Афганский альбом. Война Анатолия Юрченко

Отдельный батальон материального обеспечения, в котором довелось служить Анатолию Юрченко, вошел в Афганистан через известный мост в Термезе. Было начало января 1980-го. Весь личный состав сразу перевезли на “Уралах” одной из рот, чтобы обустроить в чистом поле под Кабулом палаточный лагерь. За остальной техникой, а это были исключительно “Уралы”, ездили потом по очереди в Союз. Через полгода батальон перебрался в Баграм.


Военная колонна у перевала Саланг

Первая потеря в их подразделении случилась в январе того же года. Автоколонну на маршруте замыкала передвижная мастерская. Водитель технички остановился, чтобы вручную переключить резервный бак — кончилось горючее. Разрывом колонны не преминули воспользоваться “сопровождавшие” советских солдат душманы. Как оказалось, они шли по пятам и ждали удобного момента. И такой наступил, когда колонна скрылась за поворотом. Выстрелов не было слышно: парня убили по-тихому, забрали оружие и бросили посреди дороги.


Проезд по таким афганским дорогам требовал мастерства. Бывало, и танки не выдерживали

Когда всё обнаружилось, было срочное построение. Тело солдата положили перед строем у всех на виду. Анатолий отчетливо помнит то построение и фразу, брошенную командиром. “Солдаты, — без всякого пафоса обратился к строю офицер. — Теперь вы понимаете, куда попали. На войну!” Писать домой о том, что происходит в далекой южной стране, им строго-настрого запретили. В официальных сводках их батальон помогал строить братскому народу социализм мирными методами, и только так. Насколько тяжелым выйдет это “строительство”, станет ясно позднее. Но уже тогда было понятно, что не обойдется без крови. Зачастую за колоннами батальона шли “провожатые”, и отставание, а тем более остановка в хвосте, были чреваты печальным итогом. Колонну Юрченко не один раз обстреливали, взрывали (порой в дороге уничтожали половину машин).


Въезд в тоннель через перевал Саланг

Однажды под Джелалабадом Анатолий и его сослуживцы своими глазами увидели, как душманы расстреливали из засады таких же, как они, пацанов, двигавшихся по другой дороге. Как в страшном кино наблюдали они жуткую картину, открывшуюся с высокогорья: пулеметные и автоматные очереди прошили кабину грузовика, взрыв мощного фугаса поднял в воздух и бросил в пропасть бронетранспортер охранения. Там вовсю гуляла смерть. Впрочем, дыхание костлявой ощущалось постоянно. Так, на дороге Баграм — Кабул в родовом селе афганского лидера Амина прямо перед проходом их колонны был расстрелян из засады УАЗ с советскими советниками. Парни из кабин наблюдали изрешеченный пулями кузов внедорожника, и еще свежую кровь на дороге...


Сожженная советская техника на дороге Гардез — Кабул

Некоторые афганские дороги они называли верблюжьими тропами за их узость и необустроенность. После прохода колонны по такой дороге тент на высоких “Уралах” превращался в лохмотья, сквозь которые отчетливо виднелись ящики с боеприпасами. О какой маскировке можно было здесь говорить. Одна такая дорога врезалась в память Анатолию особо. Пролегала она через узкую расщелину. Внизу пропасть, моста нет. Вместо него протянутые в виде направляющей колеи две танковые гусеницы. Проезжали так: впереди многотонного грузовика шел офицер и указывал путь руками. Въехал на гусеницы, и машина, нагруженная снарядами и минами, начинала раскачиваться, как на качелях.

К концу службы “Урал” Юрченко весь был в дырках от осколков и пуль, но Анатолия, как говорят, Бог миловал. Везло, считай, обошелся без единой царапины. А вот от гепатита уйти не удалось. Полтора месяца в госпитале, потом еще полтора на восстановлении в “санатории” — на одной из опустевших учебных баз на границе с Афганистаном. Это была расплата за глоток воды из горной реки. А какая чистая на вид, холодненькая, вкусная была та водичка в жару, признается ветеран. Таких, как он, попробовавших ту воду, было несколько десятков. Несмотря на запрет командования, не сдержались: жажда в горах сделала свое дело. А что было на дне той речушки выше по течению, можно только догадываться. С тех пор, признался Анатолий, появилась привычка терпеть жажду и утолять ее дома.


 Дорога Кабул — Джелалабад, построенная советскими специалистами

Считай, каждый месяц Юрченко приходилось преодолевать известный перевал Саланг. Тяжелая была дорога, вспоминает Анатолий: снег, гололед, дышалось там трудно, высокогорье же, более трех с половиной тысяч метров над уровнем моря. Был он непосредственным свидетелем и трагедии, которая случилась в феврале 1980-го по вине техперсонала, обслуживавшего тоннель через перевал.

— Внутри тоннеля перевернулся “Урал”, — рассказывает Анатолий. — Пока грузовик ставили на колеса, техперсонал сооружения пустил по нему две колонны навстречу. Естественно, они сошлись, тоннель-то узкий, и стопорнулись. Ребята погибли от выхлопных газов.

Пока технику и погибших (по официальным данным 16 человек) вытаскивали из тоннеля, колонна Юрченко, следовавшая из Баграма в Термез, ждала своей очереди на проезд. Так как не успевали на отдых в отведенном месте (в Пули-Хумри), пришлось ночевать прямо на перевале. И последствия того, что случилось в тоннеле, видели своими глазами.

Так вышло, что Юрченко был в числе первых, кто призывался из украинского Овруча в Афганистан. День своего возвращения в родной город он помнит отчетливо.

— Воскресенье было. Подошел к клубу, — вспоминает ветеран. — хлопцы, как увидели меня, подскочили, подняли и на руках занесли внутрь.

А потом жизнь распорядилась так, что Анатолий обосновался в деревне Кочищи Ельского района. Сестра там жила и как-то пригласила посмотреть на красивые места. Понравилось — переехал. И уже более 20 лет здесь, пустил, как говорят, корни. Баранку не бросил, все так же водит мощный грузовик, но теперь это сортиментовоз МАЗ в местном лесхозе.