Молодого парня призвали в армию в 1937 году, служил на Дальнем Востоке в Благовещенске, где и остался работать. Там узнал о начале войны, которая страшным горем обрушилась на Советский Союз.
Иван Анищенко бережно хранит в памяти рассказы отца и его немногочисленные фотографии
Романа Анищенко сразу же призвали на фронт, сражался под Москвой, где 16-й армией командовал Константин Рокоссовский. Глубоко врезалось в память ветерана сражение на Орловско-Курской дуге: «Немцы яростно наступали, мы из последних сил удерживали рубеж. Много было погибших и раненых, а меня пули чудом миновали. Когда один остался невредим, решил для себя: сражаться буду до последнего. Сделал несколько пулеметных точек, ходил от одной к другой и отстреливался, экономя патроны. Вот немцы поднялись в атаку, я по ним очередью, вдруг смотрю, а наши танки сзади и пехота кричит «ура». Я обнялся с солдатами и заплакал».
Потом были еще сражения, в том числе под Сталинградом, где стояли не на жизнь, а на смерть. Несмотря на нечеловеческие условия, люди не склонили головы перед армией вермахта. «Это был настоящий ад на земле, – рассказывал Роман Федорович о пережитых эмоциях, – земля горела и дрожала от непрерывных взрывов, рушившиеся буквально на глазах дома, множество трупов на улицах. Было страшно, голодно и холодно. Считалось счастьем поймать мышь, поджарить на маленьком костре, чтобы немецкий снайпер не заметил, и съесть. Вот так и выживали».
Участвовал ветеран и в боях за родную Беларусь, вспоминал, как в Ветку доставил важное донесение, а командир, узнав, что парень родом из этих мест и не виделся с семьей шесть лет, разрешил съездить домой на трое суток и даже предложил на выбор транспорт – лошадь, мопед или велосипед. «Я подумал: лошадь кормить нужно, мопед еще заглохнет, а велик лучше всего, тем более что до родной деревни Шелуховка рукой подать – 35 километров. Взял с собой на всякий случай автомат, гранаты и в путь, – вспоминал он. – Приехал к родительскому дому, смотрю, а мать с соседкой огород перекапывают. Подошел, поздоровался и спрашиваю у мамы (она меня не узнала):
– У вас сын Роман есть?
– Да, есть.
– А где он сейчас?
– На фронте.
– А давно письма писал?
– Давно, не знаем, где он.
И тут соседка, которая стояла рядом и пристально на меня смотрела, воскликнула: «Наталья, так это ж Роман, твой сын!» Мама встрепенулась, обняла и заплакала, был очень рад встрече и отец, который не воевал по причине возраста. Быстро накрыли стол, поставили все, что было: блины, картошку, огурцы, а после уложили спать. Отец, заботливо подкладывая подушку под голову, говорил: «Поспи, сынок, на теплой печке с подушкой, а то все по окопам да по окопам…»
Потом был бой под Бобруйском, где за отвагу командир минометного расчета Роман Анищенко награжден орденом Красной звезды. 29 июня 1944 года он поддержал огнем наступление пехоты, уничтожил три огневые точки противника, 30 немецких солдат и офицеров, две автомашины с боеприпасами для миномета, гранатой подорвал дзот. После освобождал Польшу, награжден орденом Отечественной войны II степени. При отражении контратаки противника 5 сентября 1944 года вел минометный огонь по наступающей пехоте, уничтожил до 15 немецких солдат. Затем в Германии, в боях за одну из деревень в Восточной Пруссии, когда противник перешел в наступление, старшина Анищенко открыл огонь, позволив пехоте продвинуться вперед и захватить новый рубеж, а на поле боя остались 16 немецких солдат и офицеров.
Практически в конце войны, 28 марта 1945 года, Роман Федорович чуть не погиб в бою: «Рядом взорвался снаряд, я почувствовал резкий удар в локте, глянул, моя рука лежит на земле, пальцы шевелятся, кровь хлещет фонтаном. Я прыгнул в воронку, образовавшуюся в земле от снаряда, боль была невыносимая. Подползший солдат наложил жгут, а когда бой стал утихать, сам пошел в санбат, над головой свистели пули, шинель была вся простреляна, но я этого не замечал. Медики были поражены, что я остался жив. После – операция, госпиталь, и моя служба на этом закончилась».
