Репортаж из зала суда: начались повторные слушания по резонансному делу об убийстве гомельской студентки (+фото и видео)

Напомним, студентка ГГУ имени Ф. Скорины была убита в ночь с 19 на 20 сентября 2012 года во дворе своего дома по улице Чечерской. Как выяснилось позже, 24-летний убийца нанес ей более 100 ножевых ранений. Примечательно, что в 2005 году он был осужден за умышленное причинение тяжкого телесного повреждения, повлекшего смерть: будучи несовершеннолетним, до смерти избил сожителя своей матери. Отбыл не весь срок: был освобожден условно-досрочно в 2011 году. И уже в 2012-м лишил жизни еще одного человека. Наталью до убийства Грунов видел только один раз. Тогда в споре она произнесла в сердцах обидное слово. Грунов затаил обиду и через три месяца после этого, случайно встретив девушку в автобусе, пошел за ней, чтобы убить. При повторном рассмотрении дела состав суда был заменен: данный процесс ведет заместитель председателя Гомельского областного суда Анатолий Тозик.
После того как гособвинитель зачитала обстоятельства дела, судья спросил у Грунова, признает ли тот себя виновным в инкриминируемых ему деяниях. Грунов ответил, что признает, но не во всем. И пояснил, что не согласен с квалифицирующими признаками «с особой жестокостью» и «из хулиганских побуждений». На вопросы судьи отвечал тихо, с длительными паузами, вставляя время от времени реплики типа «я затрудняюсь ответить», «повторите вопрос», и вдруг сделал неожиданное заявление, что хотел бы отказаться от дачи показаний. — Вообще или позже будете давать? — уточнил судья. — Позже, — ответил Грунов. На просьбу объяснить свою позицию суду спросил: — Можно мне отказаться, чтобы только адвокат защищал?..

Суд перешел к допросу потерпевшей, которой выступает Ирина Емельянчикова, мать убитой студентки. Ирина снова в деталях вспоминает кошмар, который ей пришлось пережить. В последний раз видела свою дочь 19 сентября 2012 года. В тот день она возвращалась домой, а Наташа ехала в город, они столкнулись на лестничной площадке. Мать попросила девушку возвратиться домой пораньше. «Не волнуйся, мама, я скоро приду...» — это были последние слова Наташи. Затем Ирина вспоминает, как ночью к их дому подъехали милицейские машины, как она выбежала босиком в халате и увидела лежащую возле первого подъезда дочь: «каблуки ее вошли в землю, голова, грудь, левая рука в крови. Наташа была левшой. Наверное, защищалась изо всех сил...». Голос Ирины постоянно срывался. Судья спросил, есть ли у нее какие-то вопросы, она ответила: «Никаких». И тихо добавила: «Как мне все это выдержать, вот вопрос...» — За это время с вами связывался кто-то из родственников Грунова, чтобы принести свои извинения? — спросила государственный обвинитель. — Звонила его мать, пьяным голосом говорила, что я фашистка — убийца, что она хочет справедливости, — ответила Ирина. — Дважды я вызывала по этому поводу милицию: первый раз она звонила, когда областной суд вынес ее сыну приговор — смертную казнь. Второй раз в октябре, когда Верховный Суд отменил этот приговор. 

 

Обвинитель спросила, какого наказания, по ее мнению, заслуживает Грунов. Ирина ответила, что хотела бы оставить приговор суда первой инстанции без изменений. — В своих жалобах Грунов вспоминает Конституцию, что у него есть право на жизнь. Почему тогда он лишил этого права мою дочь? — сказала она. — В Верховном Cуде он говорил, что 102 ножевых ранения — это не тяжкое преступление, не с особой жестокостью... Таких людей нельзя выпускать в общество...
Во время 10-минутного перерыва, объявленного судьей, разгорелся нешуточный скандал между матерями убитой Наташи и обвиняемого. Масла в огонь подлила подруга матери Грунова, которая стала нелестно отзываться об убитой девушке. «Вы слышали заключения судмедэкспертизы? — в отчаянии отбивалась мама Наташи. — Она была девственницей. Наташа училась хорошо, у нее друзья хорошие были. Как у вас язык поворачивается так нагло врать?» 

Слышать все это было невыносимо: само по себе убийство — это за гранью сознания, но когда пытаются втоптать в грязь покойную — это уже из разряда совсем запредельного.
— Вы слышали, — подходит к журналистам Ирина Емельянчикова.
— Мать Грунова говорит: «Какие 102 ножевые ранения? Там их всего 38, остальные так, царапины...» Ни мольбы о прощении, ни раскаяния. Жутко...   Адвокат обвиняемого Сергей Краснов ответил на вопросы «ГП».
— По вашему мнению, есть шанс смягчить наказание Грунову?
— Учитывая решение Верховного Суда, считаю, шанс есть. Ведь в решении Верховного Суда указано, что Гомельским областным судом не учтены смягчающие вину обстоятельства: не было указано место работы, не была принята во внимание явка с повинной. Все это говорит о том, что Верховный Суд высказал свою позицию на смягчение наказания.
— В связи с тем, что Грунов доверил вам озвучивать свою позицию, хотелось бы узнать, будут ли рассматриваться какие-то новые обстоятельства по делу?
— Поймите правильно, каждая дача показаний Груновым — это травма для потерпевшей. Чтобы этого не делать, он и отказался от дачи показаний, это наша тактика защиты. К сожалению, объяснить в суде он этого не смог.
  

Мы будем ставить вопрос по психолого-психиатрической экспертизе в отношении подзащитного. Потому что в деле имеются заключения двух экспертиз, и между ними есть существенные противоречия, на мой взгляд. И эти противоречия устранены не были. То есть с нашей стороны предстоит, как минимум, вызвать экспертов, давших заключение, выслушать их мнение и поставить вопрос: надо ли еще провести дополнительную экспертизу, которая устранит эти противоречия.
— Чисто теоретический вопрос: при пожизненном наказании есть возможность выйти из тюрьмы досрочно?
— По истечении 20 лет осужденный имеет право написать заявление на помилование. Если его помилование будет рассмотрено Президентом, то оставшийся срок заменяется на 5 лет.
— Чувство раскаяния у вашего подзащитного есть? По его внешнему виду этого не скажешь...
— Общаясь со мной, он сожалеет об этом, но не может всё это выразить...