной Ивановной Журавской, мы познакомились у Головчицкого отделения почтовой связи, где женщина как раз в этот день получала пенсию. Семейные корни у Татьяны Ивановны нездешние: мать из Архангельской области, отец родом с Украины. В Чехи родители приехали после Великой Отечественной, да так здесь и остались.
– В Чехах прошло все мое детство. Этнических чехов в деревне было большинство, и жили все дружно. Ладили друг с другом, – призналась Татьяна Ивановна. – Ничем от нас не отличались: такие же дома, заборы, земельные участки. Возможно, до войны еще отличия были в языке, одежде. Но я уже ничего такого не припомню. Семьи большие были, и по четыре, и по шесть детей. Причем браки смешанные: никто не смотрел на национальность. Учились мы в Головчицах и ходили вместе в школу, это километра два. А вот во Дворе чехи женились преимущественно на своих.
Нюся Вячеславовна Шван
С одной из жительниц так называемого Двора, этнической чешкой, удалось пообщаться. Ее отец родился и вырос в самих Чехах, мать появилась на свет во Дворе. 86-летняя Нюся Вячеславовна Шван, в девичестве Травничек, рассказала, что нарушила брачную традицию и вышла замуж за белоруса. Это имело свои последствия. Случались нелады с мужем – отец тут же появлялся на пороге и обязательно вспоминал нарушенное ею правило. Поэтому сор из избы, призналась женщина, старались у нее в семье не выносить ни на грамм. Но это, можно сказать, только маленькая часть ее жизненной мозаики. В целом, вспоминает, жили очень дружно, всегда собирались вместе на праздники, пели. Отец семейства Травничек неплохо играл на гармони и даже выступал на свадьбах. Не отставали в музыке и дети, а их в семье было пятеро.
Нюся Вячеславовна показала старые семейные альбомы: в затертых кожаных обложках дорогие ее сердцу страницы истории большой семьи. На десятках групповых снимков присущая прошлому времени культура торжественности: и стар и млад готовились тогда к моменту съемки со всей серьезностью, и это особенно трогательно осознавать сейчас.
Уже более 20 лет как Нюся Вячеславовна похоронила супруга, продолжает жить в Головчицах в той самой хатке, которую доводил до ума и достраивал мастеровитый на все руки отец. А вот сын ее Виктор живет сегодня в родительском гнезде, в том самом Дворе. Братья и сестры сельчанки разъехались кто куда, кого-то из них уже нет в живых. Меняя паспорт, родная сестра Нюси Вячеславовны записала себя белоруской. Пояснила, что какая теперь разница.
Нет-нет да и вспоминают уроженцы Чехов свою малую родину. Рассказали, один из выбившихся в люди сельчан, добившийся в жизни и должности, и достатка, привел за свои средства в порядок сельское кладбище. Как бы там ни было, а жизнь и годы неумолимо берут свое. Кто знает, сколько сельских усадеб после дорожной таблички с названием Чехи встретит путника через несколько лет. Пока их четыре…
Нюся Вячеславовна Шван листает фотолетопись своей большой семьи
