Рукой обожженной солнце достать и подарить его людям

Хореограф “Ледникового периода” и бывшая солистка Имперского русского балета Ирина Тагаева нашла время для беседы с корреспондентом “ГП”

— Насколько сложно было человеку с классической балетной подготовкой перейти работать в несколько иную плоскость — взяться за постановку программ для фигурного катания?
— Я занималась не только классическим балетом, но и современной хореографией. И в общем-то для меня привычно не останавливаться на достигнутом, а двигаться дальше, развиваться во многих направлениях сразу. Так что с переходом, скажем так, из одного вида искусства в другой, проблем не возникло. Тем более что между фигурным катанием и балетом очень много соединительных нитей. Это связь тянется из древних времен: сначала люди научились танцевать на земле, а потом перенесли свое умение на коньки.
— Но вас нынешний этап жизни, связанный с фигурным катанием, больше захватывает?
— Дело в том, что раньше я была исполнителем. А теперь передаю то, что могла делать на сцене, своим ученикам. Это, конечно, другая, но тоже очень интересная работа. Ведь здорово же смотреть, как люди, у которых еще вчера не очень получались движения, начинают по-настоящему танцевать на льду.
— Значит, ученики уже радуют?
— Очень радуют. Могу даже некоторых выделить — Ксению Шмырину, Егора Майстрова, Анну Осадчую, Артема Бородулина.
— Судя по этим фамилиям, вы работаете в связке с Ириной Лобачевой?
— Да. Она тренирует, а я ставлю хореографию.
— К “Ледниковому периоду” вы тоже руку приложили?
— Я была хореографом еще “Звезд на льду” — самого первого подобного проекта Ильи Авербуха. Потом второй сезон пропустила, а теперь снова влилась в эту потрясающую творческую команду — работаю хореографом нынешнего “Ледникового периода”. Но теперь уже только в свободное от занятий со спортсменами время.
— То есть вы тренерской работой занимаетесь для души, а телевизионным проектом, грубо говоря, для денег?
— Я бы не стала противопоставлять эти вещи. Просто бывает, что какие-то образы нельзя вместить в выступление фигуриста в рамках спортивных состязаний. А “Ледниковый период” как раз и дает замечательную возможность реализовать свои невостребованные миром большого спорта идеи, высказать их посредством постановки номеров для телевизионного шоу. Разве не здорово?
— Да, здорово. А по большому балету совсем не скучаете?
— Ну вы так говорите, как будто я порвала всяческие отношения с балетом. Это не так. Я же своих нынешних учеников не только учебниками по теории кормлю, где написано, как делать элементы, какие должны быть движения, но и сама им это все показываю, лично исполняю. Так что у меня и сейчас самые прямые связи с балетом — все время совершенствуюсь, стараюсь двигаться вперед. Тем более что прежде, чем учить других, нужно самому стать мастером.
— Для вас, наверное, в этом плане великая Майя Плисецкая пример?
— Считаю ее идеалом, уникумом, если хотите. Такие люди рождаются даже не раз в сто, а раз в тысячу лет. Мало того что Майя Михайловна — это выдающаяся балерина, она еще и талантливая актриса, красивая женщина, человек самых лучших душевных качеств. Плисецкой интересно все новое, она не консерватор по духу. Будучи ярчайшей звездой современности, она абсолютно доступна для молодежи в общении. И я уверена, что для очень многих наших российских “небожителей” она должна бы стать примером достойного поведения как в творчестве, так и в повседневной жизни. А вообще к ней подходит только одно глобальное определение — гений. Все остальное — детали.
— Говорят, именно она дала вам путевку на большую сцену?
— Было такое. Горжусь тем, что танцевала в Имперском русском балете вместе с Майей Михайловной и тем, что она отдавала мне некоторые свои партии. Приятно, что такой выдающийся мастер рекомендовал меня как балерину, способную станцевать вместо нее самой. Прямо скажу: редчайший случай в мире искусства. Мне очень повезло.
— Вы сами следуете заветам Майи Плисецкой?
— Стараюсь. Если тебе дан талант или какое-то умение, нужно обязательно им поделиться с другими.
— Как в стихах: рукой обожженной солнце достать и подарить его людям?
— Абсолютно точно. Тем более если речь идет о твоих детях, учениках. Когда я вижу у них в глазах огонь, жажду знания, готова вывернуть все свое нутро, чтобы они уловили суть, почерпнули что-то важное, зарядились от тебя. И потом я считаю, что хороший учитель только тот, чей ученик превзошел его самого. Это закон стремления к совершенству, закон прогресса. Мне кажется, на нем и должно строиться преподавание. И конечно, еще на любви и благодарности.
— Вы имеете в виду благодарность ученика к учителю?
— Именно. Приятно, когда тебе говорят простое человеческое спасибо. С другой стороны, знаю, что многие тренеры очень обижаются, когда ученики переходят к другим специалистам. Я не разделяю их обиды. Может действительно так случиться, что ты уже исчерпал лимит общения с каким-то спортсменом. И ему будет полезнее перейти к другому тренеру. Нужно с этим смириться — а вдруг следующий наставник больше поможет данному фигуристу? Это совсем не значит, что кто-то лучше, а кто-то хуже. Это жизнь во всем своем многообразии и великолепии.
— Ирина, говоря об учениках, не могу не спросить о нашей местной паре Осадчая — Ламтюгин. Не очень-то удачно они выступили на этапе юниорского Гран-при мира в Гомеле. В чем вы видите причины?
— Нет результата — значит недоработали. Не только ребята, но и мы — тренеры. Может быть, где-то не выстроили программу так, как нам хотелось. Ну ничего, Аня и Дима люди молодые, способные, так что, думаю, в будущем исправим все ошибки. Главное уметь признавать свои промахи точно так же, как и достижения. А вообще фигурное катание нестабильный вид спорта…
— Вы сейчас на пресловутый судейский фактор намекаете?
— Ни в коем случае. Я никогда не обсуждаю судейские решения. Это не моя черта. Надо искать причины прежде всего в себе и работать над тем, чтобы в следующий раз выступить лучше. Я могу взять вину за последнее место Осадчей и Ламтюгина на себя. Хотя в принципе считаю, что человек не может всегда побеждать. Бывают взлеты и падения. И даже хорошо, что они сейчас так “приземлились”, это даже полезно. Можно сделать хорошие выводы и потом многого добиться, плавненько поднимаясь по ступенечкам вверх. Лучше так, чем с места в карьер, а потом стабильно с первой-второй позиции на двадцатую.
— С Ириной Лобачевой легко работать?
— Мне легко. У нас общие взгляды на многие вещи. Бывают, конечно, и трения, не без этого. Но ведь в спорах рождается истина.
— В вашей жизни остается место для увлечений?
— Практически нет. Но я большая поклонница драматического театра. Слежу за всеми постановками, премьерами. И, конечно, люблю музыку. В основном классическую. Хотя в то же время пытаюсь не зацикливаться только на ней, потому что нужно знать и новых исполнителей. Есть замечательные современные аранжировки классики, стараюсь быть в курсе, кто ими занимается. Потом их можно использовать в постановках. Еще люблю ходить на художественные выставки, они меня вдохновляют. В Москве, конечно, культурных событий происходит несравнимо больше, чем у вас, поэтому нам проще ориентироваться в мире искусства. Но с другой стороны, уверена, что те люди, которые хотят что-то увидеть или услышать, найдут возможность это сделать вне зависимости от того, где живут.
Наталья СТАРЧЕНКО