32-летней Виолетте и 36-летнему Максиму, которых судят за жестокое убийство трехмесячной дочери, мумифицированный труп которой был найден в одной из сельмашевских малосемеек, и оставление в опасности новорожденного сына в подъезде чужого дома, вскоре придется ответить за содеянное – государственный обвинитель оценил их противоправные действия в 20 лет лишения свободы.
На днях в областном суде состоялись прения по этому громкому уголовному делу, которое до сих пор вызывает шок. Напомним, трехмесячную малышку Снежану убили еще в прошлогоднем мае, с тех пор ее труп оставался в квартире почти 8 месяцев – нашли его только в январе нынешнего года. А помог этому новорожденный мальчик, которого в это время родила Виолетта и вместе со своим сожителем подбросила в подъезд чужого дома. Вот тогда работники милиции вместе с педагогами школы, где учатся трое старших детей Виолетты, и начал распутывать клубок этого страшного сюжета.
В ходе судебного рассмотрения дела суд пытался докопаться до истины: задушили родители своего ребенка во время ссоры или просто закрыли в квартире и ушли, оставив его умирать? Дело в том, что из-за мумифицирования тела медэкспертиза установить причину смерти девочки не смогла.
В ходе следствия Виолетта вначале созналась в том, что малышку задушил пьяный Максим, когда узнал о том, что детское пособие женщина отдала своей матери — на содержание детей.
Но потом молодая женщина, впрочем, как и ее сожитель, изменила, свои показания, и версия случившегося с их слов уже выглядела по-другому. Замачивали, мол, рождение дочки, которую Максим увидел впервые, оба опьянели. Решили добавить, и ушли в магазин за спиртным, забыв о малышке. На следующий день, очутившись на кленковских дачах, протрезвели, но побоялись возвращаться в малосемейку за ребенком. Надеялись, что детский плач услышат соседи или прибежит искать пропавшую дочку с внучкой ее мать, Людмила Федоровна. Оба твердили, что не было умысла на убийство, так как не хотели смерти Снежаны.
Однако государственным обвинением доказано, что в действиях обвиняемых есть признак особой жестокости при убийстве малышки и поступки обоих были согласованы: оба понимали, что трехмесячная малышка не выживет в закрытой квартире без пищи и воды. Поэтому бросились в бега и больше семи месяцев скрывались, представляясь вымышленными именами.
Бабушка Снежаны в тот роковой вечер была под дверью закрытой квартиры в малосемейке и слышала, как плакала маленькая Снежана, – такие показания Людмила Федоровна дала в ходе судебного разбирательства. Но не решилась вызвать милицию или звать на помощь соседей, чтобы взломать дверь – дочка периодически уходила из дому, бродяжничала со своим сожителем, который не нравился Людмиле Федоровне. Того, в какую беду может попасть трехмесячная малышка, бабушка даже в страшном сне не могла представить. Поэтому, придя в очередной раз в малосемейку и не услышав детского крика под дверью, она ушла растить оставшихся троих детей своей непутевой наследницы.
Так ли это было или как-то по-другому, остается только догадываться.
На прениях в суде, когда Людмиле Федоровне предоставили слово, она в сердцах сказала: "Ложь все это! Они ее уничтожили, закрыли дверь и ушли. Но что натворили – то и получили".
К сведению:
Максиму Хололеенко и Виолетте Григорьевой предъявлено обвинение в убийстве малолетней дочери и оставлении в опасности новорожденного младенца – пункты 2, 6, 15 части 2 статьи 139 и части 3 статьи 159 Уголовного кодекса Республики Беларусь.
