Встреча с Алексеем Громыко состоялась в его рабочем кабинете в Москве.
Алексей Громыко — директор Института Европы Российской академии наук
— Это стереотипы, которые пришли к нам в основном с Запада. Они далеки от действительности. Вы знаете, достаточно сложно найти фотографии деда в официальной обстановке, чтобы он был угрюмым или сердитым. На каждом втором-третьем снимке, если это, конечно, не выступление с трибуны ООН, во время общения с коллегами, интервью, на приемах, он улыбается, выглядит доброжелательно. Угрюмость и Андрей Андреевич несовместимы.
— Как ваш дед любил проводить свободное время?
— Начну с того, что свободного времени у него было очень мало. Дома часто работал с документами до часу ночи. Когда выдавалась свободная минута, читал. Очень любил книги, всю жизнь занимался самообразованием. Коллеги рассказывают: будучи министром иностранных дел, он во время обеда часто читал в своем кабинете в МИДе. Считал книгу главным подарком — и взрослым, и детям.
Был семейным человеком, старался как можно больше времени проводить со своими родными, никогда от них не отстранялся. С ним было очень интересно. Любил рассказывать что-нибудь, был общительным человеком, но при этом никогда не навязывал себя другим. Андрей Андреевич во всем знал меру, и в общении тоже, не был балаболом. Умел находить общий язык с детьми. Говорил о том, что их интересует: о природе, космосе, путешествиях. Со взрослыми обсуждал не столько политику, сколько культурную жизнь, историю, любил говорить о староверах. Рассказывал и о своих впечатлениях от общения с известными людьми. Трудно найти человека, который бы после разговора с дедом не вынес для себя что-то новое и интересное.
— Какое воспоминание, связанное с Андреем Андреевичем, для вас самое яркое?
— Воспоминаний много, сложно что-то выделить, ведь общался с дедом достаточно близко. Расскажу об одном моменте, который надолго запомнился. Помню, посмотрели как-то семьей документальный фильм про японского горнолыжника, о том, как на Эверест забираются люди, рискуя своей жизнью. Потом начали дискутировать: такой риск — человеческая глупость или поступок. И дед сразу стал на сторону смельчаков. В доказательство привел аллюзию, связанную с Икаром. Считал, что без людей, которые в познании мира готовы рисковать жизнью, без их мужества, пытливости, любознательности, стремления к неведомому человеческая цивилизация до сих пор была бы слаборазвитой.
Андрей Громыко жил в старообрядческой среде, где культом были воспитанность, внутренняя строгость, помощь друг другу, непринятие алкоголя
— Правда ли, что он любил охотиться?
— Да, дед был заядлым охотником, ходил и на птицу, и на крупного зверя. Охота для него была, как бы сейчас сказали, профессиональным хобби. Как-то и меня с собой брал. Но всего пару раз, так как считал, что охота — не развлечение и детям там делать нечего.
— Ваша бабушка Лидия Дмитриевна называла его настоящим джентльменом. В чем это выражалось?
— Дед соответствовал стереотипу джентльмена: был воспитанным, вежливым, интеллектуалом с выверенными манерами. Бабушка рассказывала, что он спас ее от хулиганов на улице. Так началось их знакомство.
— Читая воспоминания Андрея Андреевича, его родных и коллег, открыла для себя нового Громыко: творческого, любящего искусство…
— Дед был очень разносторонним человеком. Любил музыку, литературу, живопись. А еще он в юности сочинял стихи. В воспоминаниях написал, что сжег все свои стихотворения. Но мы нашли несколько в домашнем архиве.
— Андрей Громыко писал о том, что его отец любил рисовать карандашом — фигурки людей, животных у него очень хорошо получались. Художественные способности передались по наследству?
— Андрей Андреевич любил живопись, но сам картины никогда не писал. Как, впрочем, и я. А вот мой отец — Анатолий Андреевич профессионально занимался живописью. В Посольстве Беларуси в России открылась выставка его полотен, которая будет работать до конца июля.
— Эта экспозиция приурочена к 110-летию со дня рождения Андрея Громыко?
— Да. В деловом и культурном центре посольства в конце июня прошел большой памятный вечер, посвященный юбилею. Его назвали по книге воспоминаний и размышлений моего отца “Полет стрелы”. Я и мои коллеги приняли активное участие в подготовке вечера, который открывали вместе с Чрезвычайным и Полномочным Послом Беларуси в России Владимиром Семашко. Были развернуты три экспозиции. Гомельский дворцово-парковый ансамбль подготовил выставку “А. Громыко — выдающийся дипломат ХХ века”, Национальный исторический музей Беларуси презентовал проект “А. Громыко — дипломат советской эпохи”. Впереди еще целый ряд мероприятий, приуроченных к 110-летию.
— По вашему мнению, как парень из небольшой белорусской деревни смог стать крупным политическим деятелем, ярчайшей личностью не только советской, но и мировой истории? Это произошло благодаря стечению обстоятельств, его величеству случаю или недюжинным способностям Андрея Андреевича?
— Нет на земле человека, который бы многого достиг без способностей и в то же время удачного стечения обстоятельств. Дед был талантлив, в чем-то даже гениален, и в то же время на каждой из жизненных развилок делал правильный выбор. Да и обстоятельства благоприятствовали тому, чтобы Андрей Андреевич смог максимально раскрыть свои дарования. Он блестяще воспользовался теми шансами, которые предоставила ему жизнь.
Дед многим хотел заниматься. Например, стать летчиком: его не взяли только потому, что по возрасту не подошел. Хотел и науке себя посвятить. Уверен, Андрей Андреевич с его аналитическим складом ума мог стать известным ученым-экономистом. Но он выбрал дипломатию, и в ней полностью раскрылся как личность. При этом не переставал заниматься наукой и исследованиями. Например, буквально за год до назначения министром иностранных дел защитил докторскую диссертацию. Писал научные труды, книги. Огромную работу проводил по редактированию: много лет был редактором журнала “Международная жизнь”, десятков изданий МИДа.
— “Все, что окружало Старые Громыки, я обожал: поля и леса, ручьи и речки. Мне казалось, что здесь — самые лучшие места…” Ваш дед очень тепло писал о своей малой родине в книге воспоминаний “Памятное”: о речке Беседь, лесе Графщина, где всегда было много грибов и ягод. К сожалению, после катастрофы на ЧАЭС Старые Громыки в числе многих других ветковских деревень были выселены. Воспоминания Андрея Андреевича цепляют, они дороги землякам знаменитого дипломата. Он часто вспоминал родную Беларусь, Ветковщину?
— На его жизнь и мировоззрение родные места оказали большое влияние. Малая родина для него это в первую очередь три деревни: Старые Громыки, где он родился, Новые Громыки и Потесы. Дед, конечно, вспоминал о них, рассказывал, но он был сдержанным человеком, не сентиментальным. На бумаге — другое дело.
Вспоминал, что жили в маленьком доме на краю деревни. Он состоял из двух комнат, и в каждой — отдельная семья. Жили бедно и тяжело, но интересно. С детства он впитал человеческие ценности, обычные и такие важные, фундаментальные вещи, как любовь к родине, забота о родных, научился различать, что такое хорошо и что такое плохо, что есть добро, а что зло. Он жил в старообрядческой среде, где культом были воспитанность, внутренняя строгость, помощь друг другу, непринятие алкоголя, детей с детства приучали к труду. Любовь к книгам перенял от мамы — Ольги Евгеньевны Бекаревич, которую в деревне называли “тетя Оля — профессор”. Родом она из соседнего села Железники.
Гомельщина и моя малая родина, как, впрочем, и Сибирь, откуда родом моя мама Валентина Олеговна. Я с удовольствием бываю в Беларуси. Вместе с другими родными приезжал к вам, когда отмечали 100-летие со дня рождения деда. Был в Гомеле, Ветке, посетил могилу прадеда Андрея Матвеевича в Старых Громыках. Приятно, что кладбище в прекрасном состоянии. Планирую и в этом году побывать в родных местах.
(Окончание материала будет размещено 20 июля)
