И не без основания: украинские коллеги на чернобыльских турах уже заработали не один миллион долларов. Только в прошлом году там официально побывало около 80 тысяч любителей экстремальных путешествий, Поэтому в конце прошлого года Беларусь открыла туристам свою чернобыльскую зону: отныне здесь разрешены не только охота и рыбалка, но и познавательные экскурсии. В том числе и в Полесский радиационно-экологический заповедник.
Уникальный научный полигон
Созданный через два года после аварии на Чернобыльской АЭС в 30-километровой зоне обязательного отселения заповедник считается самым крупным в Беларуси. И самым опасным местом: здесь хранится треть всего чернобыльского наследия. Это 30% цезия, 70% стронция и 97% плутония, период полураспада которого около 430 лет.
Созданный через два года после аварии на Чернобыльской АЭС в 30-километровой зоне обязательного отселения заповедник считается самым крупным в Беларуси. И самым опасным местом: здесь хранится треть всего чернобыльского наследия. Это 30% цезия, 70% стронция и 97% плутония, период полураспада которого около 430 лет.
Прекращение хозяйственной деятельности в зоне и жесткое ограничение сюда доступа человека привели к тому, что заповедник за 33 "постчернобыльских" года превратился в уникальный научный полигон. Как рассказал его директор Михаил Рубащенко, сегодня этот объект наглядно демонстрирует процессы естественного развития животного и растительного мира без вмешательства человека. Другими словами, природа настолько все умно регулирует сама, что человеку приходится удивляться ее чувству целесообразности и гармонии. Сегодня лес забирает то, что когда-то было у него отнято, на осушенных сельхозугодьях идет вторичное заболачивание. В естественную среду обитания возвращаются редкие виды зверей и птиц и даже те, которых здесь никогда не было – богатая кормовая база, отсутствие фактора беспокойства.
В заповеднике, как и прежде, выделены две зоны: экспериментально-хозяйственная и заповедная. Если в первой (плотность загрязнения от 15 до 40Кюри на кв. м) успешно ведется деревообработка, коневодство, пчеловодство и другая хозяйственная деятельность, то в охранной – только прокладка пожарных полос и научные исследования. Однако, учитывая мозаичность загрязнения (в охранной зоне есть участки с почти нормативно - чистым фоном, но шаг в сторону – и дозиметр зашкаливает), находится здесь небезопасно. Поэтому при разработке туристических маршрутов (сейчас их два: один по Хойникскому участку зоны, второй – по Брагинскому) выбраны наиболее безопасные места и дороги с относительно чистым покрытием. Просчитаны неопасные для здоровья дозы радиации. Допустим, зарубежный турист, потративший пару-тройку часов на перелет в Беларусь, получит за это время большую дозу облучения, чем за экскурсию по чернобыльской зоне, заверили в заповеднике.
Что касается цен, то они тоже вполне демократичные: например, группу из пяти человек здесь примут примерно за 340 рублей. Но чем больше участников, тем ниже стоимость путевки. Желающих посетить зону уже много, в том числе иностранцы.
Конеферма, деревни-призраки и рысь
Вот и мы направляемся туда, где 33 года не ступала нога человека. Сопровождает нас заведующий отделом радиационно-экологического мониторинга заповедника Юрий Марченко. В отличие от Украины, в белорусской зоне нет реактора и рыжего леса, города Чернобыля. Взамен – деревни-призраки, заброшенные фермы и дикий лес с непугаными зверями и птицами. Уже в Бабчине, где в бывшем детском садике разместилась научные лаборатории заповедника, поражаемся лесу, который почти поглотил деревенскую улицу. Не иначе как чернобыльские джунгли: диковинные лианы и виноградники оплетают заброшенные хаты с хозяйственными постройками. Там, где выбиты окна – через два года проваливается крыша. Где они в целости – дом сохраняется дольше. Многие разрушенные постройки освоили дикие животные – единственные жители зоны. Застывший лось на обвалившейся веранде или вышедшие на продкормку под деревенские яблони стада диких свиней – обычная картина в зоне, рассказывает наш экскурсовод.
Кстати, несколько лет назад возле научных домиков в Бабчине спокойно гуляла взрослая рысь, которая позволяла себя фотографировать. Но злодейка сначала сожрала аиста с перебитым крылом, которого ученые здесь подкармливали. Потом такая же участь настигла и котиков... Сегодня туристы зоны могут поглазеть на эту огромную кошку лишь в музее заповедника, где находится ее фото. К гостинице для научного персонала и сегодня захаживают любопытные олени и косули, прибегают волки.
Проезжая экспериментально-хозяйственную зону заповедника заворачиваем в деревню Воротец, где находится племенная конеферма. В загонах гуляют шоколадные и гнедые лошади. Рядом – молодые кобылицы с жеребятами. На сегодняшний день в зоне насчитывается 360 голов породы русский тяжеловес, рассказала ведущий зоотехник Оревичского лесничества Елена Болдырева. Коневодство -- прибыльное дело для заповедника: только в прошлом году их реализовано на 72 тысячи рублей. Любуясь элитными животными, которые в прекрасной форме, забываешь об опасности радионуклидов.
Бабчин – одна из почти сотни заброшенных деревень белорусской части зоны отчуждения. Туристам предоставляется возможность побыть и в других населенных пунктах, которых уже нет на карте, но они живы в памяти отселенных жителей. Одна из таких деревень – Борщевка со своими одичалыми садами, обветшалыми хатами и восьмилетней школой. Здание ее из-за хорошей крыши сохранилось относительно неплохо. Можно заглянуть в коридор и классы, чтобы прочитать надписи на стенах ее бывших учеников, увидеть под ногами листки со школьных тетрадок и учебников. Неожиданно, на долю секунды, сюда будто врывается звуковой слайд из детского смеха, топота с переливами школьного звонка – той далекой жизни, флюидами которой до сих пор пропитаны школьные стены. Но реальность возвращает в мертвую тишину зоны. когда наш гид предупреждает о радиоактивном пятне перед школьным крыльцом. где не стоит задерживаться. Подносит дозиметр к бывшему водостоку и цифры прибора начинают мелькать с бешеной скоростью. Стараемся быстрее покинуть это место.
Когда машина трогается, физически не могу не оглянуться: школа, словно машет вслед косынкой из апрельских почек, которые не сегодня – завтра брызгнут зеленью. Весна пробуждает природу к жизни и в зоне отчуждения: ложбины заброшенного буреломом леса в кружевах белого первоцвета. Не вкладывается в голову: жизнь буйствует там, где человеку заказано не бывать не одно столетие. Поневоле вспоминается горькое признание одного из ученых, который стоял у истоков созданию "мирного атома": "выполнили работу за дьявола"…
Вдоль лесной дороги встречаем благоустроенные воинские захоронения и памятники – работники заповедника все эти годы за ними ухаживают. Есть в зоне и действующие кладбища, куда до сих пор на Радуницу приезжают отведать родные могилы. И хотя действует запрет на хождение по деревням, он удерживает немногих – зов родины сильнее страха перед невидимой радиацией.
Лошади Пржевальского и логово радиации
Наша дорога в самую дальнюю точку заповедника – бывшую деревню Масаны почти на границе с Украиной. Это место можно назвать эпицентром чернобыльской радиации: если поблизости от атомной станции проходила дезактивация со снятием верхнего слоя грунта, то в районе Масанов горячие частицы до сих пор остались лежать нетронутыми. Это место с самым высоким фоном в зоне отчуждения, предупреждает Юрий Марченко. В 1994 году было принято решение создать здесь научную станцию. Сегодня вахтовым методом здесь работают ученые Полесского заповедника, изучая жизнь природы в условиях высокого радиационного фона.
По лесной дороге в Масаны замечаем указатель "Зубропитомник". Однако увидеть этих зверей в зоне проще зимой, когда они приходят к кормушкам, подсказывает Юрий Марченко. Сейчас это вольноживущее стадо, которое насчитывает за сотню голов. Привезли в зону их 16. Несколько лет назад появился здесь и медведь, которого зафиксировала фотоловушка зоня отчуждения. Косолапый переплыл Припять, и периодически оставляет свои следы в лесных трущобах. Обосновалась здесь и дикая лошадь Пржевальского, которая внесена в международную Красную книгу. Как выяснилось, попала она к нам из чернобыльской зоны Украины, куда была завезена в 1998 году. Сегодня на белорусской стороне уже три таких табуна. Этот зверь для зоны как находка: зимой кормится травяным сухостоем, а летом основательно вытаптывает такие участки, снижая, таким образом, пожароопасную обстановку, подсказывает наш сопровождающий.
Кстати, недавно один из табунов диких лошадей пробегал возле научной станции в Масанах. Это симпатичные светло-коричневые лошадки с нежной шерстью и хохолком вместо гривы, рассказали постояльцы станции. Очень выносливое животное, которое не боится волков. Кому-то довелось быть свидетелем, как дикие лошади, взяв в круг серого хищника, добивали его копытами. Приходят к научной станции лоси и косули, рыси и лисы, куницы и енотовидные собаки. Кстати, совы и филины, которые обычно ведут себя незаметно и охотятся ночью, в зоне не прочь поохотиться и среди бела дня. Как барсуки, которые разгуливают при свете солнца – радиация меняет биоритмы многих животных. В заповеднике образовался природный резерват и для сохранения болотной черепахи, которая занесена в Красную книгу -- здесь для них настоящий рай. И это еще не все -- в бесчисленных старицах и лугах Припяти колонии цаплей и бакланов, возле которых нарезают круги орланы–белохвосты и беркуты. За постчернобыльские годы здесь образовались крупнейшие в Европе их зимовки. Поэтому в перспективе заповедника -- и создание водного чернобыльского маршрута.
Мини-реакторы на четырех ногах
Возможность понаблюдать восстановление естественных экологических систем и их развитие без вмешательства человека и привлекает сюда туристов. Встретить непуганых косуль и лосей посчастливилось и нам. Звери не спеша, уступали машине дорогу, но останавливались в ближайших кустах, чтобы в свою очередь поглазеть на непривычных посетителей зоны. Как ее обитатели чувствуют себя в радиации? Кроме разных толков и догадок на этот счет, есть и научные исследования.
Если раньше почти на каждом шагу здесь можно было встретить дикие стада свиней, то сегодня этих зверей меньше, рассказал Юрий Марченко. Возможно, это повлияло на снижение численности волка, которого в зоне сегодня около сотни. Кстати, каждый кабан по накоплению радионуклидов можно условно назвать маленьким ректором. В такой же роли – и грызуны. Из растений наибольшими накопителями радионуклидов являются мхи и лишайники, из рыб – щука и другие хищные виды. Работники заповедника шутят, что радиация отпугивает жука-короеда (в зоне сосняки почти не усыхают), зато крутит стволы этих деревьев – в 30-километровой зоне это наиболее заметно. Грибы действительно здесь вырастают великанами, но их никто не собирает.
Радиация отпугивает жука-короеда, но крутит стволы соснам – в зоне это особенно заметно...
Правда, однажды кто-то не удержался и привез в Масаны таких белых красавцев и для красоты разложил у забора. Через время, когда грибы сгнили, при замере фона пришлось удивляться: откуда у забора новые радиоактивные пятна? Кстати, если раньше по степени накопления радионуклидов белый гриб считался более чистым по сравнению с польским, то сейчас они поменялись местами. Разгадка простая: радионуклиды опустились в землю на глубину 10 сантиметров, куда дотягивается корневая система боровика.
В Масанах, где имеется скважина, сотрудники заповедника предпочитают пользоваться привозной водой. Электроснабжением обеспечивают панели солнечных батарей и бензогенератор. С наблюдательной вышки в ясную погоду хорошо видны корпуса ЧАЭС и дома Припяти. Но ученые стараются без лишней надобности не выходить за асфальтированный пятачок возле станции. Вахту с ними несут пес с двумя котиками – мышей на станции навалом. Но на братьев наших младших хватает охотников из дикого леса – увы, долго они здесь задерживаются.
Конечно, мы не увидели в Полесском заповеднике чернобыльских мутантов с двумя головами и других страшилок. Пока зона, засыпанная радиоактивным пеплом, служит домом для зверя и птицы. Природа борется за жизнь как умеет. Восстановятся эти территории в будущем для жизни человека пока никто не знает.
