Прокуратура расследует уголовное дело о геноциде населения Беларуси во время Великой Отечественной войны и послевоенный период. В рамках этой работы ченковский лес – одно из крупнейших мест страны, где ведутся раскопки. «Гомельская праўда» продолжает рассказывать о трагедии под областным центром, где фашистские каратели оборудовали фабрику смерти для массовых расправ над мирными жителями.
Установить личности все сложнее
11 апреля у мемориала «Партизанская криничка» перезахоронили останки 386 человек (всего найдены 875 жертв фашистских палачей). Но поисковые работы продолжаются. К сожалению, у специалистов раньше было больше надежд идентифицировать личности погибших. Заместитель прокурора Гомельского района Александр Шинкарев объяснил, что наиболее перспективный вариант сейчас – свидетельские показания. Специалисты ищут жителей окрестных деревень, которые могут обладать ценной информацией.
Даже опытные прокуроры, эксперты, следователи поражаются, когда спускаются в расстрельные ямы
– Два раза проводили генотипоскопическую экспертизу. Однако она не дала никаких результатов из-за давности лет. В первый раз нашли волосы на пряжке от женского ремешка. На практике из волос хорошо выделяется генотип человека, который можно поместить в базу, и есть небольшая вероятность, что будут совпадения, – рассказал Александр Шинкарев. – Во второй раз тоже обнаружили волосы, но снова ничего не получилось. Жаль, но дальше вариант с экспертизой с большой долей вероятности отпадает.
Еще могут помочь личные предметы. Ранее специалисты откапывали медальон, а эксперты аккуратно его открыли, но фотография рассыпалась… Стоит отметить, что здесь тоже шансов немного. Дело в том, что это захоронение, где покоятся мирные люди.
Например, у погибших военных чаще находят именные медальоны, личные вещи (имя, фамилия иногда выцарапаны на ложках). Все сложнее в ситуации с простыми горожанами и сельчанами. Но Александр Шинкарев уверен, что есть потенциал в работе со свидетелями:
– Еще не все знают про расследование уголовного дела о геноциде населения Беларуси и про гибель тысяч мирных жителей в массиве ченковского лесничества. Нужно активнее это доводить до общественности. И думаю, что новые свидетели найдутся.
Новый сезон, новые находки
2-й отдельный батальон Министерства обороны снова начал поисковые работы 3 апреля.
– Сейчас открыты два захоронения, до середины мая планируем их не трогать, чтобы была возможность показать людям. Прежде всего, учащимся, коллективам предприятий. Заявки есть, жителям области важно ознакомиться с ходом расследования и увидеть все самим, – объяснил Александр Шинкарев. – До середины мая отработаем новый квадрат. Зимой к нам попал снимок немецкой аэросъемки от сентября 1943 года. Помог с этим историк Юрий Панков, который его купил и передал нам. Ранее через него уже покупали архивные фотографии, но нужный участок леса там не был отражен. Просто покупка снимков на аукционах – кот в мешке. Но в этот раз нам повезло.
На очередном снимке виден ченковский лес. Далее его сопоставят с современной картой, а на месте начнут искать новые расстрельные ямы. Есть вероятность, что находка с аукциона может сыграть важную роль. На фото видны белые точки, специалисты предполагают, что это захоронения (песок, который остался на поверхности). До этого отрабатывали другой участок и ничего не нашли (как раз там на архивном фото нет белых точек). Любопытно, что белые пятна разбросаны хаотично, возможно, каратели отталкивались от «удобного» места в лесу.
– Также недавно коллеги из России поделились интересной архивной информацией. Нам попался приговор в отношении одного из генералов вермахта. Инкриминировалось, что в октябре 1943 года в селе Ченки под его руководством расстреляно 20 мирных граждан. Он приговорен к 25 годам лишения свободы. Мы занимаемся осмотром документов, хотим выйти на следы самих карателей, назвать их фамилии, – добавил Александр Шинкарев.
Масштабы по-прежнему не ясны
Пока работы впереди много, а размер фабрики смерти не до конца понятен. Территория большая, а места захоронений разбросаны в хаотичном порядке.
– Полагаем, что здесь покоятся около четырех тысяч граждан БССР еврейской национальности. Также свидетели говорят, что сюда вывозили расстреливать людей с местных предприятий. Знаем, что из пересыльной тюрьмы тоже куда-то в лес вывозили, возможно, в ченковский. Мы в 2021 году начинали работы и даже не могли представить, что найдем столько ям. Реальных масштабов предположить не могли. К сожалению, даже сейчас сложно очертить точное количество жертв, которые здесь покоятся, – отметил заместитель прокурора Гомельского района.
Начальные ямы (их проработали первыми) – самые большие по числу убитых. Там покоились 60–100 человек. Скорее всего, это жертвы гетто или пересыльной тюрьмы. К такому выводу подталкивают находки. Под толщей песка обнаружено мало пуль и гильз. Вероятно, людей убивали не здесь, в лес привозили трупы. В других ямах находят останки 20–30 жертв. Предполагают – это жители, которых согнали под предлогом переселения. В таких углублениях много фрагментов посуды, чемоданов, есть пули и гильзы (граждан уничтожали на месте).
Всего в Гомельской области обнаружили 151 не учтенное ранее место расстрелов граждан при расследовании уголовного дела о геноциде белорусского народа в годы Великой Отечественной войны и послевоенный период
– Мы много рассказываем людям о раскопках. Равнодушия не остается, когда человек видит расстрельные ямы и жертв. Даже опытные прокуроры, эксперты, следователи поражаются. Все понимают, что могло случиться, если бы не подвиг нашего народа, – подытожил Александр Шинкарев. – Раскопки у нас – одни из самых масштабных в стране. Еще крупные работы проводят в Уручье под Минском. Но на других объектах одно или два больших захоронения, и это обычно фрагменты рва, траншеи. Они широкие, глубокие, однако более узкий радиус поиска. У нас ямы разбросаны по лесу, поэтому и поиски такие долгие.
Звучат предложения сделать на месте раскопок памятное место, например, есть идея изготовить и разместить у одной из ям слепок человеческих останков. Ведь забывать о страшной трагедии нельзя.
Проект создан за счет средств целевого сбора на производство национального контента. Продолжение следует
