В феврале 2022 года Мария Федоровна Машукова отметит 100-летний юбилей. Великая Отечественная война для нее – незаживающая рана. Стоит разговору зайти о событиях восьмидесятилетней давности, днях оккупации, как ее руки начинают подрагивать, взгляд наполняется болью. «Война сделала меня сиротой, оставила одинокой, посадила в тюрьму», – начинает собеседница свой рассказ.
Бог наградил ее долголетием за пережитые лишения в войну, терпение, трудолюбие, любовь к близким
Тревожные будни
Мария была в семье второй из семерых детей. До войны ее отец работал мельником в поселке Вербов Добрушского района, в доме всегда был достаток. Но с приходом фашистов все кардинально изменилось: домашний скот без спроса забирали для нужд немецкой армии, так же поступали и с урожаем овощей, зерновых.
– В поселок пришел голод, – вспоминает долгожительница. – Но мы хотя бы по полям мерзлый картофель собирали, партизанам же в лесу и этого не доставалось. Каждый старался собрать в узелок хоть крохи съестного и под покровом ночи переправить в отряд.
Связь вербовцев с партизанами заподозрили местные полицаи. Один из них в отместку избивал жителей поселка, забирал у них одежду и продукты. Старшего из Машуковых – Алексея – вместе со сверстниками решили отправить в Германию. По дороге парень с товарищами выпрыгнули из машины и попытались бежать. Пулеметной очередью половину беглецов сразили в поле. Алексея не оказалось ни среди живых, ни среди погибших.
– Думала, он в гомельскую тюрьму попал, – вспоминает Мария Федоровна. – Собрала передачу и пошла в областной центр.
Брата в тюрьме не оказалось, а 17-летней девушке пришлось отбывать там семисуточный срок. Она на глазах немецких прислужников передала съестное военнопленным.
Испытание огнем
Немецкие слова «мутер», «брудер» и «киндер» Мария Федоровна и сейчас произносит без запинки. Немецкие солдаты такими категориями «сортировали» местное население накануне отступления. Их зверство перешагнуло все мыслимые пределы. Однажды у нее на глазах маленького ребенка фашисты взяли за ноги и бросили в колодец. Цинично, с улыбкой на лице. Не отставали от своих хозяев и полицаи: обыскивали дома, тащили оттуда утварь, иконы.
Собеседница рассказывает: в основном это были холуи фрицев из соседних деревень. Местные старались односельчанам не вредить. Они же сообщили и о приблизившемся фронте, посоветовали покинуть на время поселок.
– Мы бросились прятаться в канаву недалеко от леса, – вспоминает Мария Машукова. – Гитлеровцы же с факелами ходили от дома к дому.
Вся улица уже полыхала, когда на подступах к Вербову разгорелся бой. Дети и старики из-за свиста пуль боялись поднять головы. Когда поутихло, вышли на дорогу. Навстречу – советские кавалеристы. Люди не скрывали слез радости от освобождения, в то же время горевали из-за потери жилищ.
Мама Мария
От дома Машуковых уцелела только печь. Она и стала спасением для шестерых детей.
– Наши бойцы иногда просили испечь хлеб, приносили муку, – рассказывает долгожительница. – Хватало и им, и детям. Мы в долгу не оставались: наварим картошки, высыплем ее на скатерть, рядом огурчиков положим.
К тому времени Машуковы остались сиротами: родители умерли от тифа, Мария заменила братьям и сестрам мать. Обустроив на пепелище землянку, устроилась работать в местный колхоз. О продолжении учебы, а до войны она окончила всего пять классов, не задумывалась.
– Бабушка работала от зари до зари, – рассказывает двоюродная внучка Марии Федоровны Валентина Сапоненко. – Не раз ее труд отмечался медалями. Братья пытались ей помогать по дому, но она заставила их поступить в фабрично-заводское училище.
Дом у Машуковых появился уже после войны. Одна из сестер вышла замуж за фронтовика, он и помог семье построить жилище. Ребята окончили ФЗУ, уехали работать в Саратов на военный завод. Вскоре забрали к себе и маму Марию, как они называли сестру. Спустя годы она вернулась на родину и переехала жить в соседние Иваки.
– Бабушка осталась единственной из большой и дружной семьи, – говорит Валентина Сапоненко. – Бог наградил ее долголетием за пережитые лишения в войну, терпение, трудолюбие, любовь к близким.
