Поговорим на ясном языкеИнтересно было наблюдать, как на одном из уроков в мозырской школе № 10 дети из 5-го “Б” класса вышивали крестиком. Причем получалось почти одинаково хорошо не только у девочек, но и у мальчиков. Все эти ребята — с нарушениями слуха. Что еще бросалось в глаза, так это необычно оживленные, открытые, так и светящиеся радостью детские лица. Между собой они стремились общаться больше жестами, но учительница Нина Николаевна Деревянко настойчиво заставляла их говорить. Казалось бы, бессвязные звуки, мало похожие на членораздельную речь, она понимала прекрасно, да и дети при этом понимали друг друга. В общем, сурдопедагог с более чем тридцатилетним стажем была довольна тем, как ее воспитанники усваивают учебный материал.
Эти дети хотя и осознают, что они не такие, как все, но еще недостаточно взрослые, чтобы понять: главные проблемы у них — впереди, во взрослой жизни. Практически никогда мы, в целом здоровые люди, без проблем с речью, памятью и восприятием, не задумываемся, как нас слышат и понимают люди с особыми потребностями: инвалиды, старики. Стараемся говорить попроще и погромче — вот, пожалуй, и все. А телевидение, музыка? Этот мир, получается, навсегда закрыт для тех, кому наша речь не слишком понятна, не говоря уже о том, что недоступно и абсолютное большинство профессий. Многие люди с проблемами развития и здоровья оказываются исключены из жизни общества.
А пока дети радуются жизни, под руководством педагогов познают сложный мир, усваивают знания. Трое из пяти ребят, помимо всего, занимаются в художественной школе. Стас Пасюк — в студии у известного художника Николая Дубровы. В этом есть своя закономерность. Оказывается, у таких детей чувство цвета, формы и воображение развиты гораздо лучше, чем у обычных. Они прекрасно справляются с заданиями, требующими терпения, усидчивости.
Ребятам же с другими особенностями в развитии тоже свойственны отличительные черты. Дети из шестого специального класса обучаются по вспомогательной программе: за девять лет они осваивают уровень начальной школы. Они, наоборот, неусидчивы, зато с удовольствием выполняют любую физическую работу. Эти и масса других особенностей учитываются при составлении учебных программ. Так, например, у девятиклассников девять уроков труда в неделю, в то время как в обычном девятом классе труда нет. Староста 9 “В” Демьян Сущик (на снимке) охотно показывал, какие красивые изделия из дерева он с друзьями способен делать на уроках труда. А восьмиклассница Вера Лошенович стала призером недавнего общегородского конкурса “Красота божьего мира”. Гордость школы и прошлогодний выпускник — инвалид-колясочник Максим Кукса, теперь студент физмата БГУ.
Школа № 10 — обычная образовательная, с той лишь разницей, что здесь действуют еще и классы для слабослышащих детей, для учащихся с глубокой и комбинированной интеллектуальной недостаточностью, специальные и интегрированные классы для детей с психофизическими особенностями в развитии.
— Изучая эффективность обучения в специальных классах, мы пришли к выводу: такие формы обучения надо расширять. Мы создаем специальные условия, “подтягиваем” многих детей хотя бы до среднего уровня развития их сверстников, чтобы они не чувствовали себя социально уязвимыми. Находясь в обычной школе, дети с особенностями лучше адаптируются в обществе, учатся использовать приобретенный опыт общения в повседневной жизни, некоторые получают возможность перейти в общеобразовательные классы. В школе накоплен и немалый опыт работы с семьями наших воспитанников. Родители, осваивая специальные знания, при этом также становятся активными участниками учебно-воспитательного процесса. И в целом успешнее преодолеваются стереотипы негативного отношения к таким детям, — объясняет преимущества обучения детей с “особенностями” в обычной школе, а не в специнтернате, директор Т. Ф. Калоцей.
Есть еще один аспект этой проблемы. Примерно две трети от всех детей-инвалидов страдают всего лишь задержкой психического развития. Умственные отклонения отмечают у 20 процентов, у остальных — проблемы со слухом, зрением и другие заболевания. Все это — свидетельство неправильной ранней диагностики ребенка. И если бы многие из сегодняшних детей-инвалидов учились в массовой школе, они бы ничем не уступали по своему развитию вполне здоровым сверстникам.
Без барьеров
Всего 4-5 процентов детей, по данным статистики, имеют особые потребности в обучении. При этом далеко не все учатся в специализированных школах или коррекционных классах обычных школ. Делает свое “недоброе” дело и сложившееся у многих предвзятое отношение к таким классам: ребенок заведомо получает клеймо “неполноценного”. Директор школы вспомнила единственный случай из своей 35-летней педагогической практики, когда родители сами попросили взять их сына в спецкласс.
По данным городского центра коррекционно-развивающего обучения, в Мозыре 2290 детей с особенностями психофизического развития. Скачок роста отмечен лет пять назад и связывают его с более тщательной диагностикой. Но и в последние два года прибавляется около 100 детей “с особенностями”. В целом по стране также отмечается подобный рост. В числе причин его специалисты называют экологические, социальные. Несправедливо, но закономерно, что за пьянство, наркоманию родителей расплачиваются дети. В семье, получая известие о нарушении развития своего ребенка, испытывают стресс, который впоследствии тяжело сказывается на микроклимате — вплоть до распада семьи.
Непростой для любой страны является и проблема образования детей с ограниченными возможностями. И хотя наша школа всегда отличалась гуманностью, тем не менее проблемы обучения части маленьких граждан оставались в тени. Ни для кого не секрет, что на сегодняшний момент в стране нет иных учреждений для проживания детей с нарушениями развития, кроме детских домов-интернатов. В этих учреждениях одновременно находятся сотни человек, и уже поэтому сложно осуществить индивидуальный подход к каждому ребенку, создать для него по возможности “домашние” условия жизни.
В Мозыре, по данным того же центра, 185 детей-инвалидов. В общеобразовательных школах учатся 145. 15 из них обучаются на дому.
Но даже в школе со специализированными классами многое держится на энтузиазме педагогов. Главная цель их работы — создание безбарьерной среды жизнедеятельности и обучения воспитанников “с особенностями” — наталкивается на труднопреодолимые преграды. Построили подъездной пандус, в мастерских установили специальное оборудование, но для организации учебного процесса на современном уровне этого мало. “Не хватает развивающих настольных игр. Где, например, взять средства, чтобы приобрести учебные программы на электронных носителях? Это необходимо для того, чтобы процесс реабилитации успешнее проходил дома, он не должен останавливаться ни на минуту. Нет дома компьютера? А почему бы не создать специальный компьютерный центр для таких детей? — вопрошает Тамара Фроловна. — У наших детей все должно быть самое лучшее”.
Надежду вселяет принятая государством программа по предупреждению инвалидности и реабилитации детей-инвалидов. Наконец-то акцентировано внимание на государственном уровне на необходимости укрепления здоровья и реабилитации этих детей. Основные мероприятия программы направлены на обеспечение инвалидам и детям с особенностями развития равных прав и возможностей для активного участия в социально-экономической жизни общества, создание необходимых условий для нормальной жизнедеятельности. Приоритетным направлением в этой работе является ранняя социальная реабилитация детей-инвалидов. Главный ожидаемый результат — стабилизация выхода из сложного состояния и в последствии — трудоустройство.
Солнце светит всем
Школа — ПТУ — взрослая жизнь — работа — так чаще всего выглядит социально-бытовая адаптация детей на практике. По мнению педагогов, на уровне школы или в лучшем случае ПТУ социальный заказ государства выполняется, но на этом для многих воспитанников заканчиваются и коррекция, и реабилитация. Так закончилась она для шести выпускников прошлого года, инвалидов детства, обучавшихся на дому. Их участь, похоже, разделят еще шестеро выпускников. Других, если это возможно, стараются определить в ПТУ. Но, чтобы попасть туда, недостаточно усвоить определенные знания, надо еще пройти медкомиссию, а это гораздо сложнее.
У школы налажен контакт с мозырским ПТУ-68 строителей, где сформированы специальные группы для учащихся с особенностями в развитии. Из 25 выпускников 2005 года 9-х специальных классов 12 пошли именно в это ПТУ.
Пытаясь проследить их дальнейшую судьбу, интересуюсь у заведующей спецотделением В. В. Кицук, сколько у них ребят-мозырян. Оказывается, не много. Второкурсников, надо полагать, прошлогодних выпускников школы, восемь (след еще четырех теряется) да трое поступили на первый курс в этом году.
Всего на спецотделении в четырех группах учатся 58 человек со всей Гомельщины. Выбор специальностей для них не широк: штукатур и облицовщик-плиточник, но это реальная возможность во взрослой жизни найти работу. А она очень необходима — среди таких ребят очень много сирот, в том числе и социальных. Трудоустраиваться помогают практически всем, при этом стараются устроить парня или девушку в общежитие.
Я вспоминаю Демьяна Сущика. Способному, интересному и общительному парню сложно будет поступить в ПТУ хоть на какую-то специальность, преградой могут стать довольно серьезные нарушения в физическом развитии и зрении.
Люди с ограниченными возможностями — так корректно теперь называют инвалидов. Но они сами доказывают, что возможности эти могут быть не так уж и ограничены. Кстати, в 70-е годы прошлого столетия многие граждане в Америке тоже не понимали, зачем ребенку-инвалиду нужно учиться вместе со всеми. Но с тех пор инклюзивное образование (совместное обучение особенных детей с обычными) шагает по стране, имея достаточную господдержку и серьезные вложения частного капитала. В Норвегии проблему решили в 1991 году, сразу закрыв все интернаты для инвалидов. В Италии специнтернаты закрылись еще в 60-х годах прошлого столетия. У нас более 70 процентов специализированных школ является интернатами.
Много лет наше общество не хотело знать о жизни инвалидов ничего, предпочитая не замечать их. Сегодня отношение хотя и изменилось, но эти люди чаще находятся в специальных местах, где их никто не видит. Все еще не принято, чтобы они и наши дети ходили в один сад, школу, институт. Да и не всякий руководитель хочет видеть их на своем предприятии. И мало кто считает, что особые люди могут принести обществу пользу. Что инвалидность — это не всегда нетрудоспособность. Что общество, приняв этих людей, станет терпимее и добрее.
Любовь ЛОБАН
