Крах американского банка Silicon Valley Bank: это начало большого кризиса?

События развивались стремительно. В четверг, 9 марта, банк заявил о недостатке капитала и желании привлечь внешнее финансирование, а уже в пятницу, 10 марта, Федеральная корпорация страхования вкладов (FDIC) заявила о фактическом банкротстве финучреждения.

Попробуем разобраться в причинах, которые привели, к крупнейшему после 2008 году краху банка, сформулировать уроки, которые можно вынести из этого события, и понять его последствия для американской, да и мировой финансовой системы.

· Банк, созданный еще в 1983 году, сделал ставку на клиентуру, которую сейчас принято называть хайтек-стартапами. Быстрорастущие технологические компании привлекали огромное количество денег инвесторов, особенно в период нулевых ставок после пандемии COVID-19, в 2020–2021 годах. И складывали эти деньги в банк. Вклады клиентов росли, как на дрожжах и достигли к началу прошлого года примерно $200 млрд. Ошибка первая – концентрация почти всей клиентской базы в одной отрасли. Когда хорошо клиентам, хорошо и банку. Но по мере роста процентной ставки деньги перестали быть бесплатными, и инвесторы перестали заливать хайтек денежным дождём. Клиенты, вместо того, чтобы нести деньги в банк, стали дружно их изымать. И банку резко стало плохо.

· Большинство клиентских ресурсов банка было в виде текущих/расчетных счетов, то есть счетов до востребования, а не срочных депозитов. Такие ресурсы наиболее подвержены риску одномоментного изъятия. Ошибка вторая – короткие ресурсы, без явных попыток превратить их в длинные.

· Банк достаточно мало занимался кредитованием. Основной клиентской базе банка заемные деньги в период роста и всеобщего благоденствия были не нужны, свои было некуда девать. В результате банк изначально концентрировался на краткосрочных государственных облигациях США. Это инструмент практически без рыночного и процентного риска, но в период нулевых ставок и доходность по ним была околонулевой. И банкиры обратили свой взор на долгосрочные облигации, со сроками погашения 7–10 лет и более, которые давали хоть какую-то доходность. Ошибка третья – жадность.

· Особенность долгосрочных гособлигаций США – они безусловно надежны, в том смысле, что к моменту погашения владелец получит ее номинал. «Но по пути никто кормить не обещал». В период обращения, в отличие от краткосрочных бумаг, долгосрочные могут значительно падать в цене на фоне роста рыночных ставок. Для владельца бумаг, который твердо намерен удерживать их до погашения, это значения не имеет. Но если банк вынужден их продавать в такой момент, чтобы расплатиться с вкладчиками, он несет серьезные убытки. Что и произошло с SVB. Ошибка четвертая – игнорирование процентных рисков.

Какие уроки можно извлечь из этой истории? Банк плохо управлялся, и, поэтому, пострадал. Пострадали акционеры банка, потеряв всё. Для вкладчиков банка все закончилось благополучно. На экстренной встрече ФРС, Минфина США и Федеральной корпорации страхования вкладов было принято решение их спасти. На этот раз.

В любом учебнике по банковскому делу можно прочитать, что основная функция банка – балансировать краткосрочные пассивы (остатки на счетах, вклады) и долгосрочные активы (выданные кредиты, приобретенные портфели ценных бумаг). Вот со своей основной задачей банк не справился, за что закономерно был наказан.

Из предыдущего раздела видно, что менеджмент банка совершил хрестоматийные ошибки: концентрация клиентской базы в одной отрасли, несоответствие активов и пассивов по сроку, недостаточность высоколиквидных активов для покрытия оттока клиентов, недооценка (или, скорее, полное отсутствие оценки) рыночных и процентных рисков. Банк, который нарушал в свой деятельности всё, что можно было нарушить, и полностью игнорировал риск-менеджмент, просто обязан был разориться.

Глобальных последствий от этой истории ждать, пожалуй, не стоит. Банковская система США по принципу домино не рухнет, по крайней мере на этот раз. Не рухнет и доллар. Регуляторы поспешили на помощь клиентам банка, поэтому данная «токсичная» история не распространится на клиентов банка, на его контрагентов.

Некоторые сравнивают ситуацию с 2008 годом, с величайшим кризисом после Великой депрессии. Общего, на самом деле, мало. В нашей истории нет никаких «черных лебедей», никаких скрытых или малопонятных причин.

Просто банк управлялся людьми, которые во время учебы в университете, видимо, прогуливали некоторые ключевые предметы. Когда деньги были бесплатными, рынок рос, а клиентам банка было некуда девать свою наличность – у банка было все хорошо. Когда рыночный цикл сменился, ситуация стала сложнее, но не критичной. В этот момент банкирам и пригодились бы некоторые базовые знания из учебника. Но этих знаний просто не оказалось.

Банк не справился с банальным ростом ставок. Однако рост ставок – это не страшный и неожиданный «черный лебедь». Это стандартный элемент рыночного цикла, который повторяется с регулярностью около 10 лет. С такой же неизбежностью, как лето сменяет зиму и наоборот. Банк, не готовый к тому, что снижение ставок сменится их ростом, – то же самое, что фермер, не знающий, что за летом приходит зима.

Нет ответа пока только на один вопрос. А куда смотрели американские регуляторы, пока SVB таким образом управлялся?